Зона особого режима

Согласно данным ЦСУ, пятая часть работающих жителей Латвии получает на основной работе не более 100 латов в месяц. Эта сумма меньше прожиточного минимума. В третьем квартале 2006 года 9,4% работающих получали зарплату до 81 лата, а 12,7% от 81 до 100 латов. Но есть категория людей, которые не получают и этих доходов.

Я недавно побывал в Краславе на автобусной остановке, и когда разговор зашел о наболевшем – общественном туалете, то житель села сказал: «Слава Богу, что у нас нет платного туалета, ведь жители села у нас очень бедные». Мой собеседник придерживается мнения, что лучше иметь туалет с полным набором антисанитарии, чем платить 10 сантимов. К этой теме мы еще вернемся, но оказывается, на селе есть люди, которые не имеют ни кола, ни двора. Как выживают? Об этом и пойдет речь.

Классики латышской литературы в своих повестях и романах писали о жалком положении батраков на селе. Но и в то время у батрака был выбор и право заключать договор с хозяином, который они называли «кунтракт». Позже батраков стали называть «сельхозрабочими» и они кочевали из Латгалии в самые удаленные и богатые волости Курземе и Видземе. Описывая жизнь и быт той поры, писатели не сгущали краски – батракам жилось не так уж плохо. Работать приходилось с утра до вечера, но хозяева кормили работников хорошо и не обижали при расчете. Некоторые работники у хозяев жили годами, прикупали землю и сами становились хозяевами небольших наделов земли.
Как можно сейчас назвать человека в Латгалии, который по устному соглашению работает на хозяина? Иногда в крестьянском хозяйстве собираются до 5-6 человек, которые работают на ферме, в поле, пасут скот.

В крепостное время таких работников на хуторе считали бы «беглыми крестьянами» – ни кола, ни двора, ни документов. Если какие-то документы и были, то хранились они у хозяина. Один из бедолаг рассказал мне судьбу своего падения и рабского положения: «Рабочие жили в бараке, где была одна печь для просушки одежды, спали на сколоченных нарах. Заработок: 1 пачка сигарет в день, на ужин подавалась доза спиртного, питание было скудным. Если за неделю кто-то зарабатывал 1-2 лата, то они пропивались на месте: спиртные запасы у хозяйки были неограниченными и точку искать не приходилось. Идти куда-то в поисках лучшей доли без документов и денег люди не решались.
Худо-бедно, но рабочие не роптали, хотя за глаза называли хозяйку «живоглоткой». Работа на хуторе была построена по принципу добровольного концлагеря – не было лишь смотровых вышек с пулеметами. А сторожевых псов хватало – сидели они на цепях. Рабочие работали исправно, боясь, что хозяйка может вечером обнести стаканом или не дать сигарет.

Хутор жил скрытой жизнью, иногда приезжали мрачные личности, торговцы соляркой и, заправив емкости, уезжали. Все знали, что это контрабандисты, и связаны они цепочкой с местными бандитами, а потому наши мужички делали свои выводы, что перечить хозяину себе же дороже. Никаких договоров при трудоустройстве, конечно же, не составлялось. Если кто-то посторонний интересовался нами, то хозяйка отвечала, что мол, дальние родственники приехали на толоку. Тем все и кончалось. По Латгалии таких рабов много. Глубинка! Кто приедет проверять?».
Как оказался на воле мой собеседник? Мужик серьезно заболел и его пришлось отправить в больницу. Для такого случая нашлись документы, и хозяин сплавил работника за милую душу. В одном не прав мужичок – в Трудовой инспекции мне сообщили, что помочь человеку можно в том случае, если он сам стремится оформить свои трудовые отношения. Если человек при встрече с инспектором забывает свое имя, он теряет не только зарплату, но и достойную пенсию.

30.11.2006 , 20:49

Павел КОРШЕНКОВ , Экспресс Неделя


Написать комментарий