До сих пор для себя не решил, кто для меня хуже: умный, но подлый или глупый, но хороший человек. С умным подлецом всё понятно. Особенно, когда его умная подлость несёт смерть и страдание людям. А вот как относиться к хорошему человеку, но при этом обделённому умом, я до сих пор не знаю.
Проблема в том, что, как правило, хорошие глупцы становятся расходным материалом умных мерзавцев. Особенно ярко это проявляется с теми, чьё умственное развитие остановилось на уровне 14–16 лет. Такой человек в целом неплох. И в тихие, спокойные времена может быть милым гражданином. Вот только, когда мир закручивается в тугие спирали катаклизмов, где верх не отличить от низа, а право от лева, хорошие, но глупые резко теряются.
У них пропадает резкость восприятия и былая, привычная устойчивость суждений. Потому что во время катаклизмов, чтобы не потеряться, надо мыслить самостоятельно, а не опираться на привычные стереотипы.
До сих пор для себя не решил, кто для меня хуже: умный, но подлый или глупый, но хороший человек. С умным подлецом всё понятно. Особенно, когда его умная подлость несёт смерть и страдание людям. А вот как относиться к хорошему человеку, но при этом обделённому умом, я до сих пор не знаю.
Проблема в том, что, как правило, хорошие глупцы становятся расходным материалом умных мерзавцев. Особенно ярко это проявляется с теми, чьё умственное развитие остановилось на уровне 14–16 лет. Такой человек в целом неплох. И в тихие, спокойные времена может быть милым гражданином. Вот только, когда мир закручивается в тугие спирали катаклизмов, где верх не отличить от низа, а право от лева, хорошие, но глупые резко теряются.
У них пропадает резкость восприятия и былая, привычная устойчивость суждений. Потому что во время катаклизмов, чтобы не потеряться, надо мыслить самостоятельно, а не опираться на привычные стереотипы.