Александр Гордон: «Телевидение не может сделать человека лучше или хуже»

Зачем известному телеведущему нужны "Стрессы"?

Популярный российский телеведущий Александр ГОРДОН недавно побывал в Риге, где в течение трех дней на Латвийском телевидении шли записи его диалогов с собственной женой — представительницей другого поколения.

В перерыве между съемками Александр Гордон дал интервью обозревателю
Телеграфа Алле БЕРЕЗОВСКОЙ.

Откушенное ухо — это еще семечки
— За последние годы “Гордон” стал для нас своеобразным брендом, как нечто высокоинтеллектуальное и интеллигентное. Вы сами подняли эту планку на российском ТВ своими ночными программами. И вдруг ваш новый проект — ток-шоу “Стресс” с его полумаргинальными историями. Неужели вам это интересно: копаться в людских дрязгах и пороках?
— Мне это очень интересно по той простой причине, что, замыкаясь в собственном кругу, который мы в Москве называем “в пределах Садового кольца”, перестаешь, в общем-то, понимать, в какой стране ты живешь. Я не могу потратить часть свой жизни на то, чтобы путешествовать по стране, разглядывать людей, пытаться понять, чем реально они живут. Когда вся страна приезжает к тебе в студию — а там ведь практически нет такого региона, из которого люди бы не приезжали, — то становится понятным, что вот это, собственно говоря, и есть то, что мы привыкли называть большими высокими словами “русский народ”. Давайте посмотрим друг другу в глаза: что есть, то есть…

— Но вы же не выбираете какие-то обычные житейские ситуации, а выносите на обсуждение абсолютно запредельные истории — то откушенное пьяной женщиной ухо, то покалеченный верблюдом человек в зоопарке…
— Это, может быть, в Латвии они запредельные, а в России это совершенно обыденное, ежедневное явление.

— Александр, вы передергиваете!
— Я вас уверяю, про откушенное ухо — это одна из двадцати реальных аналогичных историй с подобным финалом, которые могли бы быть показаны. Да, наверное, не самые лучшие, не самые веселые и не самые страшные. О чем вы говорите! У нас каждая вторая пьянка заканчивается или топором, или поножовщиной, что там — ухо!
Примирить непримиримых

— Понятное дело, “бытовуха” была везде и во все времена, но она ведь не представляет для вас лишь обывательский интерес — что, кого и как. Вы — носитель бренда “Гордон”, вы что, хотите какую-то философию из всего этого вывести? Зачем все это вам?
— Во-первых, нельзя на телевидение возлагать какие-то сверхзадачи. Я всегда говорил, что телевидение — это низкий жанр. Оно не может сделать человека лучше или хуже. Да, оно может заставить его покупать именно эти прокладки или выбирать этого политика — и ничего больше! Какая-нибудь телевизионная программа вряд ли может вмешаться во внутреннее устройство человеческого мира, поэтому не надо нагружать телепередачи совершенно несвойственными им какими-то моральными или духовными целями. Главная задача — развлечение.

— Хорошенькое развлечение — драки, пьянки, семейные ссоры! Это я о вашем “Стрессе”…
— Ну, знаете, кто чем развлекается! Первые две наши программы, которые вышли в эфир, они вообще не показательные, важнее то, что будет потом. Уверен, можно работать тоньше и лучше.

— Как я понимаю, вы в этих историях не просто слушатель-ведущий, вы еще и играете роль эдакого доброго судьи, который старается примирить враждующие стороны…
— Да, когда это возможно, я действительно пытаюсь это сделать. Но вот в одной из записей, когда все попытки к примирению оказались напрасными, я просто плюнул, накричал на этих людей и выгнал их из студии. И это будет в эфире, мы ничего не вырезали, потому что это уроды настоящие… Чем хороша эта программа? В ней, как в жизни, можно реагировать на разных людей по-разному. Есть такие, которые мне глубоко симпатичны, они просто попали в переплет, им можно помочь выбраться. А есть люди, которых я абсолютно не понимаю, мне они кажутся диковатыми дебилами, и я не скрываю своего отношения к ним. Есть подлецы откровенные. В одной из программ вы увидите сюжет, когда маленькая девочка, ей два годика, оставшись одна в квартире, пыталась найти маму. Она вылезла в окно 10-го этажа и висела с той стороны минут сорок, держась за подоконник своими ручонками. И все это время один человек из дома напротив… добросовестно снимал ее на домашнюю видеокамеру! Ему даже в голову не пришла мысль куда-нибудь позвонить и вызвать помощь. Когда я его спросил: “Почему?!”, он ответил: “Ну а что? Интересно же…”

— Жертва программы “Сам себе режиссер”?
— Не знаю, я просто не смог сдержаться — все высказал. А второй мужчина — участник той программы, сначала взломал дверь к соседям, потому что ошибся немного, перепугал их до смерти. Потом взломал замок в нужной двери, ворвался в квартиру, спас девочку.
Соседи, правда, тут же попросили, чтобы он им дал деньги за вышибленную дверь…

Четыре принципа ТВ
— В одном из интервью вы, рассказывая про свою новую программу, говорили, что хотели сделать не то чтобы антипод нагиевским “Окнам”, но попытаться доказать, что даже такого рода сюжеты можно подавать достойно, без пошлости и обывательской тупости. Вы считаете, вам это удалось?
— Во-первых, “Окна” — это постановки. Люди почему-то там уверены, что они могут сделать интереснее, чем это происходит в жизни. Я этого никогда не понимал, почему кто-то набирается наглости примеривать шкуры живых людей на плохих актеров, да еще при этом цинично и тупо разглагольствовать по этому поводу. В программе “Стресс” мною было поставлено условие: хоть один актер появляется — я ухожу. Пока у нас все настоящее — из жизни.

— А что нравится на нынешнем телевидении Гордону-зрителю — какие программы, фильмы, передачи?
— Я не отношусь к телевидению, как к чему-то, что надо любить или ненавидеть. Я смотрю новости, спорт, плохие фильмы и чудовищные сериалы. Да-да, не удивляйтесь, я очень люблю такие сериалы, наши, российские — чем чудовищнее, тем лучше, сидишь и тупо следишь за сюжетом… Что мне нравится? Поймите, нет у меня задачи отслеживать взлеты или падения нашего ТВ, не моя это миссия.

— Неужели ничего в душу не запало?
— Нет и не должно. Из телевизионного ящика ничего не должно западать в душу — я настаиваю на этом! Для этого есть музыка, театр, поэзия… А телевидение — это постоянно меняющаяся картинка, которая должна: информировать, развлекать, провоцировать на гражданскую позицию и просвещать.

— Четыре принципа Гордона?
— Да-да, именно так.

— Скажите, а в конфликте НТВ с Леонидом Парфеновым лично вы на чьей были стороне?
— Я был на стороне канала, абсолютно и однозначно. Потому что считаю: для каждого проявления есть свое время и место. Я не люблю понятие “корпоративная этика”, но когда ты отчаян и смел, то за свои поступки должен отвечать сам. А когда ты отчаян и смел за чужой счет, мне представляется это, мягко говоря, некрасивым. И я своего мнения никогда не скрывал. Речь шла о конкретных людях, и в корне неверно было подставлять их жизни под угрозу. Так же неверно, как показывать бесланскую трагедию, как это делали по всем телевизионным каналам. Было же совершенно очевидно, и об этом тысячу раз говорили, что любой теракт потеряет всякий смысл, если о нем никто не знает. А мы же опять стали свидетелями хорошо поставленной телевизионной драмы в эфире. Что, на мой взгляд, было совершенно недопустимо.

— По-вашему, получается, что замалчиванием можно остановить эти теракты? Да и разве в эпоху Интернета это реально?
— Это отдельный вопрос. Но позиция, на мой взгляд, должна быть достаточно жесткая. Я никогда не забуду опрос, который проводила радиостанция Эхо Москвы, когда начались события в Ираке. Они спросили у радиослушателей, отзывать ли им своих репортеров из этой страны, чтобы не подвергать их жизни опасности, или оставлять. Я уж не помню, какой там процент и как голосовал. Но была одна бабушка, которая воскликнула: “Конечно, оставлять! Иначе как же я буду узнавать, что происходит в Ираке?” И тут меня взяло просто дикое человеческое возмущение: ну какое тебе дело до того, что происходит в Ираке?! Что же это за избалованность информационная такая? Разве можно ради развлечения бабушки с Арбата подставлять под пули наших ребят? И потом, это в корне неправильно, ну не надо тебе знать, что происходит в Ираке. Не надо! В первую очередь надо знать, что происходит в твоей жизни. По-моему, это уже какая-то извращенность информационная…

Не надо начинать с парикмахерской!
— Александр, скажите, а что сейчас на самом деле происходит c НТВ? Столько классных программ похоронили, что дальше-то будет?
— Вы прямо как в анекдоте, когда человек возмущается, что его плохо обслужили
в парикмахерской, а парикмахер совершенно справедливо удивляется: “Вам что-то не нравится? Но почему вы начали с парикмахерской?” Так и здесь, ну при чем тут НТВ? С НТВ происходит то же самое, что происходит со страной. Тут анализ преждевременен, как мне кажется. Однако мне совершенно ясно, что времена в России наступают тяжелые.

— Один поэт-эмигрант, перефразируя Тютчева, воскликнул: “В Россию можно только верить. Но жить в ней уже давно нельзя…” Вы об этом?
— За перефразировку Тютчева можно, конечно, и по морде дать, если честно. А жить… Почему-то все опять рассматривают Россию или даже Латвию (но ее, правда, в меньшей степени) как некие островки, в которых можно автономно что-то изменить. Мне кажется, это все вписано в контекст бешено меняющейся истории, которая находится на переломном пути. Нас ожидает очень серьезный, может быть, даже кровавый кризис цивилизации. Потому что так жить, как живет человечество сегодня, оно больше не может. И это уже, по-моему, очевидно всем. А как жить дальше, никто не знает. Поэтому каждый пытается предложить свою модель: Путин — свою, Евросоюз — свою, США — свою. Пока все предлагают эти модели, мы потихонечку можем и сдохнуть.

— А есть ли такая модель у Гордона?
— У меня нет модели, у меня есть недоумение. Я пытался делать на российском телевидении программу, которая ответила бы на непростой
вопрос: что нас ждет в ближайшие 30 лет? Собрались бы ученые, военные, политики, бизнесмены и попытались бы стратегически спланировать, что делать и куда идти. Пока все это как броуновское движение: с этой стороны ударили — туда покатились. Но я столкнулся с бешеным сопротивлением, и мне стало понятно, что либо администрация президента и без меня знает, что делать, либо вообще на эти вопросы отвечать в нашей стране не принято.

Ночной эфир вернется
— Но ведь ваша ночная программа отчасти пыталась ответить на эти вопросы?
— Помимо этой программы, я предложил передачу “Образ будущего”. Мы планировали ее как такую прайм-таймовскую передачу, ток-шоу с привлечением лучших умов России. Но это сейчас невозможно и не нужно. Что касается ночной программы, а я ее определял как научно-развлекательную, то ее вроде как ждет реинкарнация. Вышло 340 выпусков, затем наступил большой перерыв. Сейчас идет вялотекущая перебранка о том, в какое время эта программа должна выходить. Я настаиваю, что 0 часов 30 минут — это предел для ночного эфира, а часть администрации канала пытается меня задвинуть дальше. Хотя я уже набрал группу, есть стратегия и тактика развития новой ночной программы. Она будет отличаться и внешне, и внутренне от того, что было, поскольку тут объектом исследования будет не внешний мир, а тот мир, который человек успел построить за время своего существования. Мы называем это технологией жизни: что мы делаем, чтобы жить так, как живем, и что бы мы могли делать, чтобы жить по-другому.

— И называться она будет “Гордон-2”?
— Да нет, просто “Гордон”.

Проекты Гордона
n Театр. Александр Гордон продолжает свой театральный проект “Одержимые” по роману Достоевского “Бесы” в театре “Школа современной пьесы”, где он выступает одновременно и режиссером, и актером. На той же сцене он собирается поставить телевизионный спектакль-интервью, куда будет приглашать известных российских актеров. По ходу интервью его герои станут незаметно перевоплощаться и существовать в тех образах, которые когда-то они создавали в театре или кино. Уже готов список из 10 актеров и пишется сценарий.

n Книги. Готовится второе издание сборника Гордона “Диалоги”. Как определяет автор, это очищенные стенограммы его ночных программ. Первое издание, в которое вошли 13 стенограмм, разошлось тиражом 24 тыс. экземпляров.

n Кино. Подана заявка на сценарий по мотивам рассказов отца Александра Гордона под условным названием “Вокзал-базар”. Речь идет об Одессе 1970-х годов. Как говорит Александр, он планировал создать что-то вроде ностальгической комедии, но получилась антиутопия. Это фильм о лучшем городе на земле, из которого почему-то жители бегут.

Чего ссоритесь?
Гордон: “Конечно, вне всякого сомнения, Латвия сегодня — это Европа, со всеми достоинствами и недостатками этого образования на карте. Очень мне обидно, что иногда возникают трения между русскими и латышами. Я хорошо понимаю, как многие из латышей могут объяснить свое отношение, учитывая, что есть государственный диалог, который говорит об оккупации. Чем, наверное, присутствие Советского Союза в Латвии и было, спорить не буду. Но мне кажется, все это уже далеко позади. Можно помнить, чтить, проклинать или, наоборот, любить, но все это — уже прошлое. Чего сегодня-то ссориться?”


Цитата
В одной из программ вы увидите сюжет, когда маленькая девочка, ей два годика, оставшись одна в квартире, пыталась найти маму. Она вылезла в окно 10-го этажа
и висела с той стороны минут сорок, держась за подоконник своими ручонками. И все это время один человек из дома напротив… добросовестно снимал ее на домашнюю видеокамеру! Ему даже в голову не пришла мысль куда-нибудь позвонить и вызвать помощь. Когда я его спросил: “Почему?!”, он ответил: “Ну а что? Интересно же…”


Темы: ,
Написать комментарий