Грядет эпоха инженеров 1

Когда Kb приехал на завод, он еще только “пробуждался” от летней спячки. Работники возвращались из отпусков, и в цехах только начинались работы. Но эта ситуация — не простой или недостаток заказов. Это норма в непростом деле изготовления высококачественных акустических систем.

— Так происходит во всем мире. Наши коллеги и партнеры из Италии — фирма RCF — еще и не начинали работу,— поясняет генеральный директор “Радиотехники” Эдуард Малеев.— Мы же все-таки не мартеновская печь. Хорошо поработав год, можем позволить себе и отдых.

Сегодня бывшая “Поповка” производит только “колонки”. Времена, когда здесь изготовляли полные наборы аудиотехники, прошли безвозвратно. Конкурировать с копеечными массовыми изделиями китайской сборки “Радиотехнике” не по силам. Понимание этого уже в самом начале воссоздания завода его и спасло. Аудиосистемы со знаком RRR ценились понимающими в чистом звуке людьми и в советское время, и сейчас.

— Мы, в отличие от многих производств Латвии, сумели сохранить свою марку,— говорит Малеев.— Наши бытовые аудиосистемы с узнаваемым знаком и сейчас пользуются спросом во Франции, Финляндии, России и, конечно, в Латвии. По оценкам специалистов, они дают качество звучания где-то между Hi-Fi и Hi-End. Высокое качество продукции рижских акустиков подтверждено тем, что они производят не только колонки для дома, но и профессиональную аппаратуру. Она пока, увы, заказывается более именитыми западными фирмами вроде RCF и под их лейблами и продается. Но то, что у серьезных партнеров интерес к нашей продукции не ослабевает, — тоже повод для оптимизма. На заводе привыкли руководствоваться не сиюминутной прибылью, а перспективой.

— Наши долги государству на 1999 год составляли около пяти миллионов латов,— рассказывает Эдуард Малеев.— Немногие верили, что производство возродится после упадка, царившего тут с 1993 по 1998 год. Но уже 1998 год мы закончили без убытков. А в 2001-м вышли на прибыль в 167 тысяч латов. Сейчас мы свободны от долгов и можем думать о том, как расти дальше.

В тоне Малеева при этом заметны нотки гордости. И хоть он не подтверждает этих слухов, но, по заводской легенде, сам Майкл Джексон во время одного из последних туров по миру пользовался акустикой, собранной руками рижан. Этим тоже можно гордиться.

Камерные чудеса

Большое впечатление на западных партнеров всегда производит акустическая лаборатория “Радиотехники”. Побывав в ней, даже самый искушенный профессионал проникается уважением — вложенные в лабораторию миллионы советских рублей легко конвертировались в миллионы долларов сегодня. И дело не только в тонких измерительных приборах и специалистах-акустиках, “дегустаторах звука”.

Секрет мастерства скрыт за полутонной дверью, двигающейся по рельсам. За ней — “заглушенная камера”, в которой неподготовленный человек чувствует себя неуютно: никаких отзвуков и даже признаков эха. Звук здесь гаснет. Поэтому именно здесь можно услышать, как звучит та или иная система. Без всякой примеси посторонних звуков. Стены камеры изолированы ватой, а сама она заключена в каменный саркофаг. — Эта камера единственная на весь бывший СССР,— уточняет технический директор завода Виктор Лагарпов.— И я удивляюсь, почему никто в Латвии, кроме нас, ею не интересуется. Ведь сейчас в продаже есть масса детских игрушек, издающих звуки. И точно измерить, вреден ли этот шум для ребенка, можно только здесь. Впрочем, сейчас к ней начали проявлять интерес российские коллеги. Они посчитали, что гораздо выгоднее пользоваться ею, чем создавать такую же.

Простая работа

Но никакое техническое наследие не помогло бы спасти завод, если бы не налаженное производство. Казалось бы, все просто — динамик практически не менялся со времен изобретения его Беллом. Магнит, диафрагма, провода, сердечник. Но Лагарпов терпеливо объясняет, что качество звука в первую очередь зависит от материалов, использованных при изготовлении динамика. И тут важно все: и бумага для диафрагмы, и резина, крепящая ее к основанию. Потому-то и стоит один динамик тридцать сантимов, а другой — 30 латов. Но и звучат они соответственно цене.

Каждый собранный динамик прослушивается не электронными приборами, а человеческим ухом. По короткому писку, который издает тестируемый объект, “золотое ухо” может тут же определить качество сборки. И хотя это покажется очень несовременным, даже на самых продвинутых предприятиях мира хорошую акустическую технику “выслушивают” люди.

…Если бы не знал, что нахожусь на “Радиотехнике”, подумал бы, что попал в мебельный цех. Впрочем, ничего удивительного в этом нет — ведь корпус для колонки делается из тех же материалов. Но подобное сравнение почти обижает Лагарпова.

— Мебельщик никогда не смог бы сделать настоящий корпус,— объясняет он.— Вот посмотрите на это. Здесь полость должна быть полностью герметичной, а здесь угол должен быть таким, и никаким другим. Это ведь не журнальный столик, а почти то же самое, что корпус скрипки. Только с тем отличием, что резонировать он как раз не должен.

Корпуса для скрипок вырезает станок, управляемый компьютером. Он напрямую считывает чертеж из Autocad’а, и рабочему остается только менять резцы для его хитрой фрезы. Точность подгонки деталей на этом этапе — до долей миллиметра. Причем надо отметить, что западные заказчики присылают заводу не чертежи, а технические рисунки. То есть вся последовательность обработки, сборки и прочие тонкости изготовления они доверяют инженерам “Радиотехники”.

— И тут я не могу не пожаловаться на выпускников нашего РТУ,— разводит руками Виктор Лагарпов.— Они знают латышский и русский, но не владеют техническим английским. И это еще не главная проблема. Судя по их знаниям, им преподают все в общих чертах и чисто теоретически. Никто из них не может работать инженером-технологом, не может разработать производственную цепочку. Мы как-то поручили одному молодому инженеру переработать размерность детали вот для того компьютеризованного станка. Он же решил, что достаточно просто местами ее уменьшить. Запорол деталь, продемонстрировал полное отсутствие инженерного мышления.

“Радиотехника” сейчас планирует наращивать темпы производства, расширяться и сводить все свои производства под одну крышу.

— Я очень рад, что министр Луянс понимает, что благосостояние страны строится в первую очередь на производстве, а не на перепродаже,— сказал в заключение разговора Эдуард Малеев.— Жалко, конечно, что целое поколение инженеров, выпущенных в 90-х, уже безвозвратно потеряно. Но я уверен, что вскоре и психологи, и прочие гуманитарии, включая журналистов, позавидуют инженерам Латвии. Они и оплачиваться будут лучше, и работа им найдется. Я не предрекаю промышленную революцию в нашей стране. Но то, что грядет эра возрождения промышленности и эра инженеров, для меня очевидно.