«Все может получиться гораздо хуже, чем мы предполагаем»

Через неделю латвийские анестезиологи начнут беспрецедентную акцию протеста — они будут работать в дежурном режиме, из-за чего без необходимых операций ежедневно будут оставаться десятки пациентов. Как долго продлится “бойкот” — неизвестно, поскольку правительство на уступки идти не желает. Директор клинической университетской больницы им. П.Страдыня Марис ПлЯвиньш убежден, что требования анестезиологов обоснованны и в сложившейся ситуации виновата непоследовательность политиков.

Конверт уже не поможет
— Господин Плявиньш, как ваша больница будет работать после 1 ноября?
— Проблемы, конечно, будут. Вся анестезиология станет работать в дежурном режиме. Это самый худший сценарий из всех возможных, но мы ничего не можем поделать. В нашем распоряжении будут только два анестезиолога, тогда как сейчас ежедневно работают шесть человек. То есть фактически мы сможем сделать только половину операций — если сейчас делаем примерно 30, то после 1 ноября сможем только 12. Все плановые операции будут отложены на неопределенный срок.

— А если я стою в очереди на плановую операцию и не хочу ее откладывать, приду к анестезиологу с конвертом, меня обслужат?
— Конверт на этот раз не поможет. Анестезиологи решили твердо придерживаться тех требований, которые выдвинула ассоциация. Мало того, в прошлую пятницу они решили еще и не обслуживать платные операции, за которые они получают надбавку, вне зависимости от объема работы в больнице.

— То есть фактически у человека остается одна возможность — идти в какую-нибудь частную клинику?
— Да, к сожалению. Те условия, которые выдвинули анестезиологи, мы обязаны соблюдать. Ничего не поделаешь. Плановые операции отложим, мы будем вынуждены также уменьшить и количество койко-мест в реанимации. Поскольку эта акция фактически затронет и реаниматологов.
Кстати, свои заявления с требованием о повышении зарплаты нам подали медсестры, а также младший медицинский персонал — санитары.

— Что же будет с пациентами?
— Мы сейчас готовимся, разрабатываем схему, как будем работать во время этой акции. Планируется, что каждый день станет собираться консилиум, который будет решать, каких пациентов нужно обязательно оперировать. Конечно, предстоит сложный период.
И все это повлияет на качество лечения пациентов, особенно тяжелых. Но поскольку таких акций еще никогда не проводилось, даже трудно представить, как это все будет происходить. Не исключено, что будет гораздо хуже, чем мы представляем.

— А вы лично, как врач, поддерживаете эту акцию анестезиологов?
— Скажем так, я поддерживаю их требования, но не совсем — те средства, которые они выбрали для достижения своей цели. Мне кажется, более правильно было бы добиваться своего путем диалога с министерством, правительством, профсоюзом. И, возможно, не следовало идти на столь радикальные меры. Я согласен, их требования обоснованны. Анестезиологи — это врачи с огромной физической и эмоциональной нагрузкой, врачи, которым трудно заработать где-то на стороне. Несомненно, они заслужили большую зарплату! Тем более что недавно выяснилось, что в Латвии не хватает примерно 100 анестезиологов! Все это так. Они, конечно, спонтанно отреагировали, но их можно понять. И эта акция наглядно демонстрирует, какие отчаяние и безнадежность царят в нашей системе здравоохранения.

Время потеряно
— В качестве панацеи от всех проблем, в том числе и зарплат, правительство сейчас предлагает мастер-план. Как вы считаете, он действительно может помочь?
— Ну, вряд ли он сможет решить проблему зарплат. Мастер-план, конечно, нужен, и он, по-моему, даже запоздал. Соглашение о разработке плана по реформе системы здравоохранения подписал еще Шкеле в 1997 году. Оно предусматривало, что для осуществления реформы нужно принять три документа. Первый — этот самый мастер-план, о котором сейчас и идет речь, второй — план по профилактике общественного здоровья, и третий — консолидированный государственный инвестиционный проект. Эти документы должны были быть взаимосвязаны между собой. С одной стороны — профилактика, с другой — реформа здравоохранения и, соответственно, план ее финансирования.
Сам мастер-план был разработан весной 2001 года. Уже в 2002-м Всемирный банк должен был выделить большой кредит на начало его реализации. Но когда пришло правительство Репше, оно отказалось от сотрудничества со Всемирным банком, соответственно, “завис” и мастер-план.
И это сильно затормозило развитие системы здравоохранения. Теперь прошло четыре года, за это время политики ничего не сделали, а виноваты в этом, получается, врачи. Которым говорят: вот внедрим план, тогда и зарплаты повысим. Но ведь его претворение в жизнь зависело не от них.

— Выходит, врачи и пациенты сейчас полностью зависят от политиков. Ведь следующее правительство легким движением руки также может этот план снова “задвинуть”…
— Может быть все что угодно. Однако я все-таки надеюсь, что мастер-план будет реализован. Власти должны прийти к согласию о том, как привести в порядок систему здравоохранения, поднять зарплаты медработникам и найти деньги на инвестиции в медицину. Ведь каждый понимает, что в настоящем состоянии эту систему оставлять нельзя.

Ракеты или здоровье?
— А суть самого плана вы поддерживаете? Действительно ли надо в два раза сокращать количество больниц в стране?
— В целом план нормальный. Если мы бедные, ресурсов у нас не хватает, значит, их надо концентрировать. Понятно, что невозможно достичь во всех больницах одинакового уровня обслуживания, технологий и т.д. Надо учитывать еще и то, что в местных больницах катастрофически не хватает кадров — хирургов, гинекологов, травматологов… То есть силы надо концентрировать. К тому же в Латвии очень низкая плотность населения. И согласно мастер-плану, одна больница должна приходиться на 25 тысяч жителей. Это логично.

— Получается, ситуация зашла в тупик? Анестезиологи будут протестовать уже сейчас, но этот мастер-план, который правительство предлагает как решение проблемы, нельзя ведь внедрить в один миг…
— Конечно, нельзя! Да, мастер-план позволил бы сконцентрировать средства, сэкономить за счет сокращения количества больниц. Это хорошо, никто не спорит. С другой стороны, на это нужно достаточно времени, во-вторых, это не так уж тесно взаимосвязано с зарплатой персонала. И проблему зарплат мастер-план, тем более сейчас, не поможет решить.

— Вы, как руководитель больницы, находитесь в постоянном состоянии борьбы за дополнительное финансирование. Удалось ли в этом году получить средства для медучреждения?
— Лишь крохотную часть. Нам удалось получить деньги из поправок к бюджету этого года на модернизацию операционного блока. И это единственные инвестиции в развитие больницы за последние два года. Государственная инвестиционная программа сошла на нет, что сильно ударило по медицине в целом, не говоря уже о самой больнице. К тому же подобные действия хорошо показывают, насколько важна для наших политиков система здравоохранения и какое место ей отводится.

Мы не можем создать дополнительные лаборатории, операционные залы, диагностические центры, если у нас нет на это средств. С помощью мастер-плана хотя бы можно запланировать эти инвестиции, а также прописать развитие каждой конкретной больницы после перепрофилирования. Мы, например, уже несколько лет назад разработали проект строительства центрального корпуса, где будут сосредоточены центр неотложной помощи, операционные залы, реанимация, лаборатории, диагностические мощности, на что нам надо 22 миллиона латов. Это совсем немного. Просто государство должно определиться, что для него важнее — ракетно-зенитный комплекс или здоровье людей.

400 миллионов на инвестиции
— Насколько латвийские больницы нуждаются в дополнительных инвестициях?
— Нуждаются, причем в больших вложениях. Доказательство тому — недавнее исследование, проведенное Хельсинкским технологическим университетом. Обследовав состояние помещений и оборудования семи крупнейших рижских больниц, исследователи констатировали: лишь четверть из них находится в удовлетворительном техническом состоянии. Остальные 3/4 помещений нужно серьезно реконструировать или закрыть. Чтобы привести их в порядок, необходимо более 400 миллионов латов. Я не считаю, что это нереальная сумма, просто ее необходимо правильно распределить на ближайшие 5-10 лет. Именно с помощью мастер-плана уже с 1 января будущего года инвестиции на ремонт и развитие больниц могли бы появиться.

— Оговаривает ли этот мастер-план проблему с острой нехваткой врачей?
— Нет, там об этом ни слова нет. А проблему эту надо решать. Еще в начале 90-х годов катастрофически сократилось количество врачей. И с каждым годом эта ситуация только ухудшается. Сейчас в Латвии остаются незанятыми сотни медицинских вакансий, на медицинские факультеты постоянный недобор студентов. К тому же, чтобы освоить профессию врача и стать квалифицированным специалистом, нужно как минимум девять лет: шесть лет университета и три резидентуры. Получается, человек только к 30 годам заканчивает образование! Тогда как, чтобы стать достойным юристом и получать за свою работу хорошие деньги, хватает и трех лет. И к 30 годам этот юрист уже может стать авторитетом в своей сфере.

— В народе говорят, что анестезиологи решили устроить акцию протеста против низких зарплат, потому что хирурги с ними перестали делиться содержимым “конвертов” от пациентов. Что вы об этом думаете?
— Это звучит популистски. Конечно, проблема “конвертов” существует, но она возникла не вчера, а еще в царские времена. Я признаю, что это сложная проблема, но и вы поймите… Сейчас зарплата врача совершенно неконкурентоспособна по сравнению с другими специалистами. Денежное вознаграждение врача должно соответствовать его специальности и его образованию, на которое уходят годы. Здесь опять возникает вопрос — сколько зарабатывает врач и сколько тот же юрист? Если сопоставить те средства, силы и энергию, которые вкладывает студент, желающий освоить профессию врача по сравнению со многими другими специальностями, четко видно, кто остается в проигрыше. Речь идет не только о конвертах и официальных зарплатах. Врач — это служитель, схожая профессия с полицейским, пожарным и учителем. Если к медику придет пациент, он обязан его выслушать и помочь, вне зависимости от того, назначено ли у него на вечер свидание, он празднует свой юбилей или запланировал поход в Оперу. Он должен! Только почему-то многие люди не хотят это учитывать.