ЕС будет жить хуже. А бизнес лучше

Нынешняя осень "урожайна" на громкие прогнозы по развитию экономики

Тут и Всемирный банк (ВБ), позавчера усомнившийся в переходе Латвии на евро. Он же считает, что перетекание капиталов Запада на европейский Восток — объективно и неизбежно, несмотря на протесты Германии и Франции.

А экономический комитет ООН прогнозирует безальтернативную девальвацию доллара. Обо всем этом Kb беседует с членом “Объединения экономистов—2010”, главой консалтинговой компании Konsorts и экс-министром финансов Улдисом Осисом.

Латвия, инфляция и евро

— В недавнем отчете Всемирного банка прозвучало мнение, что переход Латвии на евро в 2008 году может оказаться под вопросом из-за темпов инфляции…

— Я бы выразился более мягко: риск есть, и из-за высокой инфляции он возрастает. Проблема тут в том, что правительство не проявляет особой заинтересованности в ее снижении.

— При этом эксперты уже априори настроены пессимистично: глава Ассоциации коммерческих банков Теодорас Тверийонас недавно отметил, что инфляция у нас будет высокой еще несколько ближайших лет. В свою очередь Банк Латвии на следующий год прогнозирует 4%, и то с оговоркой — “если на рынке не сработает фактор инфляционных ожиданий”…

— Чтобы оценивать конкретные прогнозы, стоит рассмотреть исходные данные. Кто виноват в высокой инфляции? Были факторы, которые придали росту цен разовый импульс, — акцизы на нефтепродукты, тарифы на газ и электричество повысились один раз. Но есть и другие факторы, которые включились в процесс роста цен и продолжают играть свою роль. Да, тут один из главных моментов — кредитная экспансия банковского сектора, отсюда и соответствующая позиция г-на Тверийонаса, которая вполне понятна. Эту проблему нельзя решить кардинально, но можно ее скорректировать. Мне кажется, достаточно было бы ужесточить требования к обеспечению банковских кредитов, которые на сегодня слишком либеральны — рекламируются кредиты вплоть до 105% от залоговой стоимости!

Такое в нашей ситуации недопустимо, и Комиссии по надзору за рынком финансов и капитала следовало бы отреагировать. Еще один фактор, который продолжает стимулировать инфляцию, — бюджетный дефицит, сохраняющийся у нас даже при существенном экономическом росте. Кстати, то, о чем сейчас заявил представитель Всемирного банка, уже около года твердят чуть ли не все латвийские экономисты вместе с БЛ. Риск не ввести евро в срок есть, и его нужно минимизировать. И парламенту, который сейчас рассматривает предложенный правительством проект бюджета, стоило бы его пересмотреть — чтобы была хотя бы тенденция к снижению дефицита. Конечно, сразу свести его к нулю нереально — и врачи, и учителя, и торговцы требуют денег. В итоге правительство оказывается под сильным политическим давлением, и слишком уж быстро политики увеличивают доплаты и субсидии. Хотя как раз такое поведение — медвежья услуга избирателю: вброшенные на рынок дополнительные деньги, стимулирующие и без того высокую инфляцию, сами себя в итоге обесценивают. Прибавка вроде как есть — но ее съест инфляция.

Если же рост социальных расходов ограничить — за счет меньшей инфляции потребитель окажется почти в такой же ситуации, как и после прибавки.

— Странная ситуация: правые партии упорно проводят экономически левую политику…

— Абсолютно с вами согласен! Все эти разговоры о собственной “правизне” остаются на уровне деклараций. В реальной жизни принципами давно поступились.

ЕС: “десоциализация” и конкурентоспособность

— В этом году в ЕС обострилась конкуренция между странами за капитал, выбирающий более дешевые восточноевропейские “площадки”. Разрушен первый стереотип — что процесс “выравнивания” будет лишь нашей гонкой за “их” уровнем жизни: в старой Европе тоже проходит “выравнивание” — в сторону снижения уровня жизни, сокращения социальных благ. Так, через 10 лет “новые” и “старые” встретятся на одном — промежуточном — уровне жизни?

— Да, “старые европейцы” из-за нас вынуждены отказываться от стабильности и социальной предсказуемости. Вспомним, что еще к началу 1990-х годов ЕС почти догнал США по всем основным экономическим показателям — та же производительность труда была почти “американской”! Но уже в середине 1990-х позиции были снова утрачены — во время последнего технологического бума (IT, телекоммуникации) именно США, а не Европа, вырвались вперед. Почему? К единому выводу приходят как европейские, так и американские эксперты: ЕС вкладывает слишком мало энергии в обеспечение технического прогресса, разработку и внедрение новых технологий — потому что слишком большие средства направляются на социальную сферу. И она перегружена: европейцы теряют мотивацию к работе, они могут вполне комфортно жить на “социал”. И еще один момент, в котором ЕС проигрывает, — множество бюрократических сложностей, с которыми сталкивается бизнес. Слово “евробюрократ” неспроста носит свой… оттенок.

Европейцы говорят: “Да, у нас слабее экономика, но, с другой стороны, больше выходных и лучше социальное обеспечение!” Между тем сейчас эта ситуация действительно начинает меняться в худшую для европейского обывателя, но лучшую для бизнеса и рынка, сторону. Последний пример — DaimlerChrysler, вынудивший своих рабочих пойти на уступки. Европе придется радикально реформировать свою социальную сферу, иначе бизнес не выдержит такой нагрузки. А ведь согласно Лиссабонской стратегии уже к 2010 году ЕС должен стать самой конкурентоспособной и динамичной экономикой в мире! Так что другого выхода, кроме сокращения социальной системы, просто нет.

— Лиссабонскую стратегию приняли в 2000 году, а сокращение западноевропейской “социалки” началось только в этом — после того, как “евроновички” стали слишком уж явно переманивать к себе производителя…

— Именно так. Правда, и старый Евросоюз — это не однородная масса, там есть и наемные рабочие, и предприниматели. И если первые, наверное, смотрят на нас, “новых”, без особого удовольствия, то бизнес действительно именно после расширения ЕС стал особенно активно интересоваться нашей страной. Я, работая в консультационном бизнесе, особенно явно это ощущаю. К примеру, наши партнеры, консультирующие своих клиентов в Германии, стали активно зондировать почву для инвестиций в Латвию. И именно с этого года их интерес стал куда более серьезным: задаются конкретные вопросы по конкретным отраслям, даже предприятиям.

Интересно, предполагали ли в старой Европе еще год назад, что этот интерес бизнеса к новым странам — вплоть до переноса производств — вызовет эффект “обратного выравнивания”? Возможно, кто-то подозревал. Но вряд ли могли себе представить, что этот процесс начнется так быстро.

— Незадолго до нашего еврореферендума вы сообщили, что Латвия может достичь среднего уровня ЕС не через 25—30 лет, как полагают в Минэкономики, а через 17. Не хотите подсократить прогноз — раз уж даже Германия начала выравниваться нам навстречу?

— Да, мы в своих прогнозах исходили из того, что худший сценарий для Западной Европы — это рост ВВП на 1—3% в год, не допуская вероятности, что при всем этом уровень социального обеспечения может пойти вниз. Как это будет в будущем — сказать очень сложно. К примеру, тот же беспрецедентный рост цен на нефть может оказаться для ЕС еще более драматичным, чем для США, — экономика Америки до повышения цен успела разогнаться, и эта инерция еще дает себя знать. Европа же остается в стагнации — и повышение цен на нефть в такой ситуации очень опасно. Кстати, эта разница проявляется и в настроениях национальных производителей: при одних и тех же ценах на нефть европейский бизнес оценивает свое будущее более пессимистично, американский — с большим оптимизмом.

США, доллар… девальвация?

— В сентябре экономический комитет ООН высказал прогноз, что единственный выход из сложившейся в США экономической ситуации (дефициты-близнецы, гигантский госдолг) — еще более значительно девальвировать доллар…

— Вообще, американская экономика не то чтобы противоречит правилам макроэкономической теории, но является особым случаем. Да, у США уже очень много лет импорт превышает экспорт — а это теоретически означает, что предложение долларов выше, чем спрос на них, что в условиях рынка могло бы привести к девальвации. Однако не стоит забывать о втором влияющем на курс национальной валюты факторе — счете капиталов, которые уходят и приходят, тоже влияя на спрос и предложение того же доллара.

А теперь возьмем ситуацию, сложившуюся в тех же 1990-х: в США технологический бум, рост продуктивности, особенно в технологических компаниях, — все это привлекало инвесторов со всего мира, которые приходили на американский фондовый рынок. И хотя в торговом балансе был минус, по балансу счета капиталов был плюс. В итоге доллару оказывалась поддержка.

Это актуально и для сегодняшней ситуации — в США вот уже который год растут фондовые рынки, привлекая инвестиции и повышая спрос на доллары. Так что не думаю, что в ближайшем будущем доллар резко упадет.

— А не резко? Ведь только за прошлый год доллар по отношению к главному своему конкуренту евро потерял 19%, и именно на столько американцы “обеднели” по отношению к европейцам. Плюс на столько же “полегчали” их сбережения — на депозитах ли или в пенсионных фондах — по отношению к евро. Этакая “ползучая Павловская реформа” в США — деньги вроде не меняют, но их ценность падает. А ведь это, в свою очередь, отпугивает нерезидентов от инвестирования в фондовые рынки — ведь переведя дешевеющие доллары в евро, в итоге они получают все меньше. В результате — снова основание для девальвационного тренда. Deutsche bank вот прогнозировал, что доллар упадет до уровня 1,45 за евро…

— С точки зрения более среднесрочной перспективы, все это тоже верно… Тут еще и война в Ираке — и этот фактор повышает риски американской экономики и отпугивает инвесторов. В итоге девальвационное давление на доллар есть, но тут сложно предугадать, на какой отметке курс может остановиться. Доллар будет становиться “легче”, но я пока не вижу серьезных предпосылок, чтобы рынок рухнул — все же азиатские страны, с которыми США ведут соответствующие переговоры, тоже заинтересованы в стабильности доллара. Поэтому и проводят валютные интервенции, поддерживая его курс. И их можно понять: Япония, и в меньшей степени — Китай, завязаны на экспорте в США и заинтересованы в стабильности американской валюты. Можно почти гарантированно сказать, что доллар не “упадет” в этом году — до вступления в должность нового президента. Кроме того, страны G-8 почти наверняка воздержатся от резких телодвижений до тех пор, пока не получат данные американской экономики за этот год, которые появятся в феврале-марте. Если четвертый квартал окажется совсем плохим — “восьмерка” теоретически может решить, что поддержка доллара нецелесообразна. Тут многое зависит от сопутствующих факторов. К примеру, если США к тому же вновь столкнутся с террористическими актами, тогда разговоры о радикальной девальвации вполне могут стать реальностью. Ну и немаловажно, когда же остановится рост цен на нефть, съедающий рост ВВП.

Впрочем, за последние два месяца в США наблюдается бум на покупку велосипедов (смеется). Может, пересев на велосипеды, Америка и справится с высокими ценами на нефть, тормозящими ее экономическое развитие…

20.10.2004 , 14:57

Коммерсант Baltic Daily


Темы: ,
Написать комментарий