«Диена»: два народа, одна страна, или Наши русские 7

Позитивную перспективу двуязычного латвийского общества дает исследователь из университета Глазго Аммон Ческин. После многолетних исследований он пришел к выводу, что интеграционные тенденции в Латвии заслуживают похвалы.

Ошибка политики

Британец Аммон Ческин посвятил несколько лет исследованию взаимоотношений двуязычной общины Латвии — он анализировал газеты, организовывал дискуссии фокусных групп, опрашивал людей 9 мая у памятника Победы. Он свободно говорит и читает на латышском и русском языках. Ческин провел несколько лет в Латвии — не только в Риге, но и в Даугавпилсе. В его первых публикациях приводится суровое мнение о дискриминации русских, но по мере исследования он становится «помягче». Впрочем, в книге «Русскоговорящие в постсоветской Латвии. Дискурсивные стратегии идентичности» автор не лицемерит и указывает на ошибки Латвии касаемо интеграции. Однако, например, столь привычное для нас деление на «латышские» и «русские» партии Ческин называет плодом фантазии.

«Дискурс русскоговорящих лучше всего понятен, если рассматривать его как ответ на позицию латвийского государства», — отмечает исследователь. Все началось с восстановления независимости. Латвийское правительство в начале 90-х сурово обошлось с нелатышами. Русские и представители других национальностей, которые, возможно, провели в Латвии всю жизнь, участвовали в восстановлении независимости, внезапно были сделаны людьми «второго сорта». «Официально эти люди не были гражданами ни России, ни Латвии, они остались где-то посередине», — указывает Ческин на проблему, о которой немало говорено и на уровне местных экспертов.

Сближению обеих общин ничем не помогает и уже привычное для нас разделение на «латышские» и «русские» партии, где «русские политики» защищают воображаемые групповые интересы. Ческин поясняет: агрессивный национализм, в котором интеграция означает лишение «чужой» идентичности и навязывание латышской, может оттолкнуть тех, кто связывает себя с Латвией, но желает при этом сохранить свою национальную идентичность. В качестве яркого примера националистического курса латвийского государства он приводит преамбулу к Конституции, создающую проблемы для тех, кто «не находится в воображаемой общине этнических латышей». К тому же агрессивная националистическая политика усиливает опирающееся на кремлевские деньги повествование российских СМИ о «фашистском» отношении к русскоязычным в Латвии.

Однако, вопреки всему этому, русскоговорящие в Латвии способны создавать гибридные идентичности — и латышские, и русские одновременно. Хотя большинство русскоговорящих думает, что важно научиться говорить по-латышски, и считают Латвию своим домом, они не хотят утратить своей русской культурной идентичности. Например, в дискуссиях фокусных групп Ческин зафиксировал: русские используют употребляемые латышами стереотипы и шутки о своих российских соплеменниках. При этом многие вещи, связанные с этнической русскостью, для русскоговорящих в Латвии все еще остаются очень важными — в том числе русский язык и понимание истории (в основном что касается второй мировой войны).

Миф о двух пространствах

Российские СМИ нередко показывают балтийских русских в окружении фашиствующих врагов, а латвийские СМИ и политики часто упоминают о раздельных информационных пространствах, где русскоговорящие кажутся недоступными. «Любой, кто проведет в Латвии некоторое время, знает, что отношения между русскими и латышами вовсе не столь уж напряженные», — пишет исследователь, сделавший вывод, что информационные пространства латвийских русских и латышей все больше перекрываются.

«И латыши, и русские говорят, что они живут в другом информационном пространстве, но невозможно жить здесь и не вобрать в себя ничего от Латвии», — утверждает Ческин. По его мнению, в СМИ видно, что русскоговорящие ощущают свою принадлежность к Латвии. Это очень четко проявляется в статьях, непосредственно с интеграцией не связанных. Например, в 2008 году русская газета «Час» писала о британских туристах, отправляющих естественные надобности около памятника Свободы, назвав его «нашим неуничтожимым символом — Милдой», и таких примеров о «заимствовании» латышских символов, указывающих на наличие интеграции, много.

Британский исследователь указывает также на то, что желание русскоговорящих не терять своей идентичности в пользу латышской вовсе не свидетельствует о нелояльности или проблемах с интеграцией. Они ощущают принадлежность к латвийскому государству, к этой стране, редко изъявляют желание жить в России. Причем информационные пространства вовсе не ограничиваются СМИ — это еще и культурные пространства латышско- и русскоговорящих, которые с годами все более сближаются. Латвийские русские часто испытывают гордость за то, что у них есть возможность находиться в пространствах обоих языков и культур. По их мнению, от этого есть и практическая польза — например, больше возможностей найти работу.

Нелояльные к России

Впрочем, украинский кризис 2014 года заставил задать вопрос, насколько лояльны местные, да и недавний фильм Би-би-си, в котором смоделировано вторжение России в Латгалию, снова сыплет соль на раны. Если не углубляться, может показаться, что до сепаратизма и гражданской войны — рукой подать. Однако русскоязычные латвийцы в интервью Ческину признали, что в Латвии жить лучше, чем в России. Большинство собеседников осознают европейские ценности, и исследователь считает: многие русскоговорящие в Латвии не ощущают тесных политических связей с РФ. Зато анализ латвийских СМИ и высказываний политиков показывает, что русскоговорящих часто изображают более лояльными к Москве, чем к Риге.

О том, что Ческин как минимум частично прав, и что нелояльность русскоязычной общины к Латвии может быть преувеличена, свидетельствует, например, исследование SDKS 2014 года показало: более 60% представителей национальных меньшинств ощущают принадлежность к Латвии, признают, что здесь их дом, семья и будущее. В вопросе неграждан наметилась тенденция к тому, что гражданство не хотят получать лица старше 54 лет, зато молодежь, и особенно высокообразованные люди среди опрошенных, принять гражданство на момент опроса собирались.

Кроме этого, в прошлогоднем исследовании Ascendum, проведенном Марой Лайзане, Айвитой Путниней и Илзе Милейко «Идентичность учащихся школ для нацменьшинств и их принадлежность к Латвии» сделан вывод, что русская молодежь отделяет уже упоминавшуюся Ческином этническую идентичность от национальной. Хотя молодые люди часто чувствуют себя этническими русскими, они слабо ощущают привязку к России как к национальному государству. В интервью они отмечали лицемерие латвийских СМИ: «Как только русскоязычный сделает что-то хорошее, чего-то достигнет в спорте или искусстве, его в СМИ сразу называют латышом, а в случае неприятного события сразу же упоминается, что виновен русский».

Светлое будущее?

Последний раздел своей книги Ческин назвал «Светлое будущее» — он считает, что ситуация выровняется, и со сменой поколений общее положение может измениться тоже. Впрочем, и в его исследовании перечислены и различные помехи для интеграции — немалое внимание уделено политике государства, которое пытается включить русских в латышское общество и при этом противопоставляет основную этническую нацию и нелатышей, формируя таким образом барьер.

Кроме того, как уже говорилось, политики, особенно в предвыборных кампаниях, популистки используют воображаемые общины, права которых они представляют, и таким образом продолжают популяризировать общество. К счастью, как заключают исследователи, на бытовом уровне такая поляризация невелика, поэтому скорее высокопоставленным должностным лицам следует подумать о своих высказываниях и меньше влияния уделять политическим маргиналам.

Важную роль сыграл и украинский кризис – по мнению исследователя, он заставил латвийское правительство и общественные СМИ оценить свою роль и постараться достучаться до русскоговорящих, чтобы продемонстрировать — «они тоже важны для латвийского государства».