Задание по латышскому

Чиновники минобразования во главе с министром Юрисом Радзевичем убеждены, что да: “Сохранение и развитие языка в наши дни не происходит самотеком, государству необходима последовательная языковая политика”.

Цвети и пахни, госязык!

Уже в первых строках “Основных направлений” содержится утверждение сколь безапелляционное, столь и сомнительное: “В ЛP уважается разнообразие языков и культур всех жителей и обеспечивается также сохранение и развитие языков нацменьшинств”. Трогательно это читать накануне 1 сентября и введения псевдореформы по облатышиванию русских школ.

Вступление в ЕС для госязыка воспринимается сугубо позитивно: “Ближайшее десятилетие, когда активно будет проходить интеграция общества Латвии и интеграция Латвии в ЕС, роль латышского языка увеличится. Возрастет число осваивающих и использующих латышский язык, латышский язык будет одним из официальных языков ЕС”. Какой разительный контраст с советским периодом, после которого пришлось “останавливать принудительную языковую ассимиляцию латышей”.

Каждый год — минус 0,3%

Но “тяжкие годы тоталитаризма” миновали, и латышский нынче в качестве родного языка применяют 1,5 миллиона человек (58,2% населения ЛР), и это значит, что он относится к числу “неугрожаемых” языков. То есть к 250 языкам, численность носителей которых превышает миллион. К полутора миллионам “активных” латышей можно добавить полмиллиона людей, использующих латышский язык как второй.

“Все же в силу низкой рождаемости число латышей … говорящих на родном языке, каждый год сокращается примерно на 5000 человек”, — отмечают “Основные направления”. Так вот в чем, оказывается, собака “реформы” зарыта — за счет облатышенных нацменьшинств госязыку будут стараться влить “свежую кровь”! Далее делается неутешительный вывод: “На языковом рынке у латышского языка главными конкурентами являются … русский и английский языки, у которых есть высокая экономическая ценность. Принцип свободного рынка … еще более закрепляет позиции этих двух языков”.

“Все еще в пяти из семи крупнейших городов Латвии латыши в меньшинстве”, — указывает правительственный документ. В Даугавпилсе их 15,92, в Риге — 40,98, в Резекне — 42,58, в Юрмале — 49,08, в Лиепае — 49,38, в Елгаве — 50,97, в Вентспилсе — 51,58 процента. “Примерно половина представителей меньшинств на латышском языке практически не говорит”. В то же время русский язык в качестве родного и языка каждодневного общения назвали 79,1% евреев, 72,8% белорусов, 67,8% украинцев, 57,7% поляков. Доля самых активных пользователей латышского среди нацменьшинств — 42,5% — у литовцев Латвии.

“Коллективная лингвистическая самодостаточность”

Подобным термином характеризуется неформальное положение русского языка в тех отраслях, откуда его так и не удалось вытеснить за 13 лет, а именно: “полиция, сфера общественного транспорта и промышленного производства (особенно в частной предпринимательской деятельности), а также сфера оказания общественных услуг”. То есть все РЕАЛЬНЫЕ пласты жизни, где языки, собственно, и развиваются! Естественно, русская радиостанция, звучащая в маршрутке, русское меню в ресторане и русские надписи на чертеже не угрожают латышам ассимиляцией. Но они останавливают госязык в экспансии на нашу, русскую, лингвистическую “территорию”.

“Важно отметить, что возросшая степень знания латышского языка нацменьшинствами пока еще не стала значительным фактором в смене ИЕРАРХИИ языков …” — констатирует правительственный документ. Среди населения ЛР распространено “различное понимание исторических процессов”, которые “препятствуют реально оценивать языковую ситуацию и порождают несоответствие между официальным статусом языка и лингвистическим поведением говорящих”.

Если перевести этот чиновничий сленг на человеческий язык, то получится, что если бы все русские ЛР в одночасье уразумели бы, что они “оккупанты” и “колонисты”, то они бросились бы учить госязык, чтоб от зубов отскакивал. А так нацменьшинства не только воспринимают госязык “более символичным, нежели реальным”, но и примерно в 70% случаев выступают за придачу русскому языку статуса государственного (остальные 30%, надо полагать, тоже не прочь русскому дать, например, роль официального в самоуправлениях). Латыши, в свою очередь, проявляют “пассивность в выборе языка коммуникации”, что “затрудняет интеграцию общества на основе латышского языка”.

Обратим внимание: латышский язык, кроме своего высшего статуса в этой стране, получает еще и нешуточные денежные вливания. На всяческие языковые комиссии, программы, терминологические центры в 2004 году выделено 1,66 миллиона латов. На планируемые сроки “Основных направлений” это составит никак не менее 20 миллионов латов, если принять во внимание намерение развернуть во всех крупных городах Латвии языково–консультационные центры. Но поможет ли это языку обрести ЛЮБОВЬ своих потенциальных пользователей? Иначе ведь получится, что главной его “сферой процветания” окажутся кабинки переводчиков в залах Брюсселя и Страсбурга. И вся вам “иерархия”.