«Есть вещи, которые сдавать нельзя…»

О Людмиле Смирновой я думала сделать очерк. Такой праздничный сентябрьский портрет в интерьере. Или октябрьский – в канун Дня учителя. Но повод написать о ней появился раньше. На днях, забежав проведать голодающих, я неожиданно увидела в их числе мою героиню. Не удивилась: для человека такой планиды – очень логичный поступок. Мы разговорились. И очерк уступил место прямой речи…

Мы – не номера

- То, что сейчас происходит с нами, немного перекликается с Оруэллом и Синклером Льюисом. И еще с замятинским «Мы», где все ходят с номерами. Я знаю нескольких детей, которые смогли бы учиться на латышском. Это их право. Есть такие, которые потянут и 60 процентов – пусть учатся, если хотят. А тем, кто не может, что – не давать права учиться вообще? Уравниловка – это уже не люди, а номера. Мои ученики остро чувствуют несправедливость. Мы говорим об этом. Открыто и честно. Лгать я им не могу. Это бы сразу сделало бессмысленным наше общение. Могу сказать, что под влиянием общей ситуации повысилась мотивация изучения моих предметов. Я думаю, ребят просто интересует, что это такое, чего их с таким рвением пытаются лишить…

Об учительстве

- Поддерживают меня многие учителя, но тихо. Одна из причин моего решения присоединиться к голодовке – выразить позицию своих коллег. Никто из них, кстати, не сказал, что это бессмысленно, глупо. Говорили: дай бог, чтобы это к чему-то привело. Впрочем, иллюзий у меня нет. Вряд ли наша судьба всерьез озаботит власти. Их же не заботит судьба наших детей. Просто кто-то должен показать государству, насколько серьезно люди понимают борьбу за сердца и умы наших детей.

Учитель не должен терять право на свободу мыслей. Запуганный учитель – самое страшное зрелище. Что он может дать детям? Когда я слышу, что, работая в школе, нельзя быть негражданином, удивляюсь. Это же совершенно неважно! Важно другое – что у тебя за душой, есть ли тебе что сказать и что отдать.

Я идеалистка и до сих пор не понимаю, что мешало директорам объединиться и сказать честно: «Школы наши никогда не будут готовы к такой реформе». Не так уж легко снять директора школы и уволить учителя. Но тебе могут такие условия работы создать, что такой крест окажется не по силам. Вот в чем трудность. Решаясь на голодовку, я подумала: а в чем проблема, чего мне бояться? Надо ведь справиться только с самой собой. «Белого билета» я не боюсь. Я хороший учитель, я стараюсь, я честно делаю свое дело. Человек должен быть хозяином своей судьбы.

О школе будущего

- Реформа нашим школам нужна. Но не та, которую навязывает государство. Я вижу школу будущего, где администрация заинтересована в росте инновационных методов. Когда новое внедряется не для того, чтобы быть новым. Необходима педагогическая идея. У нас сейчас что угодно обновляется – система тестирования, интерьер в школе, но никого не интересует, какой из этой школы выйдет человек. Открытый, честный, смелый – такой, благодаря которому мы могли бы прогнозировать, каким будет наше общество? Или… Я хорошо отношусь к тому, что дети едут учиться в Англию, Россию, но большинство должно оставаться здесь. А что мы сейчас наблюдаем не только среди выпускников русских школ, но и латышских? Они уезжают из страны насовсем. Это тревожный симптом.

У нас не готовят специалистов для русских школ. Что это будет за школа лет через 10- 20? Детей из русских семей будут учить люди другой ментальности, культуры. Я не националистка, но считаю, что в ребенке нужно поддерживать русскость, латышскость, польскость.

Как-то мы проводили конкурс эссе, и победил у нас мальчик-латыш. Однажды мы спросили его, зачем ему, латышу, в Латвии русский язык. Он задумался, а потом говорит: «Ну а как иначе я пойму «Бриллиантовую руку?» Понимаете, это все когнитивное (когнитивный – познавательный, смысловой) пространство человека, оно формирует его мыслительный аппарат. Его сформировала латышская среда, но он вдруг что-то захотел взять себе из русского пространства. А наших детей, получается, лишают этой когнитивной прослойки, которая дана им от природы. Величие человека – в его самостоянии, он должен основу свою узнать, на чем он стоит. А потом, если захочет, он может от этого отказаться – это его право. Но сначала это богатство надо получить, а на другом языке его не получишь.

О семье

- Нужно чутко относиться к своим близким людям, рядом с которыми ты живешь. Я благодарна своему мужу Эдуарду – он дал мне крылья и позволил почувствовать себя свободным человеком, потому что он такой сам.

Сын относится к моему протесту с уважением. Конечно, он за меня тревожится. Но у нас в семье так: у каждого есть свое пространство для принятия решений. И если кем-то решение уже принято, оно не обсуждается. Обсуждаться могут лишь способы его воплощения.

Досье

Людмила Геннадьевна Смирнова – учительница русского языка и литературы средней школы им. Оствальда. Педагогический стаж – 18 лет. Сотрудничает с Латвийской ассоциацией преподавателей русского языка и литературы (ЛАПРЯЛ), входит в жюри ежегодного конкурса «Учитель года». На съезде защитников русских школ 6 марта была выдвинута в состав переговорной группы. Замужем, имеет сына-студента.