Не видят света в «конце туннеля»: кризис кончился лишь у Домбровскиса? 1

Экономист Вячеслав Домбровский по этому поводу недавно заметил, что в Латвии есть много людей, которые считают новости об окончании кризиса неудачной шуткой премьера. И вообще, глупо говорить об окончании кризиса, когда жизнь наладилась только у отдельно взятых предприятий, но при этом те, кто работает на внутренний рынок, по–прежнему находятся в режиме выживания. Так закончился ли в Латвии кризис? С этим простым вопросом “ДВ” обратились к руководителям латвийских предприятий и экономистам.

Вячеслав Домбровскис объясняет феномен латвийского выхода из кризиса, когда при хороших показателях экономики люди по–прежнему живут плохо, так: "Если ссылаться на теорию, рецессия в стране наступила после того, как внутренний валовой продукт падал два квартала подряд, — объяснил он агентству BNN. — Соответственно, если ВВП растет, значит, кризис закончился. Согласно этой теории, мы можем утверждать, что кризис закончился, поскольку ВВП отражает позитивные перемены в народном хозяйстве".

Он отметил, что на средних предприятиях рост уже начался, хотя многие все еще находятся в состоянии рецессии. Если смотреть по сегментам народного хозяйства, можно сделать вывод, что экономика Латвии развивается на двух скоростях — экспортные предприятия растут, а те, что ориентируется на местное потребление, пока лишь сопротивляются экономическому спаду. О том, что кризис еще не закончился, по мнению Домбровского, свидетельствует и высокий уровень безработицы — в стране все еще очень много безработных, большую часть которых составляют длительно безработные. Говорить, что кризис совсем закончился, можно будет тогда, когда уровень естественной безработицы не будет поднимать инфляцию — например, не более 6–8%.

Вторая версия реальных сроков выхода из кризиса, которую часто приходится слышать, звучит примерно так: когда Латвия по основным показателям вернется к докризисному уровню (а это конец 2007–го), тогда можно будет говорить о том, что все страшное позади. Но и тут пока нет поводов для радости. К докризисным уровням пока вернулся лишь оптимизм предпринимателей, измеряемый индексом банка Citadele. Но оптимизм на хлеб не намажешь, тем более что любое естественное для бизнеса желание производить и продавать больше упирается в платежеспособность жителей. А она в Латвии, увы, пока на низком уровне. Согласно последним данным Центрального статистического управления, почти половина латвийцев призналась, что денег за год у них стало меньше. В такой ситуации включается режим экономии, и в результате 40% жителей экономят на продуктах первой необходимости (картошке и молоке), каждая пятая семья откладывает визит к врачу и выплаты по коммунальным счетам, а 22% не покупает всех необходимых лекарств.

По оценкам экспертов, экономика Латвии за годы кризиса скатилась на уровень начала 2000–х годов, и говорить о приближении к докризисным показателям можно будет лишь через несколько лет. Президент Латвии Андрис Берзиньш в недавнем интервью изданию “Деловые Вести” (“ДВ”) по этому поводу заметил, что в случае второй волны кризиса — а этот сценарий как наиболее вероятный рассматривают большинство западных и латвийских экономистов — наш ВВП упадет с сегодняшних 5–5,5% прироста в год до 2,5%. "И тогда свой докризисный уровень Латвия сможет догнать только в 2018 году. У Эстонии планы достичь своего докризисного уровня в 2013 году. Мне кажется, как–то нехорошо отставать от своих соседей на целых пять лет. Еще годик какой — куда ни шло…" — сказал он.

То есть как ни крути, но из кризиса Латвия объективно еще не вышла. Так, может быть, Домбровскис поторопился, написав оптимистическую книгу? “ДВ” задали экспертам два вопроса.

1. Чувствуете ли вы, что Латвия вышла из кризиса?

2. По каким признакам вы заметите окончание кризиса?


"Мы замерли и пока не отмерли"

Роберт Волф, член правления компании Ilgezeem (производство квасов и прохладительных напитков):

1. Я не чувствую, что кризис закончился, и вообще не понимаю, откуда берутся все эти позитивные данные. Ведь логично предположить, что если в стране много позитива, то я, как ее житель, должен его как–то чувствовать на себе. Пока же мы видим лишь замерший на низшей точке спрос и развитие в виде прямой горизонтальной черты. Страшно подумать, что будет с экономикой, если наступит вторая волна кризиса, о которой столько говорят.

2. Если я пойму, что вынужден поднимать зарплату на своем предприятии. Пока же об этом не может быть и речи. Платежеспособность жителей низкая, мы вынуждены не повышать цены на продукцию, при этом расходы постоянно растут — налоги, энергия, бензин. Единственное, что можно сокращать, это зарплаты. При такой безработице в стране работнику некуда идти, поэтому он мирится с падением зарплаты.


"Бедных стало больше, это удивляет"

Сандис Янсонс, руководитель компании Rīgas dzirnavnieks (производство муки и сухих смесей):

1. С одной стороны, мы работаем не в той отрасли, которая резко падает в период кризисов. Все–таки от продуктов питания и от хлеба людям невозможно отказаться совсем. В последний год стало чуть заметно лучше, но состояние в экономике я бы назвал так: "мы не тонем, но и не выбираемся". Впрочем, книжку свою премьер все же рановато написал…

2. Когда снизится число бедных людей. Пока оно растет, и это парадокс. Ведь если премьер говорит, что кризис позади, то почему число бедных людей постоянно растет?


"Все мы, которые не попали в "счастливые отрасли", по–прежнему в кризисе"

Юрис Пайдерс, экономист:

1. Недавно я слушал лекцию одного руководителя латвийского вуза, который своими словами прекрасно отразил национальные проблемы роста экономики. Он сказал так: "В семьях наших студентов кризис только начинается". Я с ним согласен. Если вы не попали в список счастливых отраслей, которым есть что экспортировать, то вы поймете, что все эти разговоры о выходе страны из кризиса — это глупости. По себе сужу: любой активный человек, который каждый день ездит на работу, покупает продукты и живет в квартире, поймет, что его расходы за год выросли более чем на 5%, о которых говорит ЦСУ в своих отчетах. Учитывая, что у большинства людей зарплаты пока не растут, они просто становятся бедней год от года. Как экономист я не могу не отметить того факта, что ситуация сегодня лучше той, что была летом 2008 года. За этот срок задолженность домохозяйств перед банками снизилась, а накопления выросли. Процесс внутренней девальвации дал свои результаты, однако системные ошибки экономики не решены. Лат по–прежнему далек от своего эффективного курса, поэтому говорить о росте экономики нам не приходится.

2. Когда будет заметен рост внутреннего потребления. Перед нами маячит угроза второй волны кризиса, и тогда уже под удар могут попасть успешные сегодня экспортеры. Что будет делать Латвия в этом случае? Ее спасут только три вещи: внутренний спрос, внутренняя платежеспособность и внутреннее потребление.


"О чем вы? Мы каждый год проедаем по одному Latvenergo!

Гундарс Берзиньш, предприниматель, экс–министр финансов:

1. Острые проблемы кризиса мы действительно преодолели, но системные вещи не решены совершенно. Перед кризисом государственный долг у Латвии был около 800 млн. латов. Сейчас каждый год государственный долг прирастает более чем на 1 миллиард латов и уже составляет более 5 млрд. латов. Latvenergo со всеми электростанциями стоит около миллиарда латов. То есть каждый год мы проедаем по одному Latvenergo. Но самое главное, все эти долги будут оставлены будущему поколению, поскольку всем понятно: такие огромные долги погасить в срок невозможно, и они будут перефинансированы. Отдавать их будут наши дети, внуки, правнуки и еще дальше. И, наконец, обслуживание долга — это наши прямые финансовые потери, которые совершенно ничего не дают экономике, но эти траты с каждым годом будут расти. Если сейчас ставка по кредиту у нас составляет 3,7–3,8% годовых, то через год будет не менее 6%. То есть, преодолевая кризис, мы решали однодневные задачи, но ничего не поменяли в структурном плане. Меня очень беспокоит вопрос: что будет делать Латвия, если в мире вдруг начнется вторая волна кризиса. Внятных ответов на этот вопрос я пока не слышал, а ведь давно уже пора об этом подумать.

2. Мне кажется важным смотреть на экономические рейтинги (экономической свободы, конкурентоспособности и прочие) и место Латвии в них. Пока в этих рейтингах мало того, что мы занимаем худшие позиции, чем Литва и Эстония, мы постоянно катимся вниз. С первого взгляда кажется, что эти рейтинги не так важны, но это не так — они показывают наше место в мировой экономике.


"Это у Домбровскиса ирония такая"

Эрик Стендзениекс, глава агентства "!Mooz" (реклама):

1. Обычно латышам приписывают чрезмерную скромность, но сейчас, когда мир говорит о скором крахе американского доллара и второй волне кризиса, когда целые государства в Европе стоят на пороге банкротства, я лично считаю эту книгу очень качественным черным юмором. Ну, или как минимум интеллигентной иронией. По крайней мере, я очень надеюсь, что это так. Если же это не так, то в таком случае мы имеем дело с той бесконечностью, о которой говорил Эйнштейн, — с тупостью.

2. Когда я поеду к своему отцу в Кандаву и он не начинал бы бесконечные разговоры о том, как плохо живут его соседи. У моего отца была непростая жизнь — он и в Сибири побывал, и воевал, и при этом никогда не падал духом. Для меня лично кризис закончится, когда он по своему психологическому настрою вернется хотя бы в 90–е годы. Если смотреть более широко, то одним из показателей выхода из кризиса будет уменьшение теневого сектора экономики. Я глубоко уверен, что по своей сути люди не злые — они хотели бы жить по закону, платить налоги и спать ночью спокойно. Но пока они не могут позволить себе такую жизнь.


"Когда будем жить, как в Люксембурге, то забудем о кризисе"

Александр Милов, глава холдинга LNK (производство, строительство):

1. Происходящее в Латвии в последние годы можно объяснить на пальцах. Муж домохозяйки приносит домой зарплату, но траты семьи намного больше доходов. Что делает семья? Бежит к соседям и берет в долг сумму, которая равна двум годовым бюджетам этой семьи. А после этого муж с женой садятся и пишут руководство о том, как преодолеть кризис семейного бюджета. Смешно? Мне тоже, и в свете книги Домбровскиса — тем более. Мы, к примеру, почти не работаем на латвийском рынке. Строительство умерло несколько лет назад, и нет никаких предпосылок к тому, чтобы оно возродилось. Экспорт товаров и услуг — да, мы этим занимаемся и на этом зарабатываем. Но ведь не все предприятия его имеют. Поэтому я лично считаю, что о выходе из кризиса говорить рано.

2. Если мы — я имею в виду Латвию — наконец–таки перестанем строить из себя Норвегию и прочие скандинавские государства и будем двигаться в обратном направлении. Перестанем убивать местный бизнес и наконец–таки составим программу под названием "Как мы будем зарабатывать деньги?". Я недавно был в Люксембурге, где живут полмиллиона человек. И это не какая–нибудь банановая республика, живущая за счет туристов. Это страна ЕС, которая благодаря блестящей налоговой политике привлекла в страну около 72 тысяч крупнейших предприятий мира. Этим предприятиям из–за низких налогов выгодно регистировать там свой бизнес, и только благодаря этому страна имеет колоссальный доход. Результат: срок выхода на пенсию в Люксембурге составляет 55 лет, люди работают 4 дня в неделю, а продолжительность жизни составляет 79 лет. И люксембуржцев наверняка не надо спрашивать о том, чувствуют ли они кризис.


"Кризис без уроков"

Вадим Ерошенко, владелец компании Laika Stars (финансы, инвестиции):

1. Мы заметили по своим клиентам, что с начала года они стали несколько активнее: они оценили, насколько глубоко они упали, подсчитали свои убытки, оценили перспективы и, кто выжил, потихоньку стали двигаться дальше. Но вопрос: куда им двигаться? То, что сейчас происходит в Европе, однозначно говорит о том, что вторая волна кризиса — абсолютно реальное событие. Поэтому уже сейчас бизнесу стоит думать о том, как выживать. Говоря о Латвии, я также не вижу сценария и понимания у "верхов" того, как Латвия будет завтра зарабатывать деньги. Особенно в свете все той же второй волны кризиса. То есть наш сценарий выхода из кризиса я бы назвал так: "наступаем на те же грабли"…

2. Я бы смотрел на общий объем инвестиций, приходящий в страну. Если он растет, то все в порядке. Если бизнес по каким–то причинам вкладывать в Латвию не хочет, эти причины надо искать, выявлять и устранять.


"How Latvia game through the Financial crisis"

123 текста о том, как Латвия поборола кризис, это своеобразное пособие для тех стран, которые пока не знают, какие инструменты наиболее эффективны в борьбе с кризисом. По мнению авторов, таких рецептов как минимум семь.

1. Отказ от девальвации лата.

2. Введение евро.

3. Консолидация бюджета, которая может быть очень болезненным, но совершенно необходимым механизмом.

4. Сокращение расходов и по возможности — отказ от повышения налогов. Сокращать расходы надо без лишнего шума.

5. Помощь международных кредиторов, но если в этом есть необходимость.

6. Выбор в пользу профессионального правительства. Это важнее стабильности. Поменьше слушать независимых экспертов, которые создают шумиху, а пользы от них мало.

7. Сознательный отказ от популизма.

Мнение эксперта о книге

"Ну не говорят о Латвии в таких известных заведениях, как Гарвард и Кембридж, как о стране с выдающимися способностями в преодолении кризиса! Мы же сами пишем учебники и сами же их цитируем. Я знаю еще одну страну, где было нечто подобное, — СССР. Там тоже были уверены, что все знают о лучшей жизни. И где сейчас СССР? Развалился, как карточный домик…"

Мартиньш Бондарс, член "Объединения экономистов — 2012".