«Палачи героями быть не могут» 3

Историю старательно подправляли и подправляют, вчерашние герои объявляются преступниками, осужденные – национальными героями. Но ведь живы очевидцы, которые на выборы не идут, льгот не просят, а просто честно рассказывают о том, что видели. Так расспросите их, пока они живы… А вскоре после этого письма пришел другой читатель, который как раз хотел поделиться тем, что пережил. Итак, рассказывает Венедикт Пиврик, 75-летний житель Латгалии.

«В 39-м мы узнали, что началась война»

Я вырос в деревне на границе между Литвой и Латвией. До войны это была территория Польши, Турмонты, сейчас Литвы – Турмантас. Литовца, кстати, не было в окрестностях ни одного. Жили русские, поляки, белорусы, евреи, латыши. Земли у нас был один гектар. Отец плотничал, частенько нанимался обтесывать бревна. Нас было четверо братьев. Понятно, что жили бедно. Что говорить, если хорошая соль считалась очень ценным и редким продуктом. В основном в доме была соль черная, как песок. Если удавалось достать белую, все радовались.

Школу в наших краях вообще впервые построили в 1936 году. Но никого не волновало, ходят туда дети или нет. Вот у меня возможности такой до войны не было. Чуть подрос, отдали в пастухи. Помню, в 39-м году я пас коров и вдруг увидел самолет. Он летел низко-низко над лесом, потом над полем. Задел рожь, пропеллер запутался в колосьях, самолетик сел. Люди со всей округи собрались посмотреть на это диво. Польский летчик рассказал, что началась война с Германией. Но вместо немецких солдат пришли русские. Мы, пацаны, первыми побежали к ним. Нас угостили кусковым сахаром, надарили значков. Потом пошли слухи о выселении в Сибирь. Но в наших бедных краях кулаков, наверное, не нашлось, никого не тронули.

Хозяин стрелял в меня пять раз

В 41-м меня опять подрядили пастухом к Миллеру. Скота у него было немного, корова да овцы. Тоже не слишком богатая семья, пол в хате земляной, блох полно. Уже было известно, что немцы перешли границу, но никаких солдат мы не видели. Фронт шел стороной. Однажды я проснулся и увидел, что дочь хозяина стоит перед зеркалом в лисьей шубе и примеряет какие-то украшения. Откуда это все взялось? Погнал свое стадо на пастбище и по дороге узнал от соседей, какая трагедия произошла накануне.

Оказывается, Миллер нацепил на рукав белую повязку, объявил всем, что он полицай, взял винтовку и пошел к живущему по соседству еврею Давиду. Все звали его Додка. Он имел швейную машинку марки «зингер», вместе с которой ездил по домам и чинил одежду, иногда шил что-то новое. Вот этого человека выволокли из дома, убили и бросили в какой-то канаве.

Видимо, не только его. Потому что вскоре вместо одной коровы у моего хозяина было уже восемнадцать буренок, целое стадо овец. Мне, пастушонку, было с ними в одиночку не справиться. Однажды я не смог отогнать стадо от поля озимых, они общипали всходы. Пока я носился с криками, пытаясь прогнать скотину, на пригорке показался Миллер с винтовкой в руках. Выругавшись, он прицелился в меня и начал стрелять. Пули просвистели буквально рядом. Я так испугался, что подкосились ноги. Когда он ушел, собрал гильзы. Стрелял он в меня пять раз. Пригнав стадо, побежал домой, к родителям, и рассказал, как чуть не погиб. Мать начала плакать и запретила возвращаться к этому злодею. Через несколько дней появился сам Миллер. Хорошо помню, как побелел отец, когда услышал от него:

А твои дети случайно пионерами не были? Гляди, чтобы не было тебе беды.

О ней скоро забудут

После войны Миллера выслали на Север. Через несколько лет он вернулся. Жена к тому времени переехала в Польшу на земли, которые были отобраны у Германии. Вслед за ней уехал и мой бывший хозяин. Больше мы его не видели.

Были во время войны в наших краях и партизаны. Марите Мельникайте, например, памятник которой до недавнего времени стоял на берегу озера. Эта девушка повторила подвиг Зои Космодемьянской. Ее поймали фашисты, страшно пытали, но она не выдала места расположения отряда. Как могла девушка выдержать муки? Советская пропаганда, конечно, объясняла это патриотизмом. В народе говорили, что у Марите был любимый человек, который остался в отряде. И ради его спасения она молчала. Вот такая была история, прямо как про Ромео и Джульетту. Но скоро о ней забудут, нет ведь ни памятника, ни музея. Наверное, в наших местах могла случиться такая же история, как в селе Малые Баты, за что судили Кононова. Могли тоже отомстить тем, кто выдал Мельникайте. Но этого не произошло.

«Виноват Махайрод!»

После войны в лесах появились «лесные братья». Теперь их выставляют героями, но палачи героями быть не могут. Ничего особо героического про них не было слышно. К тому времени стали организовывать колхозы. Народ в них не слишком хотел идти, это точно. Приедут из района, назначат председателя колхоза и руководителей сельсовета, а ночью их убьют. А чем эти люди виноваты, ведь принуждали соглашаться? Порой и семью уничтожали. Об этом теперь не слишком любят вспоминать, но ведь все помнят, что на милицию или на военные формирования «лесные братья» не нападали, уничтожали по деревням тех, кто волей или неволей сотрудничал с советской властью. И немало среди них было таких, кто зверствовал почище моего бывшего хозяина. Потому и не выходили из лесу, что боялись суда.

Конечно, бывали и похожие случаи, когда из зависти или злобы писали доносы на соседей в НКВД, требуя их высылки в Сибирь. Вспоминается мне один разговор с человеком по имени Мейер Бутин. Он жил в Краславе и был выслан еще до войны. Оказалось, этот арест спас ему жизнь, ведь все краславские евреи были расстреляны. Однажды мы сидели с ним и вспоминали то страшное время. И я его спросил, нашел ли он виновных, тех, кто написал на него донос Советам, тех, кто вместе с фашистами прямо у дороги убил его родных. И он ответил очень странно:

Виноват Махайрод!

Я потом нашел в книге это слово. Есть такой миф, что где-то под землей спит страшное чудовище – Махайрод. Когда этот зверь просыпается, люди становятся безумными, они творят зло, не понимая, что делают. И тогда брат идет на брата, сосед на соседа.

Лично я считаю, что причина другая. Когда перестают действовать законы, наступает вседозволенность, зверь просыпается внутри человека. Можно убить соседа и завладеть его добром. В тюрьму не посадят, даже похвалят.

Но рано или поздно за все приходится отвечать. В том числе тем, кто сеет национальную вражду, кто натравливает людей друг на друга. Не надо будить Махайрода!