Как мы реформируем здравоохранение

Еще в 1988 году, на известном Пленуме творческих союзов, где лучшие интеллигентные умы выявили все недостатки существовавшей тогда советской системы, в том числе и здравоохранения, в резолюции записали: “Признать, что здравоохранение народа, как и его образование, являются важнейшими областями, которые требуют гораздо больших ресурсов, чем они располагают до сих пор. Децентрализовать здравоохранение, оставив за республикой право сформировать отвечающую местным условиям и традициям систему”.

Возражений не последовало. Еще тогда приезжавший большой союзный начальник — член Политбюро А. Н. Яковлев одобрил: “Формируйте!” С тех пор мы и формируем — реформируем то, что досталось от ЛССР, как можем, насколько хватает денег и как требуют наши национальные традиции. И сильно в этом преуспели — уже ничего не осталось, что бы ее напоминало. Но то, что у нас получилось в результате реформирования, тоже нас сильно разочаровало. И первое разочарование — это ресурсы, которые получает здравоохранение. Творческая интеллигенция — люди умные, думали — надо гораздо больше средств. Идея правильная, простая и наивная. В то время это означало: “Пусть Москва выделит еще, у нее денег — немерено!”

Блеск чужих витрин затмил разум

Сложности возникли, когда оказалось, что средства надо зарабатывать. Самим. Тут уже творческая интеллигенция ничего подсказать не смогла, да ее уже больше и не спрашивают. В результате с ресурсами получилось очень жидко — в 1988 году финансирование здравоохранения, если считать по курсу ППС (покупательной способности), составляло 443,1 миллиона латов, а сейчас осталось только 187,3 миллиона — в три раза меньше. Обратное тому, что думала творческая интеллигенция. А мы к тому же, заявив, что “хоть в лаптях, но свободные”, пошли в этих лаптях и вступили в клуб самых богатых стран — ЕС, где простой аспирин в шесть раз дороже нашего старого, российского. И в этом богатом мире лекарства каждый год добавляют в цене на 8% — из–за новых названий, марок, патентов, лицензий и других авторских прав.

И у нас теперь “как у белых людей” — в этом году только за полгода медицина подорожала на 16% — надо догонять наших блестящих соседей! Ведь с того далекого 1988 года, когда нас не удовлетворяли ресурсы нашего здравоохранения в 443,1 миллиона латов, предоставляемые нам бесплатно, на Западе стоимость медицины (прибавляя по 8% в год) выросла в 3,5 раза! И наш старый уровень здравоохранения, который творческих людей и тогда не устраивал, теперь реально стоит уже не жалких 443,1 миллиона, а 1550 миллионов, в 8,5 раза больше того, что мы сейчас, благодаря нашему успешному и заботливому правительству, имеем.

Семейная лажа

Если мы со старой системой расстались, то надо создавать новую. Как было сказано на пленуме в 1988 году — “отвечающую местным условиям и традициям систему”.

Так родилась система “семейных врачей”. Наверное, она полностью соответствует нашим национальным традициям, ведь иначе ее не выбрали бы. В 1937 году в “процветающей” Латвии было 1556 врачей на всю страну, теперь у нас на всю страну 1027 семейных врачей, немного не дотянули до 1937 года. Правда, есть еще разные врачи–специалисты, но их число уже не имеет значения, так как к ним можно попасть с направлением семейного врача. А на каждого семейного врача в среднем приходится по 2268 человек. Хороша семейка у семейного врача, правда? Не как у семейного врача английской королевы, с которой, очевидно, брали пример наши “знатоки”, когда расхваливали нам, как хорошо нам будет с семейным врачом жить — “ведь он будет хорошо знать и вас, и все ваши болячки! И сам будет заходить к вам время от времени — спросить, как здоровье”.

Реклама! А вот реальность: я у своего семейного врача был один раз в позапрошлом году, когда записывался у него. К нему на прием надо ждать десять дней — я столько проболеть пока не в состоянии. А соседка–старушка умерла на третий день, не дождавшись очереди. Можно это называть “семейным врачом”?

Конечно нет! Хороша страна Норвегия

Что мы получили с такой “прогрессивной” системой? По старой системе, которая “нарушала права человека” в Латвии, уровень народного здоровья в Латвии обеспечивал естественный прирост населения +2,2 человека на 1000 жителей. Ровно как в Норвегии. По новой же системе народ стал быстро вымирать — сейчас этот “прирост” отрицателен и в среднем по Латвии составляет 5,3 на 1000 жителей, а в Латгалии от –10,4 до –13,2 на 1000! Это феноменальные цифры, самая высокая смертность из стран, по которым есть статистика. При таких показателях скоро мы вообще избавим мир от своего присутствия.

А по европейской системе прирост +2,2 человека на 1000 обеспечивает Норвегия, но она на свое здравоохранение, по европейским ценам, тратит 3688 долларов на душу населения в год, а Латвия — всего 151 доллар (80 латов) в год. Что нам можно за эти деньги вылечить, если типичная цена нормального лекарства нынче 5 латов?

Что же мы теперь имеем? Сравним цифры, которые получаются в расчете на одного жителя по рассмотренным трем системам здравоохранения — старой советской, современной норвежской и сегодняшней латвийской. Современной ее ну никак назвать нельзя! Получается, на одного жителя, по сегодняшним ценам, в советской старой системе необходимо иметь 665 латов, в норвежской — 1944 лата, а Латвия расходует 80 латов. Безбрежная пропасть (в 25 раз меньше!) между сегодняшним уровнем здравоохранения — сегодняшним латвийским финансированием здоровья народа, тем, что имеет наш сосед — Норвегия, и что нужно нам для нормальной жизни — у нас такой же климат и те же лекарства. Да и от раскритикованного СССР мы уже отстаем в восемь с половиной раз. А наш министр экономики да и президент обещают нам догнать Норвегию через 8–10 лет! Очень смешно, правда? Ведь для этого только в здравоохранение надо вкладывать ежегодно половину всего нашего такого восхитительного ВВП.

Шантаж по–медицински

Что же делать с такой пропастью? Творческая интеллигенция в 1988 году сказала — надо увеличить ресурсы. Вы будете очень смеяться, но современная врачебная элита, анестезиологи и реаниматоры (их в Латвии всего 345 человек, притом столько их было всегда! Их не сокращали) подошла к этому не просто, а очень просто, о ресурсах она не говорила, она сказала: сделайте нам зарплату 1200 латов в месяц, и все будет хорошо! Действительно, ведь они сразу окажутся на другом берегу пропасти, в Норвегии. А их пациенты пусть и дальше остаются и гниют на этом берегу, им теперь на здоровье останется уже по 78 латов — ну и пусть. По рецепту В. Яксона — пусть проявляют активность в поддержании своего здоровья: делают утром физзарядку и лечатся липовым отваром, это бесплатно!

А президент ассоциации анестезиологов по телевидению предупредила: попробуйте не дать, мы прекратим обслуживать плановые операции! Подтекст этого заявления означает: “Поумираете!”

А действительно, почему не прекратить — все равно народ вымрет, с операцией или без. И прекратят! Ведь, как рассказывает народ, которому приходилось оперироваться, они уже сейчас не делают ни одной операции без “конверта”. А что такое требование зарплаты в 1200 латов? Это тот же конверт, только с правительства — дело привычное. А господин Лоскутов на это внимания не обращает — он поймал полицейского, и ему для плана достаточно.

Глобальное сокращение

Министру здравоохранения эта идея очень понравилась, ведь для нормального развития здравоохранения нужен миллиард, а тут всего 5 миллионов на зарплату 345 человек — и нет проблем. Поскольку денег тоже нет, то министр добавит зарплату, но ему только надо для этого сократить еще половину больниц, и деньги будут.

Латвийская Республика сократила уже 66 больниц из доставшихся ей 188, сократит и еще 60 — что проще! Ведь это — по требованиям самих врачей, очень даже солидно выглядит! Реформы продолжаются! А это так украшает страну. А разные реаниматологи и другие врачи — ведь их тоже сократят? С ними тоже нет проблем — они уедут на Запад и еще улучшат там здравоохранение. Ведь там так ценят здоровье, упоминаемая нами Норвегия на здравоохранение ассигнует 14% своего огромного ВВП, а Латвия — только 3,3% от своего крайне скудного. И даже от своей соседки и сестры Литвы Латвия отстает более чем вдвое. Что остается нам здесь? А нам здесь остается больной и вымирающий народ, не имеющий средств на лечение, и растущие цены на наше личное здравоохранение.

И бегущие из страны медики — только первый шаг нашей новой жизни в ЕС. За ними последуют множество других квалифицированных специалистов. Что же делать, где выход?

В существующей ситуации реального выхода нет. Денег на реальную реорганизацию здравоохранения у государства нет, как нет и денег на реорганизацию других сфер. Нет и людей — политиков, обладающих государственным мышлением и способных сформулировать общегосударственную политику и возглавить ее реализацию. Наши “политики”, а их можно только так, условно, с кавычками, называть, государственной политикой заниматься не могут, они способны только тусоваться из партии в партию, выбирая место, где можно пересидеть новые выборы и снова оказаться “в обойме”. И продолжить бесцельные “политические” разговоры о великой миссии защиты латышского языка, на который никто не нападает, или смешные потуги в “демократизации” Белоруссии или России, хотя мы не можем у себя разобраться с элементарными проблемами и понять, куда идем.

У соседей, в России, появился Путин, который ясно представляет, что ей требуется, и он уже создал мощную общероссийскую партию, получившую большинство и неоспоримый мандат народа на преобразование страны, и Россия уже преобразовывается и идет по новому пути, и выходит из болота, в Белоруссии тоже есть национальный лидер, которому в проводимой им политике доверяет подавляющее большинство белорусов, и она тоже твердо идет своим путем. У нас таких лидеров нет, у нас в политике продолжает тусоваться бесформенная толпа трепачей. А мы продолжаем сидеть в болоте. По горло.

Цитата

Виктор Яксон, который был министром благосостояния и дважды министром здравоохранения, в 2002 году писал: "Здравоохранение начинается со стимулирования здоровья и его профилактики, а самой заметной и социально чувствительной его составляющей является лечение. Надо признать, что в бывшем СССР многие из этих составляющих были хорошо развиты. Ясно определены и обязательны были профилактические осмотры, вакцинации, которыми система здравоохранения обеспечивала жителей поголовно даже без их активного участия и ответственности. Также для борьбы с инфекционными заболеваниями и алкоголизмом применялась хорошо отработанная система выявления болезней и диспансеризации, которая, правда, часто граничила с нарушениями прав человека. Но в то же время вся идеология не только не способствовала здоровому образу жизни, но даже наоборот — мобилизовала на “горение в труде”. А здравоохранение “совершенно даром”, как малоценный продукт, не порождало у жителей ответственности за свое здоровье". Как понимать эту мысль министра? В общем — вроде и хорошо было, но хорошо, что мы с этой хорошо отработанной системой расстались. Теперь у нас только права человека — каждый имеет право болеть чем хочет и как хочет, и ничто ему больше не мешает.