Ничего не остаётся, как сесть и договориться, пойти на уступки по некоторым пунктам: позволить подавать заявления на русском языке, ввести надписи на лекарствах. Ведь у нас есть один существенный компромисс: врачи нам отвечают по-русски, и в любом учреждении бабушка придя с жалобой будет выслушана, если говорит по-русски. Это уже хорошо. И никого не шокирует.
Ничего не остаётся, как сесть и договориться, пойти на уступки по некоторым пунктам: позволить подавать заявления на русском языке, ввести надписи на лекарствах. Ведь у нас есть один существенный компромисс: врачи нам отвечают по-русски, и в любом учреждении бабушка придя с жалобой будет выслушана, если говорит по-русски. Это уже хорошо. И никого не шокирует.