Не Делон, зато Бельмондо

27 октября, в день 60-летия, он снова вышел на сцену в белоснежной рубашке графа Резанова и запел своим фирменным хриплым голосом о русской вере в авось. Наверное, она помогает — иначе чем объяснить, что 22 года зрители вместе с его героем мечтают о другой жизни и плачут, когда он поет “Я тебя никогда не забуду”. Кажется, нечто подобное на театре до КАРАЧЕНЦОВА случалось только с Сарой Бернар… Накануне юбилея со знаменитым актером встретился корреспондент газеты Московские новости.

Караченцов работает в Ленкоме без малого 40 лет — пришел сюда сразу после окончания Школы-студии МХАТ. Тогда он был худ, длинноволос и ничем не напоминал героя-любовника. Наутро после спектакля “Тиль” — первого ленкомовского прорыва Захарова — он, как принято говорить, проснулся знаменитым. Выражалось это в том, что одни зрители писали куда надо и требовали не выпускать на сцену комсомольского театра такую страшную физиономию, а другие разбили стекло и украли Колину фотографию. После Резанова в “Юноне и Авось” первые навсегда забыли о том, что Караченцов не Ален Делон, а скорее Бельмондо (которого он, кстати, всегда дублировал в нашем прокате), а вторые преданно полюбили его на всю жизнь и много лет спустя привели на “Юнону” детей и внуков. Теперь эти дети создали в Интернете неофициальный сайт своего кумира, где не только любовно перечислены все его роли, воспроизведены интервью, но и собраны стихи, посвященные артисту, — это надо видеть!

— Вы бывали на этом сайте?
— Честно говоря, нет — боюсь, что зайду туда и останусь на целый день. Я человек безумно увлекающийся. Вот мы сейчас переезжаем на новую квартиру. Надо разобрать документы, и я чувствую, что это займет у меня месяц: беру любое письмо, начинаю читать и не могу оторваться — мне интересно.

— За годы вашей работы в Ленкоме характер Захарова улучшился или ухудшился?
— Улучшается с каждой секундой. Но если говорить серьезно, то меня всегда поражало в нем одно свойство: он сегодня не такой, как вчера, и ему неинтересно эксплуатировать то, что уже открыто. Поэтому после “Тиля” был “Иванов”, а после “Юноны” — “Три девушки в голубом”. Абсолютно другая эстетика, все другое. Именно благодаря этому его свойству — способности меняться — театр столько лет на плаву. С годами он стал больше доверять актеру. Я сейчас играю в “Городе миллионеров” с Инной Чуриковой, так он сказал: “Будем ставить на вашу индивидуальность” — и назвал это не вводом, а новой сценической редакцией.

— Ваш Резанов — театральная легенда, четыре Кончиты сменились в спектакле, а вы все поете и плывете в Америку. Нет чувства усталости?
— Моя мама говорила: "Мужчина не имеет права соединять слова “я” и “устал”. Он может один раз в жизни сказать: “Нет больше сил!” — и умереть". Есть другое: я постоянно живу под прессом того, что на меня каждую секунду смотрят люди. Я должен думать, как выгляжу, что говорю. Вот от этого хочется убежать — уединиться, плюхнуться в траву, сесть в машину и куда-то уехать. Я отдыхаю за рулем: несмотря на замкнутость пространства, у меня там абсолютное ощущение свободы. Если же почувствую, что устал играть, — все, надо уходить из театра.

— Изменилась за эти годы ленкомовская публика?
— Я этого не чувствую. Зрители так же встают и поют с актерами “Аллилуйю” в финале “Юноны”, только теперь они зажигалки зажигают и раскачиваются, как на рок-концертах. Та же разница между партером и галеркой, только раньше в партере сидели заведующие овощными базами, а теперь олигархи. Главное — зал всегда полон.

— Вы звезда, супермен и так далее, а в чем вы уязвимы?
— Ленив до безумия. Был бы художником, ни одной картины не нарисовал, думал бы: завтра, а сейчас надо полежать, покурить, собраться с мыслями. А в нашей профессии не полежишь — съемки, запись, репетиция. Не верю, что актер может десять лет ничего не делать и ждать своей роли: когда она появится, он уже не сможет ее сыграть.

— Знаю, что вы недавно снялись в фильмах “Па”, “Фото”, “Интертейнмент”… Но их никто не видел?
— Это отдельная тема — нынешний прокат. Более того, благодаря тому, что сегодня показывают, появилось целое поколение, которое хочет уже только это и смотреть, потому что ничего другого не знает. Они знают Верку Сердючку и “Фабрику звезд”, видят третьеразрядное американское кино, переживают, с кем живет Джулия Робертс. Жалко, потому что все перечисленное имеет право на жизнь, но не должно главенствовать.

— Вы любите праздновать дни рождения?
— Обычно вспоминаю о них за день-два до того. Но в этот раз пресса меня так прессует, что я с ужасом думаю: а не говорил ли я то же самое вчера по телевидению? Дай бог пережить эти дни, понимаю: кто-то обидится, кого я не позову — могу всех не упомнить.

В театре говорят: это ведь не просто ваш юбилей, поэтому кто где будет сидеть, вас не касается, кто куда потом пойдет — тоже.

P.S. К юбилею Николая Караченцова в издательстве “Вагриус” готовится его биографическая книга.

Цитата
Зрители так же встают и поют
с актерами “Аллилуйю” в финале “Юноны”, только теперь они зажигалки зажигают и раскачиваются, как на рок-концертах. Та же разница между партером и галеркой, только раньше
в партере сидели заведующие овощными базами, а теперь олигархи.