Телеграф уже провел блиц-опрос среди молодых зрителей. Большинство из них после фильма взялись за книгу, и это радует. Ведь, на мой взгляд, есть книги, которые просто не поддаются переводу на киноязык. Андрей Тарковский в свое время говорил: "Я бы экранизировал “Мастера и Маргариту”, если бы знал, каким должен быть кот Бегемот". Глядя на карикатурного котищу в фильме Бортко, с ним трудно не согласиться.
Чем лучше, тем хуже?
Наверное, все-таки недаром Патрик Зюскинд 16 (!) лет не давал согласия на экранизацию “Парфюмера”. Его давний друг, продюсер Бернд Айхингер, можно сказать, взял автора измором. На главную роль рассматривались кандидатуры Джонни Деппа и Орландо Блума. Хорошо, хоть выбрали не этих красавцев — невзрачный, незаметный, одержимый комплексами герой Зюскинда был бы тоже карикатурен. Жана-Батиста Гренуэя сыграл молодой актер Бен Уишоу, который в театре играет Гамлета. А фильм поставил не голливудец, а талантливый немец Том Тыквер (автор фильма “Беги, Лола, беги!”).
Все бы хорошо. Но! Если бы это был рядовой голливудский ужастик о маньяке, истребляющем юных дев ради их божественных ароматов, ну посмотрели бы и забыли. Но тут-то европейская школа, другой подход. Гамлета, простите, Жана-Батиста, который жаждет любви, поклонения, славы, а его унижают и топчут, так запросто не забудешь. Но и сочувствовать ему не хочется.
Зюскинд написал постмодернистский роман, для его героя не существовало ни добра, ни зла. Ценности отменены, все рухнуло. Остались только болезненная одержимость, саморазрушение, смерть. Это проблема, и еще какая, и роман-то по большому счету, конечно, не о людях XVIII века, а о нынешнем обществе, где одним из самых модных слов стало слово “амбивалентность”. Еще у Чехова были “плохие хорошие люди”, что уж о современных героях говорить. Но кино, в силу своей специфики, не рассказывает (если это настоящее кино), а показывает. Том Тыквер показал красивое кино, но… Одна из моих молодых коллег растерянно сказала после просмотра: “Какой-то пустой фильм. Для чего была вся эта история?”
Ароматы и миазмы
Том Тыквер говорит о своем фильме так: “Его главная тема очень сильно напоминает главную тему моих предыдущих фильмов. Мы видим, как герой борется за признание и любовь, пытаясь привлечь к себе внимание, потому что страстно мечтает о настоящих человеческих отношениях, хочет обрести связи с людьми. То, что происходит в мастерской парфюмеров, очень напоминает соперничество между Моцартом и Сальери. Старый мастер унижает юного ученика, но довольно скоро обнаруживает, что перед ним — абсолютный гений”. Хорошо, допустим. Гений — злодей, маньяк. Но с таким же успехом можно было в очередной раз экранизировать историю, скажем, Джека-потрошителя. Кстати, это совсем не значит, что публика бы кинулась после сеанса потрошить друг дружку. Многие психологи утверждают, что фильмы с элементами насилия несут зрителю некую разрядку. Но эти фильмы и не претендуют ни на что — нормальный человек понимает, что это всего лишь игра, и кому-то она щекочет нервы. Только Зюскинд-то тут при чем? Экранизация “Парфюмера”, по-моему, похожа на спекуляцию — на громком названии, на имени автора.
Вот знаменитый Тьерри Миглер, вдохновившись фильмом, уже снабдил публику новыми духами. Кстати, в 70-е годы прошлого века новшеством в кинотеатрах были именно ароматы, соответствующие происходящему на экране. Конечно, наполнить зал миазмами с рыбного рынка, где начинается история злосчастного Жана-Батиста, было бы рискованно. Хотя вполне закономерно — ведь фильм очень похож на аттракцион, витиеватое сочинение на предложенную когда-то Зюскиндом тему.