Деньги из Латвии уходят на Восток

Молочник Янис Скварнович и крестьянин Нормунд Зельчанс нашли свой выход из положения: один купил в российской глубинке молочный завод, другой — колхоз. В общей сложности завод и колхоз обошлись предпринимателям примерно в 1 млн. USD.

Добровольная ссылка

Главе Rigas piena kombinats Янису Скварновичу уже около года принадлежат все 100% молокозавода в Демянске Новгородской области. Общие инвестиции составили 18 млн. RUB — что-то около 600 тыс. USD. При этом пришлось погасить долги завода Сбербанку России в размере около 3,5 млн. RUB. Впрочем, платить банкирам пришлось меньше этой суммы — долг выглядел безнадежным, и клерки были рады получить хотя бы его часть. Сэкономил Янис Скварнович и на оборудовании — привез бывшие в употребление сепараторы и холодильники из Риги.

— Можно ли сравнивать условия бизнеса в России и Латвии?

— Ситуация в Новгородской области находится на уровне Латвии начала — середины 90-х. Есть различия и в менталитете — здесь люди не такие предприимчивые, может быть, более инфантильные, наивные. Хотя понятно, что сдвинуть почти 150-миллионую Россию несравнимо сложнее, чем Латвию с ее 2,3 миллиона жителей. Однако потихоньку ситуация меняется в лучшую сторону. Тем более что я сразу договорился с администрацией района: за воротами завода действуют мои порядки.

— Как вы вообще очутились за 800 километров от Латвии, в Демянском районе?

— Год назад искал возможности инвестиций в России. Помогло посольство Латвии в РФ, где мне подсказали о наличии предприятия, заложенного в Сбербанке. Затем последовали переговоры с клерками, в результате которых я стал совладельцем предприятия. Отмечу, что при этом встречался и получил поддержку от губернатора Новгородской области Михаила Прусака. Он очень активно работает над привлечением иностранных инвестиций.

— Ну а с рэкетом сталкиваться не приходилось? Насколько оправданны стереотипы о “бригадах”, “криминальной России” и “бандитском Санкт-Петербурге”?

— Все это ерунда. С местными чиновниками контачить надо, это правда. Хотя и в Латвии без таких контактов далеко не уедешь.

Когда все довольны

Купив завод в Демянске, Скварнович убил сразу нескольких зайцев. Если в Латвии имеет место перепроизводство молока, то в России (по крайней мере в Новгородской области) его хронически не достает. Зимой недокормленные коровы выдают лишь 20% от летней нормы, поэтому там официально приветствуется производство и продажа восстановленного молока (из молочного порошка). В результате с перенасыщенного латвийского рынка уходит лишнее молоко, есть возможность получать дотации за экспорт из ЕС в третьи страны.

Открыв завод, Янис Скварнович получил прекрасную дистрибьюторскую базу для реализации своей рижской продукции под названием Lase — есть транспорт, холодильники, сама база расположена на полпути между Санкт-Петербургом и Москвой. Кстати, именно жители двух российских столиц являются основными потребителями продукции относительно дорогого бренда Lase. Понемногу оно выходит на более доходный, но и более забитый продукцией рынок Санкт-Петербурга — там Lase можно уже встретить на 15 рынках и в сети супермаркетов Сезон. Для не такой богатой Новгородской области разработана более дешевая продукция под брендом “Селигерская росинка”.

Пытаясь внятно объяснить, зачем из страны, вступившей в Евросоюз, он ушел работать в российскую глубинку, Янис Скварнович перечислил следующие мотивы:

огромный по емкости рынок сбыта;
низкие затраты на логистику;
отсутствие таможенных пошлин;
дешевые сырье, энергоресурсы и рабочая сила.

Как бы там ни было, оборот завода с июня 2003-го по апрель 2004 года вырос в десять раз. Сегодня на предприятии занято 36 работников, средняя зарплата которых составляет что-то около 3 тыс. RUB (60 Ls). Это выше средней зарплаты по району, и местная администрация не может нарадоваться на Скварновича, подарившего району новые рабочие места.

Меняю Тукумсский район на Демянский

Основной вопрос, который мучил “Телеграф” во время путешествия по Новгородской области, можно сформулировать следующим образом: климат вроде и там и здесь одинаковый, люди учились в советские времена по одинаковым программам в одинаковых техникумах и вузах. Коров голштинской породы для Демянска закупали аж в Германии. Тем не менее они, как ни тужатся, дают 2200—2300 кг молока в год, а латвийские — не напрягаясь, 4500—5000. Что, у тамошних доярок руки не оттуда растут? Или коровы под “Пидра-ла-ла” доятся активнее, чем под “Ой, цветет калина”?

У председателя колхоза “Красный бор” Леонида Польских на то есть свое объяснение: коровам не хватает кормов. А кормов не хватает, потому что износ техники зашкаливает за все разумные пределы — новый трактор последний раз покупали в 1992 году. Я, говорит, посылаю тракториста на уборку, через час подъезжаю — стоит. Что такое, спрашиваю. Опять подшипник полетел, отвечает. “Вот если господин Норман купит новую технику, тогда на одном тракторе можно будет обрабатывать столько же, сколько на нынешних четырех”, — размечтался председатель колхоза.

В общем вся надежда в “Красном бору” на “господина Нормана” — так местные прозвали потенциального инвестора из Латвии Нормунда Зельчанса, который по местным меркам сказочно богат. Во всяком случае Зельчанс утверждает, что в его владении — пять ферм общей площадью 1,8 тыс. га в Тукумсском районе, на которых трудятся около 60 наемных рабочих и пасутся полторы тысячи голов крупного рогатого скота.

Почем колхоз?

“Господина Нормана” год назад с собой привез господин Скварнович. Привез очень вовремя, поскольку еще бы немного и “Красный бор” полностью вымер. В лучшие времена (это было в 1980-е) в колхозе работало 450 человек, которые ухаживали за стадом в 600—800 голов. Сегодня крупного рогатого скота осталось 375 голов, остальные давно съедены. Уменьшилось и число работающих — до 117.

Все это, по данным “Телеграфа”, обложено долгами в размере около 6 млн. RUB (примерно 200 тыс. USD) — сюда входят невыплаченный остаток по банковскому кредиту, а также задолженности по зарплате и налогам. Контрольный пакет акций, который Нормунд Зельчанс собирается выкупить в течение ближайших полутора месяцев, обойдется ему примерно в 1 млн. RUB (около 30-35 тыс. USD). Плюс безусловно необходимые инвестиции в технику и оборудование. Возможно что-то получится перевезти из Риги, что-то — закупить на месте, но меньше чем в 100—150 тыс. USD не уложиться. Итого: российский колхоз потребует латвийских инвестиций под 400 тыс. USD.

Что взамен? Около 4,2 га земли, 375 коров и быков, а также старая сельхозтехника. Ну землей с учетом особенностей российского законодательства особо не поторгуешь, старые косилки да трактора колхозники потихоньку сами сдадут в металлолом. А вот коровы, бравшие в свое время медали ВДНХ, ценность имеют — в среднем по 10-15 тыс. RUB (300—500 USD) за голову, или 4-5 млн. RUB (150 тыс. USD) за стадо.

— Зачем, “господин Норман”, вам все это надо?

— В Латвии слишком высокая концентрация производителей молока, а значит, и конкуренция. Развиваться, вкладывать деньги здесь невозможно, а в России — до сих пор поле непаханое.

— Как собираетесь поднимать последние десять лет приходившее в упадок коллективное хозяйство “Красный бор”?

— Так же, как и подобные хозяйства в Латвии: вложение денег, смена управления, повышение производительности, связанное с неизбежным увольнением колхозников. Мне хватит тридцати человек, главное — чтобы они были надежными людьми.