BizNews.lv предлагает комментарии специалистов об интервью и его последствиях для Латвии, опубликованных в Dienas bizness.
Эрик Стендзениекс, творческий директор рекламного агентства !MOOZ: “Я интервью Атиса Слактериса смог досмотреть до пятой минуты. Более выдержанные люди, которых знаю, смогли до десятой. Но не знаю ни одного, кому удалось досмотреть все, не упав от стыда под стол. Если напротив тебя сидит интервьюер с умом, как лезвие, и ты отвечаешь – nothing special… Даже подержанными автомобилями на Румбуле так не торгуют. Если бы в мире не было гнетущей экономической ситуации, это осталось бы на уровне анекдотов, также, как у американцев было с Сарой Пейлин, над которой все посмеялись. Однако, если бы был кредитор, увидел такое интервью и прочитал в прессе о проблемах коррупции в Латвии, у него наверняка возникли бы сомнения, стоит ли давать такой стране деньги. В таком случае, это были бы реальные экономические последствия. Такое интервью на общем фоне могло бы стать жирной точкой, почему деньги причислять не стоит”.
Оярс Калниньш, директор Латвийского института: “Это интервью не дало Латвии ничего положительного. Самая большая проблема была в том, что у господина Слактериса плохой английский, он не смог сказать ничего конкретного. Зрителю очень трудно понять, что он хотел сказать. Лучше бы он отвечал на латышском языке и пользовался переводчиком. Осталось впечатление, что к интервью он не был подготовлен. Ведь даже если у человека очень хороший английский, нужно очень четко знать, что хочешь сказать и как это сказать. Даже если Слактерис знал, что он хочет сказать, он не знал, как это сказать. Положительным в данном случае является тот факт, что зрители будут винить главным образом плохой английский и меньше внимания уделят содержанию ответов. И хотя Латвии это не дает ничего положительного, негативную оценку получит сам министр, а не страна”.
Арнис Лапиньш, директор проектов компании P.R.A.E.: “В контексте этого интервью я так и не понял одно обстоятельство: если было принято решение участвовать в интервью, то почему у Атиса Слактериса не было переводчика. Конечно, лучше выглядит, если представляющий страну министр говорит на английском языке, а переводчик, как будто, является минусом. В тоже время, в этой ситуации не было бы ничего плохого, если бы был переводчик – в отношении представителей других государств такая практика реализовывалась. Также, ясно, что это интервью не оставило хорошего впечатления о Латвии, хотя, допускаю, что в нашей стране оно вызвало больший резонанс, чем за границей”.