Секрет «Молодежки»: «Мы любили нашу газету и нашу работу»

Разговор о том, чем журналистика была вчера и чем стала сегодня

Для начала Татьяна Яссон огорошила меня утверждением, что в ее время журналист был свободнее, чем сейчас.

- И вы всегда могли написать то, что думаете? – спрашиваю.

- В нашем отделе мы писали только то, что согласовывалось с нашими убеждениями. Отдел культуры «Советской молодежи» вела Нина Николаевна Колбаева, светлый человек, человек энциклопедических знаний. Позже она создала блистательный журнал «Кино», который был известен далеко за пределами Риги. Нина умела противостоять всем – редакторам, отделу пропаганды, комсомольским и партийным органам всех уровней!

- А внутренний цензор не мешал?

- У нас был только один «внутренний цензор», один внутренний принцип – писать о значительных событиях, писать глубоко и доступно для читателей. Конечно, и у нас были заказные статьи, например, надо было обязательно написать про лагерь творческой молодежи. Но ведь и там можно было найти интересные сюжеты. А что касается идеологического давления… Однажды редактор вызвал нас и говорит: «Вынужден сделать вам замечание – за долгие годы вы не написали ни одного материала о секретаре комсомольской организации театра или творческого союза!» У Нины Николаевны было такое выражение лица, что я даже испугалась, как дальше пойдет беседа. Но через секунду она ответила: «У нас ведь есть отдел комсомольской жизни – это его тема». И вопрос был снят.

- Культурная жизнь всегда предоставляла вам эти значительные темы, о которых можно было писать глубоко и серьезно?

- Мы могли выбирать, о чем писать. Много лет тон музыкальной жизни Латвии задавал директор рижской филармонии Швейник – какие всемирно известные музыканты к нам приезжали! Филармония давала до пяти тысяч концертов в год! Было из чего выбрать. Кроме того, у нас существовало табу: если «Советская Латвия» или «Падомью яунатне» писали о каком-то актере или художнике, то эта тема была для нас закрыта как минимум на полгода. А сейчас? Открываешь одну газету – там про ферму бабочек, другую – то же самое. Целую неделю все пишут про ферму бабочек. Разве не хватает тем?

Нина Колбаева была фонтаном идей. Не могу понять, как ей пришла в голову мысль организовать конкурс работ художников-графиков Прибалтики и Ленинграда «Я вижу мир». Мы стали ездить в Таллин, в Вильнюс. Мы писали о художниках, брали у них работы. Ну согласитесь – это безумная идея и совершенно не для комсомольской газеты! Из Ленинграда привезли работы Михаила Шемякина и других опальных художников. Мы больше года публиковали репродукции работ разных авторов и маленькие аннотации. А потом была выставка, которую посетило огромное количество людей – это было событием.

- А если приходилось писать разгромные статьи, как реагировали потом герои этих публикаций?

- Тогда критику не могли сказать: «Раз ты такое написал, ты в наш театр больше не войдешь»… Я вам расскажу историю. В Ригу приехал на гастроли Большой драматический театр, и я написала на один спектаклей разгромную рецензию. БДТ – великолепный театр, и спектакль Товстоногова «Мещане» был одним из самых сильных художественных потрясений моей жизни. Но о том гастрольном спектакле я не могла написать ничего, кроме самой жесткой критики… Через некоторое время я приезжаю в Ленинград и звоню завлиту БДТ Дине Шварц. И что вы думаете она мне ответила? «Да-да, пожалуйста, приходите!» А когда БДТ в следующий раз приехал в Ригу, то Товстоногов лично мне звонил и приглашал на спектакль.

- Потрясающий образец добрых театральных нравов!

- Сейчас часто ругают критиков, называют их злобными, никому не нужными тунеядцами, которые присосались к искусству… Странно слышать! Может быть, люди просто не хотят, чтобы об их творчестве писали объективно? Строгий Швейник не допустил бы 90 процентов тех гастрольных концертов, которые сейчас проходят в Риге. Он бы просто дал понять этим музыкантам, что их уровень не подходит для филармонии Латвии.

Один из наших авторов, литератор Ирина Цыгальская несколько лет назад выступала по радио и сказала, что сейчас, к сожалению, очень мало выходит статей о настоящем искусстве и что вот была такой критик Татьяна Яссон, которая сейчас почему-то ничего не пишет… Я ей потом говорю: «Ира, а о чем мне сегодня писать? Об эротических триллерах?» Сейчас еще хоть что-то стоящее стало появляться, а несколько лет назад – полный мрак. Но ничто не дает человеку столько глубоких духовных впечатлений, как искусство и литература. Если человеку эти глубокие впечатления не нужны, значит, с обществом происходит что-то не то. Теряется культурный слой. Дешевка, как разрушительное цунами, смывает его.

- Но и в прежние времена была масса третьесортных писателей, которые клепали романы о том, как в колхозе «Красная заря» выполняют план по надою молока…

- Да, были, но мы о них не писали. Они не занимали собою абсолютно все пространство. Рядом было и другое. А сейчас все журналы, все каналы наперебой рассказывают про Ксению Собчак. Кто она такая, по-вашему?

- Некая ложная сущность…

- У нас был цензор, который сидел в своем кабинете, мы его даже не видели. Иногда он что-то вычеркивал, но можно было один абзац заменить другим – более изощренным. А сейчас работает другой цензор, который требует пропагандировать эти ложные сущности. Это страшнее. Я в шоке от вульгарности эстрады, от засилья американских фильмов, дамских романов и детективов. Я недавно по телевизору смотрела интервью с Дарьей Донцовой, и эта писательница сказала, что так распорядилась судьба и теперь ее книги всегда будут стоять на книжной полке рядом с Достоевским… Я считаю, что каждый журналист, пишущий о культуре, должен иметь внутренние критерии, чтобы на одной книжной полке различить этих двух авторов! Когда такие критерии есть и ты им следуешь, то Бог тебе посылает интересных людей и сами собой завязываются какие-то связи…

Нам довелось встречаться со многими замечательными людьми. У нас писали прекрасные авторы: о музыке – Герман Браун, о балете – московский критик Львов-Анохин. Соломон Волков, который сейчас живет в Америке, у нас дневал и ночевал. У нас публиковался Вознесенский. Мы первыми напечатали «Корриду» Евгения Евтушенко – тогда, когда его запретили печатать во всех органах ЦК ВЛКСМ и ЛКСМ союзных республик. И вы знаете, он был нам благодарен. Все, кто приезжал в Дубулты в Дом творчества писателей, так или иначе с нами общались.

- А как завязывались эти контакты? Сейчас это часто приобретает вид охоты на знаменитостей. Моя журналистская карьера началась с того, что я должна была взять интервью у Михаила Козакова, который тогда впервые приехал в Ригу из Израиля. И я полчаса стояла у двери в гримерку, не решаясь зайти, потому что Казаков переодевался. Моя коллега сказала: «Ну, Мая, никогда тебе не быть журналисткой!»…

- Сейчас журналисты спокойно идут к голому актеру и спрашивают: «А какой парфюм вы любите?»… У нас была другая ситуация и другие интервью. Были очень демократические отношения со многими великими людьми своего времени. Только два раза в жизни мне отказали в интервью. Как-то в Риге проходил семинар писателей-сатириков. Я позвонила Сергею Михалкову, и он с радостью согласился дать интервью. Но когда я сказала, что хочу поговорить о сатире в советской литературе, он надолго задумался и ответил: «Извините, я занят». А второй случай произошел с выдающимся дирижером Кириллом Кондрашиным. Были Дни РСФСР в Латвии, и мы обязаны были это осветить. Редактор поручил мне встретиться с Кондрашиным и попросить его сказать что-нибудь о Днях РСФСР. На эту безумную просьбу Кондрашин мне ответил: «Таня, вашей газете свадебный генерал не нужен! Но я понимаю, что вы должны выполнить задание редакции, так что давайте мы с вами встретимся, поговорим, вы напечатаете материал, только без этих заданных бесед на заданные темы!»

Photo



К сожалению, сейчас многих наших собеседников и героев публикаций или нет в живых, или с ними приходится общаться только по телевизору. А тогда у нас дверь в отдел не закрывалась. Приходили художники, писатели, актеры. Приходил Николай Павлович Задорнов, отец нашего известного юмориста и автор серьезных исторических романов. Мы беседовали об истории, об освоении русскими Дальнего Востока. Общались с Айтматовым – боже, с кем мы только не общались! В свободное от работы время отдел культуры жил очень весело. Туда вся редакция приходила попить кофе, поговорить о жизни, об искусстве, о философии. И часто разговоры затягивались до трех часов ночи. Умение создать творческую атмосферу – это тоже большая удача. Я публиковалась в очень многих газетах и журналах, но таких журналистов, такой дружбы, таких творческих эмоций, как в редакции «Советской молодежи», нигде больше не было.

- В чем был секрет этих человеческих отношений?

- Мы любили нашу газету и нашу работу. Творческий уровень определял и уровень человеческих отношений. Было уважение к профессии. Термин «журналюги» очень принизил ее. В наше время не существовало желтой прессы и никто не мог спросить у писателя или артиста, какой коньяк он любит и каких женщин предпочитает.

- Но никто и не мог себе позволить рассказывать читающий публике, что он обращает внимание сначала на грудь, потом на ноги, а потом на лицо! Дело ведь не только в вопросе, но и в ответе. Я поражаюсь, когда известные актеры начинают с готовностью перечислять части женского тела – в какой последовательности они у них вызывают положительные эмоции…

- Раньше это просто никому не могло прийти в голову! Должен быть культурный уровень у журналиста, ниже которого сам журналист никогда не опустится. А если этого уровня нет, то – мели, Емеля, твоя неделя! Раньше я с содроганием слушала новости о том, сколько га проса, овса и риса засеяно колхозами. Но это хотя бы можно было слушать. Это раздражало, но не шокировало. А когда каждый день – взрывы, убийства, нападения и снова взрывы…

- Что поделать – время стало очень жестким!

- Да, время изменилось, но жизнь ведь разная бывает. Надо только уметь это увидеть.

Досье

Татьяна Яссон. Родилась в Оренбурге. Окончила 10-ю рижскую школу. Свой первый материал опубликовала в газете «Советская молодежь» в возрасте 13 лет. Училась в Литературном институте имени Горького на отделении прозы. С 1967 по 1970 год была литературным консультантом, а затем сотрудником отдела культуры «Советской молодежи». В этой газете, которую Татьяна Брониславовна считает своей главной газетой в жизни, она продолжала публиковаться внештатно долгие годы. 35 лет проработала собкором «Пионерской правды». Печаталась в журналах «Смена», «Огонек», «Работница», газете «Советская культура» и др.

Досье

Мая Халтурина. Детство провела на Памире, среднюю школу окончила в Москве. Училась на филологическом факультете Тартуского университета. Была редактором студенческого самиздатовского альманаха «Тартуские страницы», выходившего в 1984 году. Лауреат литературной премии Союза писателей Латвии и посольства России в Латвии за 1996 год. Как журналист начала работать с 1994 года – сначала в эстонской периодике, затем в журнале «Даугава», газетах «Диена», «Ригас балсс», «Балтийская газета», «Лабрит», «СМ-сегодня». С августа 1997 года – корреспондент отдела культуры газеты «Час».