2 сентября 1911 года В этот день в здание управы заявился некий импозантный джентльмен заграничного вида, представившийся британскоподданным Джоном Сноудоном. Себя он отрекомендовал в качестве квалифицированного инженера и успешного предпринимателя. Он предложил простачкам из управы осчастливить двинчан трамваем — причем полностью за свои средства. Беспечные двинчане боялись — как бы им не спугнуть столь долгожданного подрядчика. А что же сам Джон Сноудон? Хитрый британец уже жадно потирал ладошки и хихикал в кулак. Да и как было ему не хихикать?! Ведь условия концессии, утвержденные аж на целых сорок лет, были воистину кабальными. Мало того что все пять копеек, заплаченные двинским обывателем за каждые полверсты, должны были уйти целиком в карман гражданина Соединенного Королевства, так от своих пенок он обязался скидывать городу всего каких–то жалких три процента ежемесячно. Мало того, совсем уж обнаглев, он потребовал от горуправы, чтобы ему передали давно составленный план инженера Реймера по устройству трамвайного сообщения — ну очень уж не хотелось Сноудону влезать в излишние траты, связанные с составлением проекта. Самое интересное же, что двинские власти безропотно этот самый план ему и вручили, даже не попытавшись взамен выторговать для себя какие–нибудь более выгодные условия. Злые языки небезосновательно твердили, что в этом деле оборотистому бритту здорово помогли некие "безгрешные подарки", предусмотрительно рассованные им по карманам самых ответственных чиновников. Так что если бы все прошло, как замыслили власти, город попал бы в кабалу. Но тогда ничего не получилось с первым трамваем..
2 сентября 1911 года В этот день в здание управы заявился некий импозантный джентльмен заграничного вида, представившийся британскоподданным Джоном Сноудоном. Себя он отрекомендовал в качестве квалифицированного инженера и успешного предпринимателя. Он предложил простачкам из управы осчастливить двинчан трамваем — причем полностью за свои средства. Беспечные двинчане боялись — как бы им не спугнуть столь долгожданного подрядчика. А что же сам Джон Сноудон? Хитрый британец уже жадно потирал ладошки и хихикал в кулак. Да и как было ему не хихикать?! Ведь условия концессии, утвержденные аж на целых сорок лет, были воистину кабальными. Мало того что все пять копеек, заплаченные двинским обывателем за каждые полверсты, должны были уйти целиком в карман гражданина Соединенного Королевства, так от своих пенок он обязался скидывать городу всего каких–то жалких три процента ежемесячно. Мало того, совсем уж обнаглев, он потребовал от горуправы, чтобы ему передали давно составленный план инженера Реймера по устройству трамвайного сообщения — ну очень уж не хотелось Сноудону влезать в излишние траты, связанные с составлением проекта. Самое интересное же, что двинские власти безропотно этот самый план ему и вручили, даже не попытавшись взамен выторговать для себя какие–нибудь более выгодные условия. Злые языки небезосновательно твердили, что в этом деле оборотистому бритту здорово помогли некие "безгрешные подарки", предусмотрительно рассованные им по карманам самых ответственных чиновников. Так что если бы все прошло, как замыслили власти, город попал бы в кабалу. Но тогда ничего не получилось с первым трамваем..