Алексей Лоскутов: «Латвия коррумпирована не более, чем другие»

Руководитель Бюро по борьбе и предотвращению коррупции (KNAB) Алексей ЛОСКУТОВ вопреки расхожему мнению не считает Латвию самой коррумпированной страной Центральной Европы. Однако существенно улучшить ситуацию, полагает Лоскутов, могло бы обязательное декларирование доходов физических лиц. Ведь сейчас ежегодно “неучтенными” в государстве остаются более 200 млн. латов.

Точка отсчета

— Известно, что вы — сторонник введения системы обязательного декларирования доходов для физических лиц. Насколько реально сейчас ее осуществление или вы от этой идеи уже отказались?
— Эта идея не нова. У нас регулярно возобновляются разговоры о введении нулевой декларации, чтобы зафиксировать имущественное состояние людей, а потом в случае необходимости эту декларацию использовать при проверках. Но сейчас речь идет немного о другом — как упорядочить контроль за доходами физических лиц. В том числе есть идея введения обязательных ежегодных деклараций доходов физических лиц, которые включали бы в себя данные об имущественном состоянии. Рабочая группа, которой руководит мой заместитель Алвис Вилкс, разработала соответствующую концепцию. И сейчас идет сложный процесс согласования с заинтересованными министерствами и ведомствами. Уже состоялось три встречи с гендиректором Службы госдоходов Дзинтарсом Якансом. Это дополнительно свидетельствует о том, насколько серьезно мы относимся к этой проблеме.
— Насколько целесообразно введение таких деклараций, ведь придется декларировать свое имущество и пенсионерам, и людям с небольшими доходами, значит, и у СГД хлопот прибавится?
— Я считаю, что в любом случае декларирование необходимо. Но, судя по всему, правительство вряд ли в ближайшее время согласится ввести всеобщее декларирование. Речь будет идти о лицах с определенным уровнем доходов. Как один из возможных вариантов — порог в 10 тысяч латов в год.
Но я уверен, что рано или поздно мы придем ко всеобщему декларированию. Зачем? Объясню так: по очень разным оценкам, уровень теневой экономики в стране составляет как минимум 18% ВВП. И с учетом того, что в 2003 году ВВП составил 6,3 миллиарда, мы можем подсчитать, какая часть денег осталась за пределами налогообложения — примерно 1,14 миллиарда, что в виде налогов могло бы дать около 285 миллионов латов. И это еще очень скромная оценка. По другим данным, теневая экономика может составлять 20-30% ВВП. Вот почему мы считаем необходимым контролировать доходы.
Но эта сфера — вне нашей компетенции, она касается Госказны. А в нашей компетенции контроль над деятельностью, прежде всего, государственных должностных лиц. Вот вы говорите, какой смысл декларировать имущественное состояние пенсионерам и людям с небольшими доходами? Но хотя бы для того, чтобы должностное лицо не могло сослаться на то, что это подарок мамы-пенсионерки, у которой случайно под кроватью в чемодане сохранилось 50 тысяч долларов со старых советских времен. Или это были ее доходы от выращивания цветов. Так вот, чтобы раз и навсегда прекратить эти ссылки на выращивание тюльпанов в 1987 году, необходимо, чтобы все люди задекларировали свое имущественное состояние, свои доходы. И этим мы определили бы точку отсчета на будущее.

Администраторы — свободные художники

— Раз уж вспомнили о тюльпанах… Как продвигаются громкие дела о векселе Шкеле, о цифровом телевидении?
— Проверка продолжается…
— Недавно KNAB буквально за руку поймал трех администраторов, уличенных во взяточничестве. Их лишили лицензии. Может быть, идея о создании Администрации неплатежеспособности с самого начала была неверна? И учреждение стало лишней кормушкой для чиновников? Ведь функции администратора могут исполнять юристы.
— Мы говорим о немного разных вещах. Сама администрация не выполняет никаких функций по администрированию. Это государственное учреждение, которое работает в рамках Министерства юстиции и организует деятельность администрации. А собственно администратором можете быть даже вы, если пройдете курс обучения и получите сертификат. То есть администраторы как были, так и остаются в большей степени “свободными художниками”. Но говоря в целом о системе администрирования — варианты, конечно, возможны. И я знаю, что за рубежом есть такой опыт, когда администраторы назначаются не судом, как у нас, а кредиторами на общем собрании. Это тоже возможно, но законом пока определена та система, которая есть сегодня.
— И с помощью такой системы можно было бы избавиться от высокой коррупции в системе администрирования неплатежеспособных предприятий?
— Не исключено. Если бы администратор представлял интересы кредиторов, он, естественно, был бы более заинтересован в экономически выгодном для них решении проблем. То есть не обязательно ликвидировать предприятие, если его можно спасти: провести санацию и в течение приемлемого периода времени поставить на ноги и добиться возвращения долгов за счет успешной работы предприятия, а не его уничтожения.

Депутаты тормозят закон

— В преддверии муниципальных выборов появилось очень много громких дел, связанных со взяточничеством на уровне самоуправлений. Вот на рижского мэра Гундара Боярса два раза жаловались — о договорах в порту и по поводу уборки отходов. Юрмальская дума подозревается в безответственности при продаже земельных участков. Это все выглядит как политический заказ…
— Я на этот вопрос отвечу анекдотом. Когда Пугачева была особо популярна, где-то в начале 80-х (страной в это время руководил Брежнев), тогда, иронизируя над популярностью Пугачевой, говорили, что в энциклопедии о Брежневе станут писать: небольшой политик во времена великой певицы Пугачевой. Поэтому ваш вопрос я мог бы перевернуть: во время расследования громких уголовных дел произошли выборы в местные самоуправления… Наша работа не привязана к событиям в стране. Точно так же можно взглянуть на календарь и сказать, что крупное уголовное дело было возбуждено в период полнолуния!
— Но жалобы в предвыборную пору все же участились?
— Заявления участились, несомненно.
— Судя по последним заявлениям, KNAB реагирует и на сигналы в прессе. Как вы расцениваете недавно опубликованное в газете Телеграф письмо Юриса Дамбиса Айнару Шлесерсу, тогдашнему министру культуры Ингуне Рибене и гендиректору ООО Linstow Varner Петеру Соломонцеву о принципиальном согласии на то, чтобы над улицей Ридзене была возведена легкая конструкция, где по первым буквам одного предложения четко читалась бы надпись “давление Шлесерса”?
— Проверка ведется. Но считать, что это письмо непременно доказывает факт самого давления… Я могу предположить, что просто кто-то из клерков так тонко подшутил над человеком, который подписал документ. Это как один из вариантов.

Цитата

“Медицина — это одна из самых “грязных” сфер, если можно так выразиться. Одно дело, если человек считает, что он должен выразить свою благодарность. Я понимаю благодарность в виде цветов. Немножко хуже понимаю благодарность в виде коробки конфет. Но с трудом понимаю благодарность в виде конверта с сотней латов."
— То есть пока нет никаких доказательств?
— А какие доказательства, кроме шифровки “Юстас — Алексу”?
— И опять вернемся к прессе. На прошлой неделе вы высказались за поправки к законопроекту о предвыборной агитации. О том, что нам нужен орган, который контролировал бы скрытую рекламу в прессе. По версии некоторых СМИ, вы якобы предложили ввести цензуру политической рекламы…
— Это было так преподнесено сознательно, чтобы сделать мой образ более устрашающим. Расходы партий в предвыборный период ограничены законом (20 сантимов на избирателя). Поэтому существует очень большой соблазн для партий обойти эти ограничения, используя рекламу со стороны третьих лиц или скрытую рекламу. И раз уж на бюро возложили функцию по надзору за финансированием политических партий, то я счел необходимым говорить о введении адекватного контроля за проявлениями скрытой рекламы. Депутаты спорили, что это невозможно, это нарушение свободы слова и так далее. Но как же это невозможно? Ведь Национальный совет по радио и телевидению по закону обязан проверять наличие скрытой рекламы в электронных СМИ. Если это возможно для электронных СМИ, я не вижу препятствий для введения такой же системы для печатных.
— Закон о предвыборной агитации, в который вы предложили вписать вышеупомянутые изменения, уже полгода бродит по коридорам парламента. На ваш взгляд, его там задерживают умышленно, чтобы не поспеть к муниципальным выборам?
— Он был задержан. И я полагаю, что он был задержан в большей степени умышленно. Потому что черновой вариант законопроекта был разработан в конце 2003-го. Летом прошлого года я со своими коллегами ходил на заседания комиссии, мы пытались убедить депутатов в необходимости принятия этого закона. С той поры он вообще пролежал без движения. Его даже не пытались поднять. Но теперь депутаты продемонстрировали готовность продвигать его и принять до выборов в Сейм.

Где деньги, там и отмывка

— Насколько серьезно вы расцениваете заявление премьера Айгара Калвитиса по поводу отмывания денег через латвийские банки? Насколько нам стало известно, Америка указала на эту проблему еще в марте прошлого года, а премьер озвучил ее только сейчас…
— Это не так. Американцы просто в очередной раз напомнили нам, что решать эту проблему необходимо. И это достаточно серьезный намек со стороны Соединенных Штатов, поскольку невыполнение рекомендаций было бы связано с санкциями в отношении коммерческих банков. То есть это в интересах всей страны.
И мы проходим только первый этап решения проблемы. Поскольку отмывание денег — это не только их проводка через банки, но и вложение в недвижимость, например. А это связано с контролем доходов, в том числе и должностных лиц. Когда мы начинали работать над утвержденной летом программой по борьбе и предотвращению коррупции, первая мысль была об улучшении надзора за доходами именно должностных лиц. Потом мы поняли, что невозможно их контролировать, не контролируя доходы других лиц. И это естественно: там, где доходы, где деньги, там же и их отмывание.
— К вам поступали какие-то тревожные сигналы? Вам известно, что в Латвии кто-то конкретно из должностных лиц помогает отмывать деньги?
— Получать сигналы и реагировать на них не в нашей компетенции. Это в ведении контрольной службы Генпрокуратуры. Но в свою очередь они направляют иногда нам материалы, где в отмывании денег замечены государственные должностные лица. Тогда мы проводим проверку исходя из нашей компетенции.

Цитата

“Какой смысл декларировать имущественное состояние пенсионерам и людям с небольшими доходами? Но хотя бы для того, чтобы должностное лицо не могло сослаться на то, что это подарок мамы-пенсионерки, у которой случайно под кроватью в чемодане сохранилось 50 тысяч долларов со старых советских времен.”

— Но такие проверки по факту отмывания денег у вас были?
— Да, были такие случаи.
— И сколько?
— Несколько случаев. Но в нашу компетенцию входит только проверка изменений имущественного состояния.

Медицина — самая “грязная” сфера
— На ваш взгляд, какая самая коррумпированная структура в Латвии?
— Такого сравнения мы не проводили. Но если брать по сферам деятельности, то по числу заявлений, проверок и замеченных правонарушений большую часть составляют нарушения в самоуправлениях. Это объясняется достаточно просто. В госучреждениях чиновники все-таки знают свой статус, что можно, а что запрещено. Хотя, конечно, нарушения происходят и там. Но в самоуправлениях все гораздо сложнее. Рядовой местный житель, становясь депутатом, полагает, что он получает власть, но не задумывается о том, что получает и определенные обязанности.
— Существует представление, что Латвия является одной из самых коррумпированных стран в мире. Ваш прогноз, когда мы исправим эту статистику?
— Я хочу акцентировать внимание на ваших словах “существует представление”. Представление существует, но я не считаю, что Латвия намного более коррумпированная страна, чем многие другие страны Центральной Европы.
— В одном из последних исследований сказано: многие люди не считают, что они дают взятки. Они просто способствуют принятию более благоприятного для себя решения.
— Я абсолютно не согласен. Когда человек считает, что улучшает свое имущественное положение, а на самом деле ворует, он отлично знает, что делает. И когда человек преподносит подарок должностному лицу или использует знакомства, посредством которых можно общаться с этим должностным лицом, он великолепно знает, что действует не так, как требует закон.
— Но вот в медицине: люди считают, что к доктору просто неприлично идти без какого-либо подарка или “барашка в бумажке”. И, наверное, это нельзя запретить, потому что для человека, возможно, это вопрос жизни и смерти.
— Медицина — одна из самых “грязных” сфер, если можно так выразиться. Одно дело, если человек считает, что он должен выразить свою благодарность. Я понимаю благодарность в виде цветов. Немножко хуже понимаю благодарность в виде коробки конфет. Но с трудом понимаю благодарность в виде конверта с сотней латов. Это уже не благодарность, а что-то другое. И, в конце концов, благодарность выражается все-таки после оказанной услуги, а не до нее.

Наш паровоз вперед летит

— Какого успеха в борьбе с коррупцией бюро достигло за два года? Вы можете назвать по пунктам, что изменилось в стране?
— Может быть, мы поговорим об успехах, когда будем отмечать 10-летний юбилей?
— Может быть. Но за два года хотя бы что-то сдвинулось с мертвой точки в сфере борьбы с коррупцией, чем бы вы могли похвастаться?
— Я бы оставил оценку своих заслуг тем, кто видит мою работу со стороны. Сейчас невозможно дать адекватную оценку. Вы представьте себе паровоз, который только-только начинает набирать скорость. А мне повезло сесть на этот паровоз, когда он уже идет полным ходом, и еще подбросить уголька. Ну насколько велика моя заслуга в том, что мы едем со скоростью 70 км/час? Трудно судить. Работа продолжается, число уголовных дел, возбужденных и направленных в прокуратуру, постоянно возрастает.
С учетом того, что коррупционные уголовные дела, а также касающиеся хозяйственной деятельности должностных лиц, очень специфические и сложные, думаю, что многое из того, что делается сегодня и делалось вчера, проявится только через месяцы, а может, и через годы.
— И вопрос на закуску. Про Юту Стрике говорили, что она — креатура партии Новое время. Про вас говорят, что вы — ставленник Народной партии. Насколько обоснованны эти разговоры?
— Вы меня не обижайте — про меня говорили, что меня поставили “зеленые крестьяне”, Народная партия и Первая партия (смеется). Так что меня трудно связать с какой-то одной политической силой.