«Я не могу жить, если кто-то голодный…»

Память о таких городских «чудаках» сохраняется надолго. Я не помню уже, кто был городским головою 30-40 лет назад, а вот «странных» горожан из того времени до сих пор помню. Их странность в том, что они немного не такие, как мы, но это не значит, что они хуже нас. Может быть, как раз наоборот. Зачем Татьяне все это нужно? Человек она достаточно состоятельный, могла бы жить в свое удовольствие. Ан нет. Встает каждый день в 5 утра, готовит пищу для животных, а потом ходит по «точкам» с тяжелыми сумками, каждая по десять килограммов. И таких три ходки за день. Фактически получается целый рабочий день. Татьяна говорит, что руки потом болят – нельзя ей таскать такие тяжести. Однажды у нее были сломаны руки, наложили гипс. Чуть кости поджили – она снова за тяжелые сумки. А как брошенных животных оставить без еды? Вот и испортила себе руки. Теперь болят, ноют по ночам.

- Таня, зачем тебе все это надо? Ну, ведь не по силам тебе помочь всем брошенным кошкам, – спрашиваю я.

- Это у меня еще с детства. По дороге со школы увижу брошенную кошку – несу домой. Кормлю, лечу. И родители к этому относились с пониманием. Даже поощряли меня. Они тоже очень любили животных. Мы держали кур, но ни одну не зарезали. Они умирали естественной смертью. И сейчас я помогаю брошенным животным, сколько могу. Я не могу жить, если кто-то голодный. Я бы накормила всех бродячих собак, кошек и людей тоже. Если бы у меня на это хватило денег. Я не представляю, как можно пройти мимо голодного животного и не накормить его. Человек еще может попросить, а животное не может

Но отношение горожан к людям, которые подкармливают бродячих животных, мягко говоря, неоднозначное.

- Я часто слышу в свой адрес брань, и даже нецензурную. Ругаются, как правило, пожилые женщины. А вот от мужчин ни одного плохого слова не слышала. Люди думают, что я развожу антисанитарию. Но это не так. Кошки съедают все, что я им приношу, не остается пищевых отходов. А насчет блох… Я смотрела телепередачу, где рассказывали, что кошки не распространяют, а только собирают на себя блох. Поэтому они – не разносчики болезней. И еще очень важно – они уничтожают в подвалах крыс. Если бы не кошки, крысы заполонили бы город. Вот тогда действительно могла начаться в городе эпидемия. Я знаю, что по этой причине в Риге разрешают в подвалах жить диким кошкам. И в Москве тоже. Лужков лично дал на этот счет распоряжение.

- А у нас кошек изгоняют из подвалов.
- Ну, хотя бы делали это цивилизованно, без жестокости. А то как бывает – замуровывают окна, запирают двери, а кошки остаются в подвале, без пищи и воды. Мне знакомая рассказывала – заходит она в подвал, а возле замурованного окошка несколько кошачьих трупиков. Я теперь беру с собой отвертку. Увижу забитое досками окно в подвале – стараюсь доску оторвать, чтобы кошки могли выйти. Или в дом иду, прошу ключи от подвала, спускаюсь, кормлю.
Слушаешь Татьяну и удивляешься, необычный все-таки она человек. Сколько же в ее душе жалости, нежности к животным. И не на словах их любит, а на деле.

- Как-то кошка принесла котят на крыше бывшего магазина «Дайна» и там их кормила. Забиралась на крышу по дереву. И вот в один прекрасный день дерево спилили. Кошка не могла уже забраться на крышу к котятам и жалобно мяукала. Так я этих котят подкармливала и еще пять дней подряд бросала еду на крышу.
Кстати, кормит кошек Татьяна рыбой – салакой, и ячневой крупой – кашу варит. За последнее время салака подорожала и стала очень плохого качества – даже голодные кошки не всегда ее хотят есть. Вся эта кормежка стоит немалых денег, но Татьяна говорит, что на животных ей денег не жалко. По принципу: «Если не я, то кто». И в самом деле, эта женщина одна выполняет работу за целое учреждение. Представим, если бы такая самоуправленческая контора появилась, сколько в ней кормилось бы вместе с кошками больших и малых начальников и их подчиненных. А Татьяна все сама и без всякой зарплаты. И занимается она этим уже более 15 лет. Аккурат как наша любимая родина стала независимой и рыночной.

- Лет 15 назад бродячих кошек в центре города было, может быть, пару десятков. А главное, они были сытыми. В мусорниках пищевых отбросов было предостаточно. Сейчас только я кормлю около 300 кошек. Найти пищу им сейчас очень трудно. Пищевыми отходами из мусорников теперь питаются люди, а кошкам уже ничего не остается. И все-таки эти несчастные люди, которых презрительно называют бомжами, как я не раз убеждалась, намного добрее сердцем, чем многие сытые, благополучные горожане. Сколько раз видела: достанет бомж из мусорника какую-нибудь еду и всегда поделится с кошкой.

Таня говорит, что больше всего боится осени. В это время люди возвращаются с дач и привозят с собой кошек. Многие просто выбрасывают их на улицу. Летом они на даче развлекали детей, а на зиму в квартиру их брать не хотят. Как правило, подбрасывают их в те места, где Татьяна кормит кошек. Иные даже спрашивают у нее: «А вы будете зимой кормить моего Барсика?»

На нее сбрасывают свое любимое, а на самом деле – нелюбимое животное, и на душе спокойно – пристроил своего Барсика.

- Если кто-то думает, что я всем этим занимаюсь с удовольствием, с радостью, то глубоко ошибается. Это тяжелый труд. Мне больно видеть этих несчастных животных. Я могла бы тратить время и деньги на себя. Но бросить их на произвол судьбы не могу. Помогаю и другим кошатницам. Одна женщина, безработная, держит у себя пять кошек. Понятно, прокормить их она не может. Я хожу к ней, приношу еду.
Оказывается, в городе не одна такая добрая душа. Я знаю таких «кошатниц» и в других микрорайонах города. Правда, не таких самоотверженных, как Татьяна. Но, оказывается, есть и «кошатники».

Ему 86 лет. Он покупает сосиски, кормит кошек. Увидит меня и спрашивает: «Когда я помру, ты будешь их кормить?» Знаю еще одну женщину, она была в концлагере – тоже кормит, хоть ей очень тяжело это делать даже по состоянию здоровья. Знаю мужчину, который каждый день едет на дачу кормить своего кота.

Татьяна для кошек, оказывается, не только кормилица, но и лекарь.

- Я лечу их, уколы делаю. Некоторые уже почти слепыми были. Промывала им глаза – вылечила. И даже от перелома лечила. Перевязывала, держала у себя в подвале. Даже ветеринара вызывала.

А вот жестокость людей по отношению к животным Таня не может понять.

- На рынке кошек отстреливали. Было даже заведено по этому случаю уголовное дело. Потом его закрыли. У меня сердце обливалось кровью, когда я видела кота с простреленной ногой. А раз мне попалась кошка с полностью отрубленной ногой и хвостом. В голове не укладывается, как может рука подняться на слабое, беззащитное животное.

Кошки чуют доброе сердце человека и, увидев Татьяну, бегут ей навстречу – хвост трубой, ластятся, норовят лизнуть. Разве человек способен на такое глубокое чувство благодарности? А мы их называем братья меньшие. Есть в этом что-то пренебрежительное.

- Кто меня ругает – пусть скажет, что с этими животными делать? Убивать их что ли? Некоторые мне так и говорят – убивать и все. Да разве это по-людски? В приют всех не заберешь. Может быть, их стерилизовать надо, чтобы не размножались? Но это уже забота самоуправления. А у нас и к животным, и к людям одинаково относятся – плохо. На юбилей города я смотрела – не поставят ли столы для бездомных, голодных людей? Не поставили. Зато помпы, фейерверков много было. На это денег хватило.

Пока у бродячих городских кошек надежда только на Татьяну. Она их будет кормить даже из последних сил. Однажды пошла с температурой 39 градусов. Пришла – и упала без сознания.