Ветеран-фронтовик родился в 1923 году. Но несмотря на немалый возраст – в этом году Иван Семенович отпраздновал свое 95-летие – его уму, крепкой памяти и чувству юмора можно только позавидовать. Каждого, с кем его столкнула жизнь, он помнит по имени, отчеству и фамилии. А их было немало: честных, преданных и верных людей, погибших за родину.

Однако годы берут свое, и, устав, Иван Семенович на время прерывает свой рассказ. Пока ветеран отдыхает, мы с его дочерью Викторией просматриваем странички черновиков, сохранившихся от писем-воспоминаний, которые несколько лет назад Медведев писал для своих племянников.

Дом из самана

В потемкинские времена крестьян из центральных губерний России выселяли в Украину, в степи Дикого поля. Жили большими родами. При Столыпине они поднялись с места и переселились на Волгу. Поэтому все говорили на суржике – смеси русского и украинского языков.

«Моя родина – деревня Дмитриевка в Сталинградской области, – так начинает свое повествование Иван Семенович. – Деревня состояла из самой Дмитриевки и хуторов: Полтавский, Оторвановка, Восьмой. Наша семья жила на Оторвановке. Мы жили в крытой соломой хате, сложенной из самана. Дом состоял из двух комнат, одна из них – проходная – служила кухней. Зимой в хате было холодно, с маленьких однорамных окон по тряпке в ведро постоянно капала вода. Зимой в комнате держали козлят. Жили очень бедно, хотя считались середняками. Многое из своей жизни помню с самых малых лет, начиная примерно с 1926-го года.

Нас у родителей было шестеро: четыре сына и две дочки. Помню, как в 1928-м старшего брата Мишу провожали служить в армию; как младшую Нину качали в люльке, подвешенной на балке, которая проходила через всю хату. До этого Миша работал на тракторе – он принадлежал Товариществу по обработке земли и обычно стоял у нас во дворе. Мы, мальчишки, любили по нему лазать. Миша дважды ездил на выставку достижений. В первый раз он получил в награду красные революционные штаны. Второй раз отправился на выставку с огромным арбузом.

Помню, как украли у нас быков, и отец с другим моим братом, Колей, пошли их искать; как мы все вместе с мамой стояли в торце хаты и слушали – не возвращаются ли они».

Медведев-два

Первый раз в школу Ваня пошел в 6 лет. Обул рваные сапоги, в носы которых напихал соломы, чтобы пальцы не торчали. В торбу положил идеологически выдержанную книгу «Политграмота». Но его в тот год не приняли. Мальчуган шел домой и горько плакал.

В школе была одна большая комната, в которой учились дети разного возраста. Окончив 4 класса, Ваня продолжил учиться в восьмилетней школе, расположенной в соседней деревне. Ходить приходилось за 9 километров. Возвращались домой голодными – в школе не кормили. Хорошо, если дома был лишний кусок хлеба, чтобы взять с собой.

В одном классе было три Медведевых. Ваню звали Медведев-два. Медведев-два рос отчаянным пацаном, а потому нередко получал травмы. Первый раз пострадал, когда пытался подсмотреть в окошко, как соседские девчонки дома, в землянке, пускали мыльные пузыри. Но наступил на хвост Жучку, который серьезно цапнул Ваню за ногу. Шрам остался на всю жизнь. Эту же ногу Ваня вывихнул в колене, прыгнув со строящегося моста. Затем ступню этой же ноги пропорол ржавым гвоздем; нарывавшую рану по совету соседа-ветеринара лечили кислым молоком. Играя в чехарду, свернул набок шею…

Местная знахарка Трегубиха, принимавшая Ваню при рождении, как-то сказала: «Внучок, внучок, шо ж с тобою будэ, как мэнэ не будэ?».

Лихой наездник

«После того, как у нас украли быков, мы купили лошадей, – улыбается Иван Семенович. – На них мы с родителями ездили в Царицын на базар. Это примерно 40-46 км от дома. Помню, мать везла на продажу ящик яиц – своих и соседских. По дороге ящик, стоявший в конце телеги, выпал. Пропажу обнаружили не сразу. Мать причитала: «Сэмэн, мы яйца загубылы!». Вернулись обратно: часть яиц разбилась, часть унесла женщина, которую мы встретили по дороге, когда возвращались.

У нас плохо приживались свиньи. Как-то купили мы двух поросят на откорм. Однажды их напугала собака – они вбежали в хату и попали в отверстие горевшей печи. Один поросенок пострадал серьезно, и его зарезали, а свинка Машка выжила. С детства я ее приучил возить меня. И, когда убирали поля, я ездил на ней верхом, а за нами шла вереница гусей. Как-то раз военные возвращались с учений и увидели меня верхом на свинье во главе гусиного строя. Солдаты умирали со смеха.

Родители работали в колхозе, а я оставался дома по хозяйству. Однажды, дожидаясь их на обед, сварил борщ, напек блинов. Готовил на печке-времянке, которая стояла во дворе. Машка гуляла рядом. Я не успел оглянуться, как она сожрала блины, перевернула кастрюлю с борщом, легла на остатки и стала принимать борщевые ванны. Отец пришел, а я весь в слезах».

Об отце

Отец Ивана Семеновича окончил всего 4 класса, но был человеком грамотным, начитанным, следил за происходящим в мире. Когда один из его сыновей, Дмитрий, учился в партшколе, он практически наизусть выучил книгу «Вопросы ленинизма». Попам не верил, но верил, что есть высшая сила, которая управляет миром.

В годы Второй мировой войны родители Ивана Семеновича оказались на оккупированной территории. За честность Медведев-старший пользовался уважением сельчан, и ему предложили стать старостой. «Сыновья воюют, а я – предатель!» – единственное, что он мог сказать.

Все четверо сыновей Медведевых воевали и все вернулись. Когда отец провожал Ивана, он сказал: «Прощай, сын! Лучше там останься, чем вернешься с позором на мою седую голову». В 41-м пошел слух, что один из сыновей – Митя – погиб, отец сказал плакавшей матери: «Нечего плакать – он живой!».

На войне

«В 1939 году поступил учиться в Сталинградское ФЗУ на слесаря-лекальщика. В 1941-м комсомольцев, в том числе и меня, отправили на завод «Баррикады», – продолжает свой рассказ Иван Семенович. – В годы войны завод выпускал артиллерийские орудия. В октябре призвали в армию и направили в город Урюпинск – в авиаотряд, на базе которого собирались создавать летную школу. Но наших инструкторов отправили на фронт, а нас вернули по своим военкоматам.

Работал в колхозе. 1 марта 1942 года получил две повестки: одну от военкомата, другую – от райкома комсомола. Меня отправили под Москву в запасной десантный полк, затем на Северо-Западный фронт. Я только потом узнал, что мой брат Коля воевал тут же, под Москвой. Коля приезжал на станцию, рядом с которой я служил».

Медведев участвовал в боях у озера Селигер. Боевое крещение получил у реки Ловать. Сначала их обстрелял немецкий самолет. День был солнечный, и над войсками висела рама – немецкий самолет-разведчик. Колонны шли на переправу по открытой местности. Зам командира роты лейтенант Дмитриев – большая умница – сказал, что ему не нравится ситуация, и повел своих солдат на другую сторону Ловати, не доходя до переправы. А потом была бомбежка. Было много погибших и раненых.

Места – болотистые, подвоз боеприпасов и продовольствия был затруднен. Варили конину, срезая ее с почерневших конских трупов. Полк даже не отправляли на переформирование, потому что потери некем было заменить. Здесь погиб командир роты Иван Иванович Пронин, которого любили все бойцы. Его последние слова, сказанные заместителю: «Береги ребят! Не губи понапрасну!».

Медведев помнит занесенные снегом воронки, полные тел погибших бойцов. Помнит, как после бомбежки, идя по тропе к старшине, заметил солдата с раздробленными ногами. «Он же кровью истечет! Перетяните!» – сказал Медведев. «Ему уже ничего не поможет», – услышал в ответ. И тогда Иван увидел: под плащ-палаткой у солдата разорвана грудь, видны легкие.

В августе 43-го Медведев был тяжело ранен в руку. Она плохо сгибалась, и его комиссовали с припиской «Годен к нестроевой». Работал на оборонном заводе в Москве, потом учился в Харькове в спецшколе. По распределению был направлен в Ригу в контрразведку. Служил в Вентспилсе, в 1964-м вместе с женой приехал в Даугавпилс.