— Господин Гробиньш, Вы – умудрённый жизненным опытом человек, всю свою жизнь проживший в Даугавпилсе и отдавший городу годы многолетнего и добросовестного труда. Каковы Ваши мысли о его теперешнем дне?
— Да, действительно, мне много лет, и вглядываясь в жизнь с их высоты , я осознаю, свидетелем и участником скольких событий был и я, и все люди, которые меня окружали и окружают. Мы – главная составная часть и движущая сила истории страны и родного города, наших семей и собственных жизней…
Я родился ещё до Второй Мировой войны в семье военного, сержанта Латвийской армии. Мой отец служил в артиллерийском полку. Он был не просто служакой, а высокодуховным, постоянно самосовершенствующимся человеком, занимавшимся спортом. Думаю, всё это дало ему силы выжить впоследствии в застенках Гулага, в страшном Норильском лагере, где он находился с 1941 по 1953 год. Мне представляется, что такой — преданной Латвии, данной единожды торжественной присяге — была большая часть латвийских военных Независимой Латвии. Стоя на памятном митинге, посвящённом освящению восстановленного гарнизонного кладбища Даугавпилсской крепости 10 ноября сего года, я вспоминал отца и думал о том, что память о воинах, что отдали свои жизни за родную страну, не иссякнет в веках. Я горд, что к восстановлению этого кладбища имеет самое прямое отношение Латвийская Первая партия, членом которой я являюсь. Благодаря усилиям её депутатов Сейма, на средства государства приведены в порядок могилы тех, кто служил в своё время вместе с моим отцом.
Мама до войны служила в городской управе. Она была симпатичная женщина, и от имени управы ей доверили вручать цветы президенту Карлису Улманису, когда он присутствовал на Празднике песни и открытии эстрады в Стропах. И как истинную святыню в нашем доме хранили кусочек ленты цветов латвийского национального флага, которая разрезалась при открытии пешеходного моста через Даугаву. Миссия моей матери при этом была — подать сверкающие ножницы на подушечке руководству города…
— Да, история Вашей семьи — это действительно отражение истории всего государства, так сказать, история в лицах. А как же жили люди в то время? Какие проблемы их волновали, что было важным?
— Самым важным был труд, порядочность, духовность. Даугавпилс издревле был многонациональным, но по национальности мы своих соседей никогда не делили. Вот по вероисповеданию – да. Все знали, что Калнини, например, лютеране, Пашкевичи – католики, Федотовы – староверы, Ивановы – православные, а Лейбовичи – иудеи. Только в том, в какой храм люди ходили молиться единому Господу, и заключалось главное различие. В постоянном труде, честности во взаимоотношениях различий не было. А трудиться надо было с малых лет. Мои родители в 1939 году, как и многие горожане среднего класса, приобрели хутор в 5-ти километрах от города. Работать на земле надо было
каждодневно, и делалось это всеми членами семьи. Причём не по принуждению. Я с огромной охотой помогал старшим, можно сказать, это стало настоящей потребностью. Лошадьми я научился управлять с 8 лет. И не было большего позора для хуторян, чем брошенная, необработанная земля.
— Ваш отец был политрепрессирован. Как это отразилось на Вашей дальнейшей судьбе?
— Да уж, отразилось… Отца арестовали 16 июня 1941 года, вместе со всей частью отправили в Россию. Ад Норильского лагеря он прошёл сполна, но огромное желание вернуться на Родину позволило ему выжить и осуществить эту цель. 1953 год, год смерти Сталина, стал годом реабилитации для тысяч безвинно осуждённых. Отец вернулся домой. Но и я, и мать долго носили клеймо врагов народа. Именно оно не позволило мне стать военным после окончания Гривской школы. В этом году ровно 50 лет со дня этого события. Тогда, в середине 50-х, многие мальчишки мечтали о карьере военного. Для меня она оказалась закрыта. Даже к экзаменам не допустили.
— Что же было с Вами дальше?
— Рижский политехнический институт, полученный в 1963 году диплом по специальности «Машины и аппараты химических производств». Это тоже было велением времени: к тому моменту в Даугавпилсе был построен и начал работать наш Всесоюзный флагман – Завод химического волокна. 35 лет я проработал в славном – да, я не для красного словца и без иронии употребил это определение – коллективе завода. Десять лет я был механиком ткацкого цеха и двадцать пять – начальником цеха водоснабжения и ректификации воздуха.
Славен завод был всем: трудом, энтузиазмом и патриотизмом молодёжи в самом высоком смысле, грамотностью и интеллектом специалистов, здоровой атмосферой в коллективах, отсутствием интриг и сплетен, отличными руководителями. Это А. Дробязко, В. Быков, Я. Амбайнис. Амбайнис прекрасно ориентировался в плановой экономике, но когда пришёл в 1991 году «чёрный рынок» с его взаимоотношениями, врождённая честность последнего руководителя «Химволокна», его законопослушность не дали перестроиться Яну Яновичу для работы в новых условиях. И это была не его вина, а, скорее, беда. Ему не помогали ни руководители государства, ни города. Коллектив же откровенно и цинично обманывали. Эта нелёгкая страница в моей жизни и жизни Даугавпилса уже в прошлом. Пришло иное время, создались иные условия, и теперь понятно, что гиганту-флагману выжить всё равно бы не удалось. На его месте работает с десяток фирм, что-то производится, трудятся люди, и надо радоваться, что это так. А для города и страны в целом – это был тяжёлый, но, надеюсь, запоминающийся урок.
— Что же сегодня?
— Жизнь продолжается! Я полон сил и желания по-прежнему трудиться на благо родного города. Всю свою энергию, знания, накопленный опыт я передаю молодёжи. На сегодняшний день я являюсь преподавателем Латгальской технической школы транспорта и связи. В ежедневном общении с молодым поколением я вижу великий смысл жизни любого убелённого сединами человека. Она замечательная, наша молодёжь! Вместе с теми, кто по возрасту годится мне во внуки, я смело вхожу в 21-й век, точно зная, что найду и в его истории своё достойное место.