Министр юстиции: «Кому попало гражданство не дадут»

О недовольных судьях

В эпицентр скандала Солвита Аболтиня попала после того, как 46 судей объявили бойкот и демонстративно ушли со своей профессиональной конференции. Глава Окружного суда Янис Муйжниекс подал заявление об уходе, поскольку министр еще раньше обвинила его подчиненных в коррупции.

Разговор с Солвитой начался именно с этого – судьи у нас в стране еще ни разу не бастовали…

- Я еще раз хочу подчеркнуть, что никого не хотела обидеть, – сказала министр. – Я лишь хотела обратить внимание председателя суда на то, что, по данным опросов, общество не доверяет судьям. И с этим что-то надо делать! Мы беседовали об этом с председателем суда почти час.

У нас очень много честных судей. И я призывала тех, кто работает по совести, очиститься от тех, кто подвержен коррупции. И в итоге он решил уйти… Почему? Надо у него спросить.

- А правда ли, что министерство требовало уволить одного из судей? – прямо спросил «Час».

Министр отрицала этот факт, о котором глава Окружного суда заявил во всеуслышание. Никто, в том числе и министр, не ставит под сомнение его личную честность и профессионализм. Неужели он обманывал коллег с высокой трибуны? Это, прямо скажем, маловероятно.

- Приоритет нашей партии – борьба с коррупцией, – уверяла министр. – Что удивительного в том, что я поставила эту проблему перед главой Окружного суда? Меня интересовало, в частности, то, почему одни дела годами валяются в судах, а другие рассматриваются быстро. Какая тут закономерность?

Она сказала, что намерена быть адвокатом своих судей, что хлопотала и будет хлопотать перед бюджетом о повышении зарплат для судей (уже сейчас они получают 850 латов «грязными»), о компьютеризации судов. Удовлетворена просьба Яниса Муйжниекса о выделении 17 переводчиков, хотя денег, как всегда, не хватает. А они все недовольны…

- Но ведь районные суды грешат еще больше, – логично заметил Юрис Пайдерс из газеты «Неаткарига». – Почитаешь их решения – волосы дыбом встают. И именно Окружной суд обычно восстанавливает справедливость.

- По нашим данным, 15 процентов решений Окружного суда оспаривается вышестоящей инстанцией, – сказала министр. Но тут же признала, что у районных судов процент брака еще выше – до 26 процентов.

- А может, ваша партия хотела оказать давление на суд, чтобы повлиять на исход дела, связанного с вашими политическими конкурентами, – спросил «Час». – «Новое время» не в первый раз грешит стремлением влиять на третью власть. Ваш предшественник на этом посту Айварс Аксенокс в нарушение всех правил звонил вентспилсскому судье, чтобы узнать, какое решение он намерен вынести. Это же грубое давление на суд!

- Мы не наводим справки о тех делах, которые касаются наших конкурентов, – отмежевалась министр.

- Вы не знаете, что 26 мая будет рассматриваться дело о цифровом телевидении, которое при желании можно использовать для давления на «народников»? – удивился «Час».

Министр не ответила.

- А решение Конституционного суда о законности школьной реформы – это разве не пример политического решения? – не унимался «Час». – Или вы считаете, что у него была юридическая база?

- Конституционный суд – это не суд в общепринятом смысле этого слова, – ушла от ответа Солвита Аболтиня. – Он просто проверяет, насколько закон соответствует Конституции.

Спасибо за разъяснение! А то мы не знали…

О «черном» списке

- Оцените юридическую правомерность невыдачи виз российским предпринимателям, которые собирались принять участие в Балтийском экономическом форуме, – попросили журналисты.

- Решение об этом принимается министерством внутренних дел на основании той информации, которая имеется в его распоряжении. Главную роль в этом играет министр, – сказала Солвита Аболтиня. – МВД же и составляет «черные списки», а консульский отдел только сверяется с этой информацией.

О гражданстве

- Вы предлагаете открыть закон о гражданстве. Атмосфера в обществе сейчас накалена. Не обострится ли она еще больше?

- Закон о гражданстве нужно было открыть давно, – считает министр. – Он устарел, в нем есть ссылки на те нормативные акты, которые уже давно перестали действовать. С одной стороны, есть стремление облегчить получение гражданства некоторым категориям лиц – например, политрепрессированным и выпускникам детских домов. А с другой, в условиях терроризма, которым грозит нам современный мир, нужно закрыть доступ к гражданству тем лицам, которые не согласны с действующими законами.

- То есть «дело Петропавловского» – это только начало большого процесса? – уточнил «Час». – Проверка на лояльность все-таки будет, вопреки всем протестам европейских структур?

- Мы что, хотим, чтобы нас взрывали, как в Испании? – провела министр неожиданную параллель. – Нельзя давать гражданство кому попало.

«Час» так и не понял – неужели террористам, которые (избави Бог!) вздумают на нас напасть, так уж нужен синий паспорт. Может, им хватит простой туристической визы?

Министр также не отрицала возможности «ревизии» тех, кто уже получил гражданство.

- А мы, граждане по наследству, потомки тех, кто жил в Латвии до 1940-го и даже до 1740-го, можем ли рассчитывать на неприкосновенность нашего документа? – вопрошал «Час».

Ясного ответа дано не было, но, похоже, повод для опасений есть. Видимо, наши власти твердо решили относиться к гражданству как к партийности. Если не верен делу КПСС (читай: Кирштейнса – Добелиса), значит, живи «фиолетово» – без права голоса на выборах.

Оно и понятно, правящие так долго дразнили нелатышей, что 460 000 новограждан за правых вряд ли проголосуют. Не зря министр интеграции Айнарс Латковскис предупреждает – это есть наш последний и решающий Сейм. В следующий могут прийти не те, кто нужен правым политикам. Которые почему-то думают, что они знают, что нужно стране…