Конечно, так бывает: сидят благородные господа за чашкой-рюмкой какого-нибудь благородного напитка, ведут не менее благородные беседы, как вдруг неожиданно некто, не обладающий подобающими манерами, не в меру любопытный или ведущий свою интригу, распахивает дверь в подсобное кухонное помещение. Увидеть-то там, может быть, ничего и не увидели, но запах-с…
Отчего у представителей власти вдруг «насморк» прошел
Представители властной элиты дружно сделали «большие глаза» и брезгливо зажали пальцами носы. А, собственно говоря, к чему такое удивление и возмущение? Неужто первые лица государства только сейчас узнали о том, что для многих простых жителей давно секретом не является, – решения в наших судах принимаются не совсем по закону. Или совсем не по закону – это смотря как там получается в каждом конкретном случае… Ничего нового и неожиданного.
Ведь Латвия свою «правопреемственность с довоенной ЛР» восстанавливала тоже весьма оригинальным способом: сначала Сатверсме вводили в силу частями, в зависимости от политических выгод, потом под шумок лишила избирательных прав своих избирателей, потом задним числом объявила действия своих политических оппонентов «незаконными» и, применив обратную силу закона, ограничила в правах уже их. Никто же не удивлялся и не возмущался судебными решениями по делам Рубикса, Жданок, Адамсонса, хотя они были откровенно персонифицированы, политизированы и с юридической точки зрения шиты белыми нитками.
Ах, это диктовалось «политической целесообразностью»… А чем целесообразность политическая отличается в правовом плане от экономической или какой-либо еще? Чем административное давление на судей с перспективой серьезных служебных неприятностей (вспомните демонстративное увольнение даугавпилсского судьи, который отказался рассматривать «как надо» политизированное «компартийное» дело Видавского) отличается от дачи взятки или приговора по сговору? Латвийская законодательная и исполнительная власть столько раз «ставила в позу» третью, судебную, с позволения сказать, «власть», что теперь уже нечего удивляться тому, как она, подобрав полы мантии, сама пустилась во все тяжкие.
Законность – это явление качественного порядка, она, знаете ли, либо есть, либо ее нет. А когда законы на уровне парламента меняются «под Рубикса», «под Лембергса», под… – кто там следующий? – стоит ли так возмущаться «телефонному праву» на более мелком уровне и договорным вердиктам пронырливых адвокатов и нечестных судей.
Если на кухне появился характерный запашок – это рано или поздно приведет к печальным последствиям для тех, кто пользуется ее услугами. Впрочем, если иметь в виду даже оформление скандальной книги (там на обложке изображен открытый канализационный люк), говорить надо о запахах уже совсем не кухонных…