«В Латвии принцип равенства закона для всех не действует»: Интервью главы комиссии Сейма Латвии по «делу о педофилии» Яниса Адамсонса

Родился в 1956 г. в Прейльском р-не Латвии. После окончания военно-морского училища более 10 лет прослужил в морских частях погранвойск на Дальнем Востоке, награжден боевыми орденами и медалями. В 1992 г. в звании капитана 1-го ранга вышел в отставку и вернулся в Латвию, последовательно занимал должности зам. командующего ВМС Латвии, командира бригады пограничников, министра внутренних дел. Депутат 6-го Сейма от объединения “Латвийский путь” и 7-го Сейма от Социал-демократической рабочей партии Латвии, был председателем партии, кандидатом в депутаты Европарламента. С трибуны Сейма по решению парламентской комиссии, расследовавшей “педофильный скандал”, назвал фамилии политиков, подозреваемых к причастности к нему. Перед выборами в 8-й Сейм был признан штатным сотрудником КГБ СССР, в связи с чем потерял право баллотироваться в парламент, в настоящее время это дело рассматривается в Международном суде в Страсбурге. За 4 дня до выборов в Европарламент по “педофильному делу” признан судом первой инстанции виновным в злоупотреблении служебным положением, за что должен заплатить 130 минимальных зарплат, или на 10 400 латов (18978 $ по состоянию на 15.6.2004).

Г-н Адамсонс, к нынешнему статусу осужденного вы шли достаточно долгим путем. Откуда отмерять его будем?

С охраны государственной границы на Дальнем Востоке. Там впервые и встретился с организованной преступностью, которая официально в СССР не существовала, но на самом деле пришлось принимать участие в громких делах, в силовых задержаниях, в похоронах погибших товарищей по оружию. Приходилось сталкиваться и с советскими структурированными преступными группами, и с японской якудзой. Там и приобрел начальный опыт борьбы с организованной преступностью. В Латвии же некоторые представители спецслужб в связи с этим осуществляли попытки представить дело так, что я якобы был в сговоре с японцами и участвовал в контрабандной им поставке рыбы.

О связи кавалера ордена Боевого красного знамени капитана 1-го ранга Я. Адамсонса с якудзой спецслужбам Латвии могли сообщить или якудза, или сам Я. Адамсонс. А как было на самом деле?

Вот у спецслужб и спрашивать надобно, японцы же дали мне несколько кличек – “Красный террорист”, “Веселый капитан”, “Капитан акула”.

И как “Капитан акула” заплыл в Латвию?

Вернулся в 1992 по приглашению первого правительства восстановившей независимость Латвии, оно же помогло уволиться с военной службы в России.

Тем не менее, неприятности с власть имущими начались у вас достаточно скоро?

Да, с 1996 г., после того, как, будучи министром внутренних дел, 21 декабря 1995 г. с трибуны Сейма выступил против утверждения премьер-министром Андриса Шкеле. МВД в то время расследовало деятельность компании Lata International и Министерства земледелия за тот период, в который г-н Шкеле был сначала заместителем министра, а потом исполнял его обязанности и активно занимался темой приватизации перерабатывающих сельскохозяйственных предприятий. За короткий срок материалов по делу набралось на 14 с половиной томов, и они свидетельствовали о возможной причастности высокопоставленного чиновника к приватизационным авантюрам. Г-н Шкеле премьером стал, но после этого на меня посыпались проверки и возбуждение уголовных дел, и дел таких было девять, но обвинения оказались несостоятельными, и дела были закрыты.

Г-н Адамсонс, ваши 14,5 томов уголовных материалов на премьера уж очень напоминают 4 чемодана компромата, которыми козырял российский вице-президент полковник Руцкой, но козыри так и не были открыты. А почему ваши тома не стали конкретным уголовным делом?

О собранных нами материалах были проинформированы Полиция безопасности, и тогдашний премьер г-н Гайлис и президент страны Гунтис Улманис, который и поручил впоследствии Шкеле формировать правительство. Проверка шла по плану, результаты оперативно-розыскных мероприятий следовало юридически закрепить, но моим оппонентом неожиданно стал бывший тогда Генеральным прокурором г-н Скрастыньш, и до сих пор не могу понять, зачем он принял решение опубликовать материалы дела, то есть раскрыть собранные нами сведения?

Мы успели арестовать руководство Lata International, привлечение к уголовной ответственности г-на Шкеле оставалось лишь делом времени, но оно так и не наступило.

Не лежит ли причина ваших дальнейших проблем в том, что вы нанесли по А. Шкеле неподготовленный удар, и получили встречный, более мощный, чем ваш?

У меня никогда не было целью осуществлять нападки на какого-то конкретного человека, я нормально исполнял свои служебные обязанности и всегда считал, что закон един для всех. Наверное, я ошибся, потому что в Латвии принцип этот не действует. К сожалению, нельзя сказать, что наша судебная власть независима от политиков, что предполагается Конституцией.

В 6-й Сейм вы избирались от политического объединения “Латвийский путь”, но вышли из него. Почему?

Потому что мне все равно, к какой партии принадлежит политик, занимающийся сомнительными делами, пусть даже и к моей. И служил я в парламенте не “своим” министрам, а людям, которые меня избрали. И я “не радел родному человечку”, если человечек этот занимался темными делами.

Я обратил внимание, что, будучи депутатом двух созывов Сейма, вы значительно чаще, чем ваши коллеги, участвовали в работе различных парламентских следственных комиссий. И что же пришлось вам расследовать?

Начну с того, что по моей инициативе была создана комиссия, расследовавшая возможные злоупотребления Уни-банка и Сбербанка с бюджетными средствами, но уникально то, что Сейм меня не допустил к работе в ней. Непосредственно же я участвовал в работе комиссий по расследованию причин краха банка “Балтия”, от которого пострадали десятки тысяч вкладчиков, по пропавшим 3 млн. долларов в связи с так называемым "делом “Латвэнерго”, по незаконным финансовым операциям оффшорных компаний, по возможной причастности высоких должностных лиц к педофилии.

3 миллиона долларов, уплывших неизвестно куда через “Латвэнерго”, вы искали, будучи заместителем председателя комиссии. До чего доискались?

Мы подошли вплотную к ответу на вопрос, кто же провернул эту “блестящую” операцию, в расследовании появились конкретные фамилии и материалы, компрометирующие тогдашнего премьера г-на Шкеле. И тут в национальной прессе посыпались публикации о моей якобы штатной работе в КГБ. И самое интересное не то, что морские части погранвойск СССР структурно относились к этому ведомству, а база, на которой формировались газетные статьи – само по себе секретное мое личное дело, хранившееся в Министерстве обороны Латвии. Следствие по поводу утечки секретных материалов даже и не начиналось, но давление на меня пошло мощнейшее – отступись, Адамсонс.

Я не отступился, парламентская комиссия назвала поименно тех, кто был связан с делом “Латвэнерго”, но Генеральная прокуратура дальше этого не пошла. Более того, Генеральный прокурор Скрастыньш стал грозить собственным уходом в отставку, Сейм его в отставку не отправил – боевая ничья.

Вам это показалось малым, и вы возглавили следственную парламентскую комиссию по педофилии в высших эшелонах власти?

Да, и обязанности свои выполнял честно. В итоге комиссия тайно проголосовала за то, чтобы предать гласности имена подозреваемых, что я и сделал с трибуны Сейма, назвав премьер-министра Шкеле, министра иностранных дел Биркавса, начальника службы госдоходов Сончикса.

А зачем именно вам нужно было возглавить эту комиссию, ведь при любом исходе лавров вы бы не снискали?

Интересно получилась. Моя социал-демократическая партия была в то время в оппозиции, и стать ее представителю руководителем комиссии было даже в теории невозможно. Но меня убеждали принять на себя эту ношу не только представители оппозиции, но и правительственной коалиции. Согласился.

Но разве в уговорах “позиции” не просматривалась подставка, чтобы вы на “педофильской” теме шею себе свернули?

Подставки не было. С моей стороны был вопрос: “Почему я?”. А в ответ: “Во-первых, ты – профессионал, во-вторых, именно ты не сойдешь с пути”. Все верно: я и не сошел. Собранные комиссией свидетельства о причастности высоких должностных лиц к педофилии подтвердило и судебное разбирательство уже и по рассматриваемому судом моему делу.

И вы же в процессе работы комиссии стали страшным “чекистом”?

И нежелательной персоной не только для латвийских властей, но и для въезда в Россию.

?!

Это отдельная история. Еще в бытность мою министром внутренних дел был возбужден ряд уголовных дел, в том числе и в связи с финансовыми махинациями, в которых прослеживались отдельные российские политики. И когда мне уже не как министру, а как депутату, понадобилось съездить в Россию, во въездной визе было отказано.

Итак, для выборов в 6-й и 7-й Сеймы ваше “чекистское” прошлое не мешало, а для 8-го Сейма стало шлагбаумом?

Да. Более того, суд постановил, что я, будучи морским пограничником, в то же время был штатным сотрудником КГБ, разведки, контрразведки и какой-то службы безопасности. А пенсия у меня почему-то только, как у пограничника. И такой “зверюга” занимал высокие государственные посты в независимой Латвии! Но смех не только в этом: одним судом я признан “чекистом”, а другим – и Генпрокурaтурой тоже, что я всего-то военный пенсионер, а не пенсионер КГБ, заметьте.

И как же вас пропустили через сито проверок перед тем, как вы стали баллотироваться в Европарламент?

Тоже можно повеселиться. Среди всяческих предварительных вопросов, я должен был ответить, являлся ли “чекистом”. Я честно написал, что никогда штатным сотрудником КГБ не был. По логике меня Центризбирком должен был бы вычеркнуть за подачу неверных сведений о себе, но в списках кандидатов в депутаты я остался. Где ж последовательность хотя бы в государственной позиции: если “чекисту”-Адамсонсу не место в парламенте Латвии, то в Европарламент пусть избирают Адамсонса-“нечекиста”? Глупости все это.

Тем не менее, эти “глупости” рассматриваются сейчас судом в Страсбурге, и вы собираетесь взыскать с Латвии 2 млн. латов (3,65 млн. $ – ИА REGNUM) за нарушение вашего права баллотироваться в республиканский парламент?

Да, и нет никаких сомнений, что я дело выиграю. Ответ правительства на запрос суда без слез читать невозможно: обвинение государства в адрес Адамсонса базируется ТОЛЬКО на газетных публикациях, то есть предположениях, а не конкретных доказательствах. И о каком правовом государстве мы можем вести речь!

Вернемся же к “делу о педофилии”. Решение озвучить фамилии возможно к нему причастных должностных лиц приняла парламентская комиссия. Почему же это дело развалилось уже на стадии проверки в Генеральной прокуратуре? Комиссия мало накопала?

28 февраля 2000 года, в пятницу, комиссия передала несколько томов материалов в Бюро по защите Конституции, а уже в понедельник БЗК пишет письмо в Генпрокуратуру о том, высшие должностные лица ни при чем.

А свидетельская база?

К свидетелям применялась интересная система. Вот свидетель в полиции подтверждает свои показания, данные в следственной комиссии Сейма, о причастности высоких должностных лиц к педофилии, один к одному повторяет их и в Генпрокуратуре. А ему предлагается: мол, иди парень, подумай еще раз, иначе за клевету из свидетеля превратишься в обвиняемого. Парень – не дурак, подумал, как советовали, возвращается и говорит: “Я все придумал”. Один из свидетелей, отказавшийся от своих первоначальных показаний, едва ли не на десятом повторе допроса заявил, что теперь он, наконец, говорит правду, и ничего, кроме правды, а раньше все выдумывал ради шутки. А те парни, которые показаний не меняли, до сих пор являются фигурантами уголовных дел по обвинению в клевете. Вот и все.

Так почему ни одна из следственных комиссий парламента не доводит свое дело до конца, а представители власти, подозреваемые в страшных нарушению закона, лишь подсмеиваются над Адамсонсом, который, если ничего не изменится, “награжден” штрафом в 10400 латов?

Так дело в том, что комиссии иногда докапываются до сути, и выявляют конкретных должностных лиц, причастных к нарушениям закона, но в дальнейшем, уже на уровне правоохранительных органов и судебной системы, идет пробуксовка. Да и действующего закона о следственных комиссиях Сейма нет, в течение пяти лет его принятие блокировалось. Ведь между отчетом о результатах парламентского расследования и судебным разбирательством необходим ряд процессуальных действий, а они уже не входят в компетенцию комиссии, это – дело правоохранительных органов. И как ведется расследование прокуратурой, так и разваливаются дела в суде. И маленький штрих: когда г-на Шкеле Сейм утвердил премьер-министром, он из парламента не дела поехал принимать, а, по поступившей ко мне информации, отправился на встречу с Генеральным прокурором Скрастыньшем. Само по себе в этом ничего предосудительного нет, однако…

Бывший министр иностранных дел г-н Биркавс в знак протеста против озвучивания его фамилии в связи с “педофильным скандалом” ушел голодать в Центральную республиканскую больницу, бывший премьер г-н Шкеле ограничился в ваш адрес ненормативной лексикой, а начальник службы Госдоходов г-н Сончикс просто промолчал. Как нынче проходят ваши случайные встречи с этими господами?

Никак. Я на них зла не держу, свое осуждение прощаю всем. Но это не означает, что я отказываюсь от борьбы.

То есть будете продолжать “наносить ущерб престижу Латвийского государства, вынося сор из избы”?

Ущерб престижу страны наносят политики и чиновники, нарушающие на высоких должностях закон. И не я, а ЦРУ в 1999 г. предоставило Конгрессу США доклад об организованной преступности в странах Прибалтики. И в разделе, посвященном моей Латвии, в этой связи жесткой критике подверглись и тогдашний премьер-министр Шкеле, и многие другие должностные лица, просматривалась параллель между ними и организованной преступностью. И не я готовил доклад для Международного валютного фонда, в котором об уровне экономических преступлений говорилось в том смысле, что Латвию можно считать украденной страной.

И за что теперь Яниса Адамсонса можно считать осужденным?

За подрыв государственной власти с тяжкими последствиями. Но есть нюанс: судебная система Латвии не хочет учитывать Основной закон страны. Я спросил у судьи, как это так: в соответствии со ст. 2 Конституции вся власть в государстве принадлежит народу, народ ее осуществляет через 100 своих представителей в парламенте, стало быть, я, как депутат от народа, сам себя подрывал? В конечном итоге, я осужден за то, что добросовестно исполнял обязанности председателя парламентской следственной комиссии по “делу о педофилии”.

Ваши дальнейшие действия?

Окружной суд, Верховный суд, Конституционный суд, Международный суд в Страсбурге. Опять меня обвинят в подрыве авторитета государства, но извините, ребята, судите по закону, а не по понятиям.