В центре человеческих судеб 2

Знак руководителя ЗАГСа уступил золоту знака даугавпилсской лилии – главной городской награды, полученной из рук мэра. Ирена не уходила в одиночество. У нее был и остается крепкий тыл. С мужем – скульптором Индулисом Фолкманисом – они продолжаются в сыновьях и внуках. А еще давно определились друзья, с которыми приятно вспомнить молодость, поговорить о заботах дня сегодняшнего, спеть хорошую песню. Один из них – Лудис Поселис – проверен на дружбу “40-летней выдержкой”. Фолкманисы подружились с ним в период его руководства творческим коллективом в пединституте. Сейчас Лудис проживает в Юрмале, но для старых друзей такое расстояние не преграда, к тому же всегда существует возможность набрать знакомый номер.

Ирене в продолжение нашего разговора вспомнились дни Атмоды, когда большая часть людей искренне верила в новые лозунги, призывая претворять их в жизнь. Но со временем оказалось, что благородные призывы не совпали с последующими делами. Между латвийцами воздвигались барьеры – политики целенаправленно раскалывали людей в угоду собственным амбициям. Разъединяй и властвуй – проверенный метод.

В Даугавпилсе, по мнению Ирены, конфликтные ситуации всегда были не так заметны, как в Риге. Но в этом году перед выборами и у нас хватало желающих изойти желчью в сторону оппонентов. Люди не умеют удерживаться в рамках приличия. Забыты понятия этики, вежливого отношения друг к другу. "Бросать, например, ботинок в лицо (пусть и на фотографии) – это же такой примитивизм. С другой стороны, не стоит забывать, по чьему образу человек создан. Организаторы “ботиночного” мероприятия отличились низким уровенем культуры, забыв, что человек разумный в стремлении к пониманию выражает свою мысль словами. В обществе много агрессии, а вот нормального общения не хватает, но понимание без общения, культурного диалога невозможно. У нас же каждый поет свою песню", – сожалеет  Ирена Фолкмане.

РЕГИСТРАЦИЯ ЗА ДВА ЧАСА ДО РОДОВ

Ирена Русиня (Фолкмане) родилась в Вецпиебалге, в семье мельника Адама, в один из предвоенных дней июня 1941-го. Потом в семье появятся еще трое братьев.

После войны все перебрались в Ливаны, где для отца тоже нашлась работа – на реке Дубна работала мельница с двумя турбинами, развалины которой до сих пор напоминают о той голодной поре. Ирена ходила в Ливанскую среднюю школу, и когда возникали трудности с выполнением домашнего задания, бежала на мельницу, к отцу. Большие каменные жернова сверху покрывала деревянная поверхность. Девочка садилась за нее, как за стол, и терпеливо ждала, когда правильное решение можно будет переписать собственноручно в тетрадь. Но хитрая учительница догадывалась об этой тайной помощи по мучной пыли, остававшейся на тетрадной обложке, и стыдила. Однако другого выхода девочка не видела: ее мама, полька Хелена, латышский выучила на слух, грамоте школьной в Латвии не обучалась – рассчитывать приходилось только на отца.

К честному мельнику Адаму стояли длинные очереди из подвод на помол зерна.

Когда выдавалась свободная минута, Адам наставлял сельчан на путь истинный – отговаривал пить и курить табак, объяснял, как умел, вред от этих греховных занятий. Вокруг него, неизменно пребывавшего в белом мучном ореоле, частенько собирались окрестные мальчишки и девчонки – вместе с мельником детвора с удовольствием распевала песни. Когда сейчас Ирена слышит некоторые из них, сердце сжимается, и к глазам подступают слезы. Папа Адам, сам не имевший особого слуха, мечтал, чтобы его ребята научились играть на музыкальных инструментах – купил по случаю для дочки аккордеон, а для сыновей – гармонь. Сегодня из трех братьев Ирены в живых остался только Алберт. Именно он оказался самым музыкальным в семье, руководил духовым оркестром в Прейльском районе.

Средняя школа сменилась для Ирены учебой в Рижском техникуме культпросвета, по окончании которого ее распределили в Даугавпилс, где девушка стала координатором работы студенческой художественной самодеятельности пединститута. В 1967-м она продолжила образование в консерватории, поступив на режиссерское отделение. Училась заочно. Навыки режиссерской практики (Ирена 14 лет руководила драматическим коллективом в ЦДК) здорово помогли в последующей жизни. Был период, когда Ирена увлеклась драматургией, сама писала пьесы и ставила по ним спектакли. Последующие свадьбы и юбилеи без режиссуры тоже не обходились. Да и в каждодневном общении с людьми постановочный сюжет не помешает. ЗАГС – не только торжество бракосочетаний. Человека может привести сюда и большое горе. Надо успокоить, посочувствовать, поддержать нужным словом. Особые случаи связаны со смертью близких людей. Чтобы регистрировать браки на дому, когда одному из больных супругов жить осталось недолго, надо иметь крепкие нервы. Насущный вопрос сохранения жилья заставляет людей спешить за помощью в ЗАГС. Приходилось и отказывать, нарываясь на негативные эмоции: в реанимации, при неспособности одной из сторон поставить подпись и адекватно реагировать на происходящее, браки не регистриуют. Еще одна страшная проблема современности – суицид. Если в начале 1980-х по городу было 4-5 таких случаев в год, и это воспринималось как нечто из ряда вон выходящее, то сейчас при сократившемся населении их до 45 в год. Гораздо позитивнее на фоне сказанного выглядит регистрация браков в роддоме. Вот один совсем оригинальный случай из практики Ирены, когда она регистрировала брак за два часа до родов. Свидетели – две акушерки. На процесс бракосочетания (в предродовой палате) отец мчался на всех парах из Риги – успел!

Ирена утверждает, что в конце 80-х число официальных браков было намного больше. Тогда статус семьи воспринимался серьезнее, не только как сожительство двух людей на одной жилплощади. Сегодня много легкомыслия в отношениях. Мужчины могут иметь детей от разных женщин и даже признавать отцовство, но при этом ни на ком не женятся. "Когда женщина утверждает, что ей все равно, замужем ли она официально, мне в это как-то не верится, – продолжает Ирена, – Потому что брак – это и наследственные, имущественные права. Сегодня мы имеем ситуацию, когда треть всех детей рождается в незарегистрированном браке.

В прошлом году в Даугавпилсе было на 114 свадеб меньше по сравнению с 2007-м годом. Примерно 7% – это вариант свадьбы без ритуала, просто юридическое оформление. Что касается пышных свадеб, то их количество тоже не превышает 7%".

НЕВЕСТА ПОД ТУЛУПОМ

27 июля 1965 года произошла ее судьбоносная встреча с Индулисом, который приехал работать в Даугавпилс после Академии художеств. Был вечер, посвященный удачному выступлению хоровых коллективов на Празднике песни, – эдакий даугавпилсский “Огонек”. Индулис, приметив симпатичную девушку, пригласил ее на вальс. Стройный незнакомец танцевал легко, и в голове у Ирены молоточком застучала неизвестно откуда взявшаяся мысль: “Это твой будущий муж”. Возникшая обоюдная симпатия подкрепилась в дальнейшем совместной творческой деятельностью. Ирена играла главную роль в спектакле по пьесе Райниса “Любовь сильнее смерти”, а Индулис исполнял обязанности сценографа. Несколько поездок на гастроли быстро обозначили чувства обоих. Результатом свиданий на берегу Даугавы, прогулок по “бродвею”, городским скверам и паркам явилась развеселая свадьба в Пелечи (в ночь на наступающий 1966 год), куда гости из города ехали в маскарадных костюмах, взятых напрокат, ведь Новый год свадьбе не помеха! По старому обычаю невесту украли. А, украв, спрятали на соседнем хуторе – усадили за жарко натопленной печью и накрыли сверху овчиным тулупом. Братья невесты по следам на снегу догадались, и, заявившись к соседям, стали обыскивать дом. Индулис принимал активное участие в поисках украденной подруги жизни. Войдя в комнату, жених никак не мог взять в толк, почему крестный из Риги танцует под патефон с хозяйкой хутора. Оказывается, это был отвлекающий маневр. Тем не менее невеста, почти теряющая сознание от жары, была несказанно рада, что ее, наконец, нашли и высвободили из-под ненавистного тулупа.

Ирена коснулась еще двух памятных событий своей жизни – поездки в Китай (1994 год) на Всемирный конгресс женщин (она была в составе делегации как депутат V сейма Латвии) и поездки в Красноярск к бывшим репрессированным, встреча с которыми оказалась невероятно трогательной. "Мы привезли с собой латвийский бальзам, льняные полотенца с национальным узором и хлеб. Красноярцы пришли с семьями, накрыли стол. Хлеб с их родины они стали делить на кусочки, а потом каждый целовал его. Пожилой латыш из местных спросил: “Можно я возьму кусочек хлеба для жены, она болеет. Принесу ей этот хлеб, чтобы поправлялась…” Ирена тогда не выдержала, расплакалась навзрыд. Говорит, что у красноярцев, несмотря на бытовые проблемы и незавидный достаток, сохранилось в сердце больше доброты и отзывчивости. “Может быть, мы здесь слишком хорошо живем?”, – спросила у меня эта мудрая женщина.

P.S. Любимые цветы Ирены – душистые фрезии – белые, желтые. И как здорово, что рядом есть те, кто может их подарить с любовью и вне рабочего кабинета…

Жанна ЧАЙКИНА