Душить или не душить?

— Ну и в клоаку я попала, — “поприветствовала” собрание родителей и учеников Межмалской средней школы, что в Каугури, ее учительница психологии Татьяна Шумляева. Но любопытство пересилило брезгливость, и дама задержалась в чужом классе надолго. И то сказать — “клоака” собралась по интереснейшему поводу: родители и ученики заподозрили педколлектив и администрацию в травле классной руководительницы 12–го “С” Жанны Купчик за политические убеждения (она активистка штаба и член ЗаПЧЕЛ).

Учительница русского Жанна Ивановна Купчик рассказывает, что все началось еще в феврале, когда она и ученики ее класса при посещении школы президентом Латвии высказали свое несогласие с грядущей реформой в интервью русским газетам. Реакция коллег была бурной: “Как ты посмела нас опозорить!!!” Директор с 30–летним стажем Миловидова Тамара Дмитриевна уже осенью жаловалась в интервью “Диене”, что к реформе все готово, разве что одна классная руководительница изо всех сил провоцирует коллектив. А полтора месяца назад Жанна не на шутку взволновалась, заметив крайне низкие оценки девятиклассников по латышскому языку. Через год ребятам предстоит учиться на нем, ясно же, что не смогут! И она в приватной (!) беседе поделилась своим беспокойством со знакомым инспектором Юрмальской школьной управы.

Подтвердить связь между этим разговором и дальнейшими

событиями невозможно, но вдруг как снежный ком покатились неприятности. Прибыла проверка из МОН. Коллеги, рассказывает Жанна, набросились на нее с обвинениями в том, что она настраивает детей против латышского языка и его преподавателей, подставляет весь коллектив. Вскоре сестра одного из учеников ее класса (ученица вечерней школы) написала жалобу в МОН, что парень вынужден перейти в другую школу, потому что классный руководитель к нему придирается, “предположительно” из–за того, что тот перестал участвовать в митингах протеста.

И, наконец, в ход пошла “тяжелая артиллерия” — из управы прибыла давно обещанная директором инспектор Августова с языковой проверкой. Требовала пересказывать “русские” предметы на госязыке, писать объяснительную по притесняемому ребенку и заключила: уровень владения латышским соответствует не 3–й категории, а 2–й. Причем все это нервомотание имеет мало смысла — ныне русскоязычного можно только оштрафовать за недостаточное для его служебных обязанностей знание госязыка, но отобрать полученную категорию никто не вправе (если только сама корочка не является фальшивой). Зато жизнь “подопытному” это наверняка укорачивает.

Только не надо правды!

Даже если отбросить все сантименты, остается факт — уход из школы ученика “предположительно” из–за политических притеснений. Для воспитательного учреждения это настоящее ЧП, которое директор должен бы моментально расследовать. Ведь в “лапах монстра” остаются другие дети, ответственность за которых несет школа. Если же обнаружится поклеп, укрепится и без того шаткий имидж заведения.

Однако директор в телефонном разговоре с “Вести Cегодня” проявила удивительное равнодушие к происходящему, пояснив, что жалоба написана в МОН, министерство и будет разбираться. Позже сменила линию и пообещала примерно через месяц представить результаты собственного расследования. То есть руководитель целый месяц предлагает своему коллективу жить во взвинченном состоянии!

И тогда инициативу по оздоровлению ситуации взял на себя родительский комитет класса, пригласив на собрание всех заинтересованных. Пришло человек 50, в их числе родители и ученики не только 12–го, но и 9–х классов. Прибыл и “пострадавший”, бывший ученик Жанны — Андрей Грамс, вполне жизнерадостный и уверенный в себе. Казалось бы, все готовы к поискам истины! Однако директор не особенно заинтересовалась происходящим — пришла лишь после нескольких приглашений и в течение часа выясняла повестку собрания, демонстрируя высший пилотаж демагогии. Потом еще в течение часа мариновала собрание, умудрившись не ответить ни на один родительский вопрос.

Пример диалога:

Родительница: — Я к вам приходила, когда учительница латышского языка обозвала наших детей сволочами, почему нет реакции?

— Вы не приходили.

Плохой хороший мальчик

“Пострадавший” 18–летний ребенок долго ожидал вопросов, стоя у доски. Держался вполне уверенно, но директор всячески уклонялась от обсуждения жалобы и явно выгораживала парня. А личность он интересная. Например, подписал сочинение по–латышскому “Адольф Гитлер–мл.”, за что педколлектив склонял опять же классную руководительницу. Потом при помощи мата “пообщался” с двумя учительницами (что публично признал на собрании), но директор упорно вешала этот грех на другого парня. Сестра его с классной руководительницей общалась только по телефону и при помощи крика, чему есть свидетели.

Андрей охотно поговорил с журналистами, но привести примеры политических придирок не смог. Откуда тогда уверенность, что виной всему неучастие в митингах?

— Я не могу этого утверждать, но возможно. Пару раз я ходил протестовать, но потом пересмотрел свою позицию.

— Изменилось ли после этого отношение одноклассников к тебе?

— Нет, нормальное отношение.

— Все ли в классе ходили на митинги?

— Нет, не все.

— К ним тоже придиралась учительница?

— Нет.

— А тебе не кажется, что твоими руками ее хотят выжить из школы?

— Может, и так.

Кто тут с митинга?

Устав от бесконечной демагогии, родители прямо высказали директору свое видение ситуации:

— Вы выживаете нашу учительницу за то, что она борется против реформы, которая унижает и уродует наших детей. Конечно, было бы проще работать как учитель химии, например, которая прямо говорит детям: мне платят за то, чтобы я преподавала на латышском, а знания — ваша проблема.

— Жанна Ивановна во всей округе слывет как крепкий профессионал, и именно поэтому детей специально отдают в ее класс. Посмотрите темы ее классных часов — “Вежливость”, “Семья”, и никакой политики. А своей гражданской позицией она воспитывает у наших детей самоуважение и достоинство, они на митинги ходят осознанно и добровольно.

— Не зря у нашей школы дурная репутация. Где еще встретишь такой педколлектив — практически каждый учитель регулярно запугивает наших детей: “Как же вы будете сдавать экзамены, такой трудный и слабый класс! А еще Жанна Ивановна масла в огонь подливает”. Это же прямая угроза — не оттого ли, что дети на митинги ходят? И никакие они не слабые и не трудные — до конфликта нормально учились.

— Как можно в школе уйти от политики, если она делается в этих стенах и ставит эксперименты над нашими детьми?

Директор политические претензии (как и всякие другие) в адрес Жанны Ивановны категорически опровергала — ничего особенного в школе, на ее взгляд, не происходит. Расстались все со слабой надеждой на примирение. А на следующий день коллеги встретили Жанну очередными обвинениями — она, мол, манипулирует детьми, а те на собрании обговаривают учителей (хотя критиковали нерадивых педагогов родители). В учительской торжественно вывесили газетную вырезку с описанием всей этой нездоровой ситуации под лозунгом “Грязный путь в депутаты” (Жанна баллотируется в Юрмальскую думу от ЗаПЧЕЛ. Да, нелегкое это дело — защищать в нашей стране русскоязычных детей!).

…Один из самых гнусных моральных аспектов реформы, о котором давно предупреждали русские газеты, — стравливание людей (заметьте, все действующие лица этой истории, включая г–жу инспекторшу, носят русские фамилии). Русские учителя сегодня оказались в очень непростой ситуации, требовать от них смелости в общем–то никто не вправе. Но кто сказал, что подавленная совесть обязательно должна сублимироваться в подлость? Не находите в себе смелости быть честными — забейтесь в угол и страдайте молча. Что до Жанны, она далеко не одинока — и ученики, и родители намерены защищать ее до конца. И это высшая оценка ее труда. Конечно, травля — дело тонкое и труднодоказуемое, но профессиональных претензий к ней нет. А вот неблагополучная атмосфера в школе налицо. Ее суть лучше всякого расследования раскрыла учительница психологии, сопровождавшая директора на собрание, когда прилюдно обозвала родителей и учеников “клоакой”. И этим людям доверено воспитывать детей?!

Всякая медаль имеет две стороны. Сегодня уже нашлась пара коллег, которые высказали готовность поддержать Жанну Купчик. И даже школьный психолог, которого учительница трижды безуспешно просила разрядить ситуацию, наконец нашла в себе смелость сообщить, что она “просто в шоке”. А что, если бы все русские учителя вдруг вместе громко сказали правду о реформе? Господа, жизнь ведь продолжается…