Пакту Молотова – Риббентропа – 65 1

Вершили судьбы народов

Сталин и Гитлер никогда не встречались лично, действуя через своих доверенных лиц, в данном случае, руководителей дипломатических ведомств. Инициатива сближения с Москвой исходила от Гитлера, который отзывался о Сталине как о «гениальном мужике» и «новом Чингисхане». Сталин, в душе одобрявший методы расправы Гитлера со своими конкурентами внутри НСДАП, также нуждался в стратегическом партнере. Оба сошлись на почве ненависти к «гнилым» западным демократиям. Гитлер нуждался в спокойном тыле на Востоке, пока он будет воевать на Западе. Сталин, в свою очередь, был уверен, что Гитлер надолго увязнет в войне с Англией и Францией.

Когда текст договора был опубликован в газетах, мир пребывал в шоке. Случилось невероятное: вчерашние заклятые враги в одночасье становились добрыми друзьями. Правда, предполагаемая десятилетняя «дружба» продлилась неполных два года, но тогда Риббентроп был просто тронут атмосферой переговоров в Кремле: «Я чувствовал себя, как среди старых партайгеноссе». Знал бы он, что через несколько лет его повесят в Нюрнберге как военного преступника…

Конфиденциальная часть договора огласке, естественно, не подлежала. Сталин получал почти всю Восточную Европу в обмен на свободу рук своему партнеру на Западе. Соответствующий совершенно секретный протокол был подготовлен в двух экземплярах. Оригинал на немецком хранился в канцелярии Риббентропа и сгорел во время бомбардировок Берлина американской авиацией. Однако незадолго до налета главный дипломат рейха распорядился сделать копию документа, которая вскоре после войны попала в руки союзников. Сталин назвал секретный протокол фальшивкой; этой же версии придерживались и все последующие советские вожди, включая Горбачева. Советский экземпляр был обнаружен в архиве Молотова только в 1992 году. Так было окончательно доказано, что коммунисты и фашисты делили континент типично империалистическими методами.

Двинск, «еврейский город»

Карлис Улманис, конечно, ничего не знал о содержании секретного дополнительного протокола, обрекавшего Латвию на потерю независимости. Хотя и догадывался, что между Сталиным и Гитлером имел место какой-то более серьёзный сговор, нежели простое соглашение о ненападении. Однако сделать ничего не мог: Латвия была слишком незначительной величиной в европейской политике. Помощи ждать было неоткуда. Великобритания и Франция бросили страны Балтии на произвол судьбы. Только теперь стали очевидными последствия недальновидной политики «мудрого» Карлиса. Граница с СССР была неукреплена, военная техника латвийской армии – устаревшей, боеприпасов – крайне мало.

Молотов вызвал в Москву на переговоры Вилхелма Мунтерса – латвийского министра иностранных дел и, по слухам, тайного любовника Улманиса. В начале октября 1939 года тот вылетел из Риги. Пролетая над советско-латвийской границей, дипломат видел бесконечные колонны советской пехоты и танков, двигавшиеся на запад. Он, разумеется, не знал, что выполнялась директива Ворошилова номер 030 от 25 сентября о концентрации советской 7-ой Армии вдоль границы с Латвией.

Молотов вёл себя с посланцем Улманиса грубо. Он прямо сказал Мунтерсу, что не выпустит его из своего кабинета, пока тот не подпишет договор о предоставлении Советскому Союзу военных баз в Латвии, а также незамерзающих портов Лиепаи и Вентспилса. «Выбирайте: либо базы, либо война». Во время переговоров в кабинет заглянул Сталин. Он почему-то поинтересовался у Мунтерса, много ли в Двинске проживает евреев… Советский гарнизон в Даугавпилсе размещать не предполагалось.
«Лучше русские, чем немцы»

5 октября 1939 г. договор о военном союзе между Латвией и СССР был подписан. Парадокс состоял в том, что советский контингент (20 тысяч красноармейцев) превышал численность дружественной латвийской армии. Латвия превращалась в советский протекторат вроде Монголии.

Той же осенью Улманис в узком кругу приближенных так оценивал перспективы страны в военное время: «Если сюда придут немцы, они нас снова поработят и сожрут нашу душу. Русские же нас просто ограбят». Антинемецкие настроения в Латвии тогда были очень сильны, в то время как против русских латыши ничего особенного не имели. Одним из результатов пакта стала репатриация из Латвии более 60 тысяч балтийских немцев и членов их семей. Им в срочном порядке пришлось по дешевке распродавать имущество, грузиться на пароходы, доставившие их в оккупированную вермахтом Польшу: в рейх «ослабленных» арийцев фюрер не пустил. В итоге население Латвии уменьшилось на целых 3 процента. Сталин был явно доволен: накануне присоединения к СССР в Латвии и Эстонии была ликвидирована немецкая «пятая колонна». Ещё больше радовался Улманис: наконец-то эти «фрицы», наследники поработителей Латвии в 13-м веке, убрались вон. Обращаясь к отъезжающим, «вадонис» изрёк: «Надеюсь, мы больше никогда не увидим вас здесь снова. Не возвращайтесь».

Гитлеровский блицкриг в Европе летом 1940 г. ускорил реализацию планов Сталина относительно Балтии. На целых полвека Латвия стала частью СССР.