Для Андриса Пиебалгса это будет уже второй срок работы в Европе, в нынешнем составе Еврокомиссии он занимает должность комиссара по энергетике, и его называют одним из самых успешных еврокомиссаров. О важности новой должности Андриса Пиебалгса свидетельствует только один факт – на развитие сотрудничества Евросоюз ежегодно направляет около 50 миллиардов евро. Как расходуются эти деньги? Какие страны получают европейскую помощь?
На эти и другие вопросы отвечает кандидат на должность комиссара по развитию сотрудничества ЕС Андрис Пиебалгс.
Кому помогает Европа?
- Название вашей будущей должности – комиссар по развитию сотрудничества Евросоюза – звучит многозначительно и непонятно. Не могли бы вы объяснить, что это, собственно, означает?
- Одна из целей политики Евросоюза такова – мир должен жить в большем благополучии и стать более счастливым. Стремясь к этой цели, Евросоюз оказывает помощь разным странам – обеспечивает людей продуктами питания, помогает государствам развивать свою экономику, совершенствовать систему образования и т.д. Политика развития сотрудничества – это поиск таких способов сотрудничества, благодаря которым страны, получающие помощь от Евросоюза, могут развиваться более успешно.
Это сотрудничество может иметь самые разные формы – например, помощь в развитии промышленности, создании инфраструктуры, строительстве школ, поддержка бюджета… Помощь предоставляется в той форме, которая необходима конкретному государству. Такое сотрудничество Евросоюз развивает со странами Африки, Карибского моря, Тихого океана, Азии и Латинской Америки. Ежегодно на развитие сотрудничества Евросоюз направляет 50 миллиардов евро.
- Вы как новый комиссар планируете какие-то изменения во вверенной вам сфере?
- Политика сотрудничества Евросоюза создавалась в течение 50 лет. Есть цели – т.н. “цели тысячелетия”, – которые надо достичь к 2015 году. Например, наполовину сократить в мире количество бедных людей. И я думаю, что к большим реформам система развития сотрудничества в настоящее время не готова. Есть такая пословица: “Коней на переправе не меняют”, и здесь то же самое.
Я вижу не столько необходимость реформ, сколько необходимость более эффективного использования предоставляемой помощи. Стратегические направления развития сотрудничества носят глобальный характер, и не надо начинать дергать их из-за каких-то непроверенных идей. На мой взгляд, лучше сконцентрироваться на вопросе эффективного расходования средств.
- Кстати, о средствах. Сейчас весь мир переживает кризис. Не будет ли в связи с этим сокращена и та помощь, которую Евросоюз оказывает другим странам?
- Конечно, финансирование будет меньшим. Дело в том, что финансирование развития сотрудничества осуществляется за счет двух источников – через бюджет Евросоюза и внебюджетный фонд European Development Fund. Платежи стран – членов ЕС в этот фонд – это определенный процент от ВВП страны, и если ВВП падает, то, естественно, сокращаются и платежи. Так что в 2010 году у нас будет на один миллиард евро меньше, чем в 2009-м. И хотя это не та цифра, которая может трагически изменить всю политику, все равно 2010 год будет сложнее, чем прошлый.
- Вы будете отвечать на вопросы депутатов Европарламента 11 января. В одном из интервью вы прогнозировали, что диалог с парламентариями будет сложным. Почему?
- Вот и вы в начале нашей беседы спросили, что я собираюсь изменить в политике развития сотрудничества. Это спросят и депутаты. Если в ответах придерживаться сдержанной осторожной позиции, скажут: этот комиссар ничего не хочет менять, он ни на что не способен. Если назовешь что-то радикальное, нападут с другой стороны. Это тот случай, когда депутаты Европарламента не только проверяют кандидата на должность еврокомиссара, но и пытаются “привязать” его к своим политическим взглядам.
Если, отвечая на вопрос, я скажу: да, я буду делать так, как вы говорите, конечно же, я привязываю себя к этому конкретному ответу. Так что ответы на вопросы парламентариев сложны не только с формальной точки зрения – если не утвердят одного комиссара, не сможет приступить к работе и вся Еврокомиссия, но и с точки зрения целей конкретной работы. Парламентариям надо дать достаточно информации, но в то же время нельзя сказать: я со всеми вами согласен. И найти этот баланс будет очень трудно.
Все заходят, никто не выходит…
- Весь прошлый год на самых разных уровнях обсуждался вопрос о вступлении Турции в Евросоюз. Как лично вы относитесь к такой перспективе?
- Я настроен позитивно, хотя в Еврокомиссии существуют разные мнения на этот счет. Почему я позитивен? Во-первых, Евросоюз не должен ограждать себя границей, опираясь на какие-то искусственные причины. Во-вторых, любая страна для того, чтобы вступить в Евросоюз, должна осуществить целый ряд реформ. И Турция готова это делать. А нам надо будет оценить, произошли ли в Турции реформы, есть ли изменения. И, наконец, третий очень важный аргумент – в Европе и сейчас живут мусульмане, много турок по национальности живет в Германии, Бельгии, других странах. Так что в этом нет ничего нового, никакого культурного шока. Да, я отдаю себе отчет в том, что некоторые провинции Турции менее развиты, но если есть время и терпение, Турция вырастет. Уверен, что присоединение Турции к Евросоюзу не ослабит Евросоюз.
- Лиссабонский договор предусматривает и возможность выхода из Евросоюза. Скажите, какая-то страна ЕС пробовала поднимать этот вопрос?
- Нет. Даже британские консерваторы решили не проводить референдум о вступлении в силу Лиссабонского договора, потому что это могло бы означать и обсуждение вопроса о выходе Великобритании из Евросоюза. В настоящее время ни в одной стране-участнице ЕС нет достойного внимания движению, которое выступало бы за выход страны из Евросоюза. Но в то же время это не означает, что Евросоюз в глазах общества очень популярен. Это те обстоятельства жизни, которые мы принимаем – да, мы находимся в ЕС, может, нам здесь не все очень нравится, но в принципе мы довольны. Нет, сегодня нет ни одной страны, где бы наблюдалось хотя бы зарождение движения о выходе из Евросоюза.
Навстречу солнцу и ветру
И поскольку Андрис Пиебалгс пока еще является комиссаром Евросоюза по энергетике, “Час” задал ему несколько вопросов, связанных и с этой темой.
- Недавно в средствах массовой информации появилась информация о том, что ЕС думает о проекте строительства электростанции на солнечной энергии в Сахаре. Энергия африканского солнца будет поставляться в Европу. Звучит как научная фантастика…
- Я бы не стал называть этот проект научной фантастикой. В настоящее время солнечные технологии развиты достаточно хорошо, так что теоретически такой проект реален – с точки зрения технологий нет проблем. Но есть и другие аспекты: сегодня энергии не хватает самой Африке, и прежде всего надо решить эту проблему, а потом уже говорить – да, мы будет строить электростанцию для себя.
И еще: всегда надо смотреть на общие расходы, использовать сочетание различных источников энергии. Не стоит транспортировать энергию солнца из Африки, например, в Латвию. Намного выгоднее использовать местные источники энергии и купить газ у России. На мой взгляд, не следует увлекаться проектами, реализация которых якобы даст нам возможность получать энергию чуть ли не до конца времен… Не надо попадать в зависимость от чего-то одного, нет волшебных средств, и на ситуацию надо смотреть во всей ее сложности. Этот проект, возможно, и будет реализован, но не раньше чем через несколько десятилетий. Повторяю: технологически он вполне реален, но объем финансирования и реальная необходимость вызывают много вопросов.
- Недавно Еврокомиссия выделила средства на реализацию целого ряда проектов по использованию энергии морского ветра. Эти проекты связаны с Балтийским морем?
- Да, Еврокомиссия поддержала несколько проектов в Балтийском море. Следующий шаг – соединение этих парков энергии морского ветра в единую цепь. Если такого соединения нет, требуются дополнительные мощности для безветренных периодов. А так – где-то в море всегда есть ветер… Отмечу, что развитие проектов в море идет успешно, мы в своих прогнозах были более консервативными. Но инвестиции велики и технологии развиваются очень быстро.