Завтра и в субботу на рижской сцене вырастут изысканные живописные декорации Эмиля Капелюша. И популярные молодые российские актеры Ксения Раппопорт, Игорь Ботвин и Тарас Бабич разыграют спектакль Андрея Прикотенко “Эдип-царь” по Софоклу. Поставленный в Санкт-Петербурге, ставший лауреатом премий “Золотой софит” и “Золотая маска” и участником международных фестивалей. Это взгляд наших современников на полную трагических совпадений историю фиванского царя Эдипа, приговоренного богами к убийству отца и браку с собственной матерью. Размышления о судьбе на фоне фольклорных и современных ритмов, игровой стихии и юмора.
Сроднились мы с Софоклом
— “Эдипа-царя” называют одним из самых живых, энергичных и современных спектаклей Петербурга, вашей визитной карточкой. Как возникла мысль поставить столь древнюю пьесу?
— Еще во время учебы в театральном институте я очень заинтересовался античной драматургией, герои которой оказываются в сверхобстоятельствах. А острую ситуацию, схватку с жизнью, с роком в театре всегда интересно реализовать.
— Но это трудно поставить так, чтобы задевало нынешнего зрителя?
— В “Эдипе” мне хотелось попробовать проникнуть в эту историю с помощью всех современных актерских средств. Вероятно, эксперимент удался. Хотя сначала нам даже негде было этим заниматься. Встречались на квартире, снимали какой-то зальчик за бутылку виски… А потом очутились в Театре на Литейном, показали сделанное худруку Александру Гетману (в 60-х он, кстати, был актером вашей Русской драмы). Ему понравилось — и у нас появились финансирование, художник и т.д. На спектакль обратила внимание критика, зал всегда полон. Есть в этом спектакле фантазия по поводу архаики. Это ведь еще не та Греция колонн, храмов и прочее, это заря человечества: глина, камни, кувшины, вода… Так родился мой первый спектакль в Театре на Литейном. И не последний по Софоклу — сейчас идет еще и “Антигона”. Сроднились мы с Софоклом. (Смеется.)
На год или на 10 лет?
— Андрей, с нашей Русской драмой вы подписали договор на 10 лет?
— О намерении работать 10 лет, в которых имеются периоды, и первый — это один год. Нет, не испытательный срок. Мы вместе решаемся на этот проект и с первого же момента начинаем работать.
— А как на вас вышла наша администрация?
— В первый раз я оказался здесь в мае этого года. Меня пригласили приехать посмотреть труппу, якобы для постановки спектакля, обсудить названия. Но о спектакле говорить не стали, речь сразу зашла о возможности стать художественным руководителем. Наверное, я подошел к тому этапу творческой жизни, когда режиссеру необходимы свои артисты, вместе с которыми можно работать долго и много, строить с ними свой репертуар. И пока мне здесь очень интересно.
— Из России с вами приехали семь актеров?
— Да, и в какой-то степени это было мое условие. Правда, сразу же поддержанное и Министерством культуры, и администрацией театра, и обществом гарантов. Труппа должна иметь активную молодежь. Здесь уже есть молодые артисты, но их недостаточно, несколько человек после минувшего сезона из театра ушли.
— Кто же ваши протеже?
— Четверо учились у моего давнего друга Арвида Михайловича Зеланда в Петрозаводской консерватории, двое из них успели поработать в театре. Затем — двое выпускников Санкт-Петербургской театральной академии. И Николай Горбунов (который будет заниматься еще и режиссурой в ассистентуре) из Москвы, выпускник Щепкинского училища, тоже успевший несколько лет поиграть. Так что будем опираться и на молодежь, и на стариков, и на актеров среднего возраста. Например, Нина Фатеевна Незнамова уже репетирует у меня в “Днях нашей жизни” Леонида Андреева большую роль Евдокии Антоновны. Спектакль намечается выпустить в начале февраля. Я со всеми актерами перезнакомился, это очень профессиональные хорошие русские артисты.
Всем должно быть интересно
— Хyдoжecтвeннoe pyкoвoдcтвo новым для вас тeaтpoм, в новой для вас стране — дoвольнo тяжeлaя нoшa. Как вы peшилиcь?
— Разве “приглашенный режиссер” не выбирает материал, актеров?.. Так что прежде всего мне нужно остаться режиссером. Человеком, который рассказывает людям истории и передает свои ощущения и размышления по их поводу. Не дай бог напустить на себя соразмерную моменту мину. Да, худрук находится на пересечении интересов и мнений дирекции театра, актеров, зрителей, того же Министерства культуры, собственных взглядов на происходящее… Но все эти “стороны” будут судить о тебе по твоим спектаклям. Это главное. Кстати, некоторые молодые актеры будут заниматься у нас режиссерской ассистентурой, ваш Вадим Гроссман продолжит ставить. Посмотрим, что получится.
— Каким вы хотели бы видеть репертуар театра?
— В первую очередь он должен быть интересен нам самим. Если вы видите неудачный спектакль, это значит, что какая-то проблема была на самом раннем этапе. Люди, вероятно, покривили душой, когда сказали, что хотят это ставить.
Я за разнообразный театр. За то, чтобы мы продолжали заниматься и классической, и крупной драматургией, и обращали внимание на полноценную современную драматургию. Чтобы возникали экспериментальные театральные проекты, связанные, скажем, с сетью Интернета. Это очень богатое информационное поле. Пусть у нас будет представлен и какой-то элитарный театр, и театр импровизационный, где зрелище сочиняется на ходу, на основе какой-то сюжетной структуры…
— Словом, это живой театр?
— Надо самим быть живыми! Обращать внимание на жизнь, на окружающих нас людей. Не замыкаться на самих себе. Андреев, Бродский и…
— Почему вы возвращаетесь к драме Леонида Андреева “Дни нашей жизни”?
— Очень люблю эту пьесу. Лет шесть назад я поставил ее в Орле, но вряд ли хоть один из зрителей того спектакля окажется на спектакле рижском. Так сделаем эту пьесу здесь, для тех, кто сегодня придет в этот театр. Театр — для людей, как сказал Стреллер.
— Что еще в планах?
— Список большой, пока выбираем. Хотелось заняться ранней прозой чеха Милана Кундеры. Но Кундера увидел снятый во Франции по его роману “Невыносимая легкость бытия” фильм (с Жюльет Бинош) и, к сожалению, пришел к выводу, что никому, даже 70 лет после своей смерти, он не даст право воплотить свои произведения на сцене или на экране. Теперь ищем другой материал. Думаю, это тоже будет не драматургия, но нечто даже более интересное, чем Кундера.
— А как пришла идея постановки пьесы на двоих актеров — “Мрамора” Иосифа Бродского (пьеса недавно поставлена в рижском Дайлес театре)?
— Я обнародовал это название только на юбилейном бенефисе Якова Рафальсона, чтобы сделать ему сюрприз. Хотелось предложить великолепному артисту центральную роль. Чтобы она стала для него знаковой. Есть у вас и еще артист, которого зрители тоже окружили невероятной любовью — Леонид Ленц. О роли в “Мраморе” он до сих пор не знал. Но мы встречались с ним, о Бродском говорили. Я даже подарил ему книжку Соломона Волкова “Диалоги с Бродским”. Бoлee тoгo, y Лeнцa были paдиoпepeдaчи o Бpoдcкoм… Taк чтo этот автор ему очень люб.
Досье
Андрей Прикотенко, режиссер, актер. Лауреат высшей театральной премии Петербурга “Золотой софит” (2002) в номинации “Лучшая режиссура” и специальной премии жюри национальной премии “Золотая маска” (2003) за спектакль “Эдип-царь” по Софоклу.
Родился в 1971 г. в Ленинграде. В 1998 г. окончил Санкт-Петербургскую театральную академию (курс профессора Вениамина Фильштинского). Был ассистентом режиссера на постановке спектакля Льва Додина “Чевенгур” по А.Платонову. Работал в Орловском государственном академическом театре им. И.С.Тургенева, (“Маугли” по Р.Киплингу, “Конек-Горбунок” по П.Ершову и “Дни нашей жизни” Л.Андреева). В 2002 г. в “Мастерской Театра на Литейном” выпустил спектакль “Эдип-царь” по Софоклу. Ставит и в других театрах Санкт-Петербурга и Москвы.