И проблема будет решена — дешево, без шума и пыли. Так что закрывать школы не потребуется, в них просто будут учить полностью на латышском языке…
Есть варианты
Сразу после получения статуса кандидата в премьер–министры Марис Кучинскис сделал скандальное заявление — очевидно, ради того, чтобы понравиться национальному объединению. Он пообещал закрыть все русские школы в Латвии. Позднее кандидат в премьеры отказался от своих слов, однако его заявление наделало много шума.
Хотя, казалось бы, ничего нового политик не сказал — идея перевести школы нацменьшинств на латышский язык обучения родилась не вчера. И как раз знаменосец этого проекта, министр образования в 2002–2004–х Карлис Шадурскис сейчас снова готов занять министерское кресло — вероятно, для того, чтобы довести начатое дело до своего логического конца. С его участием возможны три варианта событий.
Первый: полная ликвидация в Латвии с 2018 г. образования на русском языке, то есть, с 1–го по 12–й класс обучение во всех государственных школах должно быть только на латышском языке. Возможно, в крупных городах оставят по одной латышской школе с углубленным изучением русского языка и литературы.
Второй: русские потоки остаются в начальной школе с 1–го по 4–й класс. С усиленным изучением латышского языка. С 5–го класса русскоязычные дети полностью перейдут на государственный язык.
Третий: с 1–го по 4–й класс — обучение на родном языке, с 5–го по 8–й — латышский и русский язык в соотношении 60 на 40 (как сейчас), с 9–го класса все предметы изучаются только на государственном языке.
Тест на лояльность
По мнению ряда экспертов, около 30 процентов русскоязычных учителей при любом варианте будут уволены, а их места займут латышские коллеги, ставшие безработными в результате оптимизации школ. По некоторым данным, уже есть решение о закрытии к лету этого года еще 29 школ по всей Латвии. И это в основном маленькие сельские латышские школы с 50 и меньше учениками. Уволенных педагогов придется трудоустраивать. Тогда–то и будет в русских школах запущены в ход тестирование на лояльность и очередная проверка уровня знания госязыка на самую высшую категорию. Вот вам и освободившиеся рабочие места для оставшихся без работы латышских педагогических кадров.
Кстати, деревенские учителя уже вовсю осваиваются в столицах, трудоустроившись в русских школах. Здесь удивительным образом сошлись их собственные интересы и интересы директоров школ нацменьшинсв, которым тоже надоело бесконечное дерганье языковых проверок. А так — принимаешь на работу нацкадра и нет проблем, можно отчитаться: биология (или химия, физика, математика) у меня преподается на чистейшем государственном языке! И ничего, что дети ничего толком не понимают из объяснения нового материала и потом дома по латышскому учебнику не смогут сами наверстать упущенное, главное — соблюсти правильные пропорции 60 на 40.
За примерами далеко ходить не надо, сейчас уже чуть ли не в каждой школе нацменьшинств можно найти преподавателей, которые практически не владеют русским языком или владеют, но принципиально на нем не говорят. И с каждым годом их будет все больше. Зато директор свои проблемы решил.
Рокировка. Шах!
Теперь о родителях. В младших классах школ нацменьшинств малыши уже давно учат некоторые предметы по латышским учебникам — например, природоведение. Нет, языка они, конечно, еще не знают, но каким–то неведомым образом пытаются постичь сложные науки. Видимо, за счет других занятий, своего свободного времени и здоровья. Детей жалко, а вот их родителей нет. Почему, вместо того чтобы возмутиться, они приспосабливаются? Сидят вечерами, переводят текст с латышского на русский? А ведь пока еще обучения на родном языке в начальной школе никто не отменял. Откуда же такая покорность?
Как на учителя неугодного пожаловаться — так это пожалуйста, мы сразу знаем, и куда писать, и что говорить. А что ж мы не жалуемся, что школа (самоуправление, государство) напрямую нарушает Закон об образовании? Кто, кого и от кого должен защищать, если родители сами давно подписались под образованием на латышском языке. И сейчас только прикидывают, как правильнее поступить: сразу дитя в латышский садик, а потом и в латышскую школу определить или сначала чуть–чуть побаловать его образованием на родном языке? Господа, не злые политики, а вы, своими руками позакрывали многие русские школы в районах!
Вот, например, замечательный приграничный городок Валка с населением меньше 7 тыс. человек. Когда–то здесь были две школы: латышская и русская (на 300 учеников) и два русских садика. Лет десять назад русские садики закрыли, потому что все русскоязычные родители пожелали отдать своих малышей в латышские садики. Аргументы? Ведь им все равно потом учиться на государственном — не в школе, так в вузе… Ну и, разумеется, после латышского садика дети шли в латышскую школу. Не только потому, что она латышская, но и потому, что гимназия, с евроремонтом и спортивным комплексом, с самым современным оборудованием. Ну а русская школа потихоньку начала чахнуть, превратившись сначала в основную двухпоточную, а потом и вовсе в аутсайдера для тех, кто до гимназии не дошел.
В этом учебном году, опасаясь того, что русские школы все равно рано или поздно прикроют, многие родители сами перевели своих детей в латышские школы. Это ежегодно происходит в Екабпилсе, Елгаве, частично в рижских микрорайонах Вецмилгравис, Кенгарагс, Югла.
В свою очередь, такая паника среди родителей ускоряет процесс ликвидации школы, ведь чем меньше там будет учеников, тем меньше шансов на выживание. Помните: деньги следуют за учеником? Нет учеников — не будет денег от государства.
Проблема еще и в том, что родители, которые по праву должны считаться заказчиками образования, никак не могут законно повлиять на ситуацию. Изменения и поправки в законодательство могут со стороны инициировать только три инстанции: Министерство образования, Кабинет министров и профсоюз педагогов.
Родители своими налогами должны только исправно оплачивать все это издевательство над своими детьми, в том числе и процесс ликвидации русских школ.
Но легче, конечно, прикинуться жертвой обстоятельств, чем бороться за свои права. Хотя смотря за что бороться. Припоминается в этой связи яркий пример, как родители одной из рижской школ собственноручно накатали жалобу на учителя истории (кстати, директора этой школы) за то, что она предложила ученикам на уроке русские учебники! Кстати, это были переехавшие к нам на постоянное место жительства россияне. Очень их возмутило, что в Латвии им предложили образование на их родном, русском языке, а дорогу в латышскую школу они, видимо, не нашли.
Стиснув зубы
Есть и еще одна проблема — кадровая. Учителей–предметников для школ нацменьшинств в Латвии уже много лет не готовят. Пока школы держатся на русских педагогах предпенсионного возраста, которые еще обучают наших детей математике, химии, физике, но осталось им уже недолго. Хуже всего дело обстоит в начальной школе. Учителей 1–4–х классов для русскоязычных детей не готовят у нас вообще. А ведь язык, чтение, письмо — это главное в начальной школе. И если математику, природоведение или рисование русская девочка, окончившая Рижскую высшую школу педагогики и управления образованием еще может качественно объяснить малышам, то методикой преподавания русского языка она просто не владеет. С другим вариантом мы можем познакомиться в Аудринской основной школе (о которой «Вести Сегодня» недавно писали).
Там в русских классах учительницей работает молодая латышка, практически не владеющая русским языком. Она и математику–то не в состоянии детишкам объяснить.
Хорошо, если такой учитель хотя бы любит своих учеников и не испытывает к ним неприязни на национальной почве. Но сколько таких, с позволения сказать, педагогов уже заходят в русские классы стиснув зубы, а после уроков приходят домой в слезах: «Ох, эти ужасные русские дети!»
И хотя недавно господин Кучинскис все–таки заявил, что перевод всего образования начиная с 1–го класса на латышский язык к 2018 году невозможен (слишком мало времени осталось, по его словам), латышские педагоги уже вовсю примеряют на себя варианты работы с русскими детьми.
Нет, Кучинскис не отказался от самой идеи. Он просто заметил, что к ее воплощению нужно двигаться постепенно, выработав конкретный план мероприятий, и тогда поставленная цель в обозримом будущем вполне осуществима.
Что думают латышские учителя о заявлении Мариса Кучинскиса?
К.: — В этих школах нацменьшинств даже сейчас все происходит как будто бы не в Латвии.
Л.: — Сколько лет нужно, чтобы перевести наконец образование на латышский язык? Сколько лет нужно, чтобы не иметь смелости положить этому конец? Лимит уже исчерпан!
В.: — У каждого ребенка есть право получить образование на родном языке. За границей это право реализуется в воскресных школах. Например, как в латышских общинах в США, в Австралии и т. д.
М.: — Процесс, как обычно, запаздывает. Одновременно с Декларацией независимости надо было перейти только на один язык обучения — латышский. Поздно кричать, когда волк среди овец.
Э.: — С 1991 по 2018 год — 27 лет. Недостаточно? И воскресные школы государство не финансирует.
А.: — Когда из–за границы приезжает какой–то ребенок и начинает учиться в школе с латышским языком обучения, не возникает никаких проблем. Латышские учителя могут приспособиться, а почему русские учителя и дети не могут? Думаю, что можно начать уже в следующем году.
Н.: — 25 лет не могли, а за 2 года смогут? Хватит издеваться! Дети беженцев скорее выучат латышский язык, чем те, кто живет в Латвии, каждый день слышит язык (если хочет), живет в этой культурной среде. Это чистая дискриминация для всех других народов, кроме русскоговорящих!
А.: — И не надо переводить. Какая разница, на каком языке получать образование?
М.: — Мне кажется, слишком поздно, чтобы полностью переходить на латышский язык, остается только улучшать качество его преподавания. И положить конец бесконечному принуждению.
Л.: — В Латвии другой проблемы нет, как русскоговорящие! Пока мы дискутируем, на каком языке учиться, Латвия вымирает. И латыши все скоро будут в Англии, Германии и т. д.
Т.: — Если бы Кучинскис пообещал каждому пенсионеру оплату коммунальных услуг, пакет продуктов раз в неделю и медицинский осмотр, но никто его об этом почему–то не просит. Почему народ так уцепился за школы, что само по себе является утопической идеей, а кроме того, не несет латвийской экономике и социальному развитию никакой радости и совершенно ничего не дает? Более того, наоборот, это дополнительные расходы.
(Комментарии взяты на e–klase.lv.)
Не будите лихо!
Ситуацию комментирует Яков Плинер — доктор педагогических наук, президент фонда «Родители — детям», экс–депутат сейма:
— Обучение в школах только на госязыке было вписано в Закон об образовании еще в 1998 году. Первый Закон об образовании Латвийской Республики, принятый в 1991 году, не ущемлял права нацменьшинств на обучение в средней школе на родном языке. До 1995 года 33,4% учащихся учились в школе на русском языке, 0,4% — на других, 66,2% — на латышском. Первое наступление на русскую школу началось в 1995 году, когда была принята поправка о преподавании на государственном языке не менее двух предметов в основной школе нацменьшинств и не менее трех предметов — в средней. Этот так называемый эксперимент, во–первых, был начат стихийно, без подготовки, а во–вторых, его результаты тоже никто не исследовал.
Ныне действующий Закон об образовании был принят VI сеймом 29 октября 1998 года, в последний день заседания. И в нем уже было записано, что с 1 сентября 2004 года в школах нацменьшинств начиная с 10 класса обучение проводится только на госязыке.
В связи с этим в 2003 году был создан Штаб зашиты русских школ. 1 апреля 2004 года я созвал пресс–конференцию и призвал к ненасильственному сопротивлению.
С 2003 по 2005 год мы провели 198 акций протеста. В 35 из них участвовали от 1000 до 35 000 человек. При проведении 38 акций были задержания и административные суды. И вот тогда сначала была сделана уступка 90:10. Но протесты продолжались, и в результате мы достигли единственного тогда возможного компромисса 60:40, хотя эта пропорция научно не обоснована и нанесла в итоге большой вред качеству знаний, здоровью и развитию способностей русскоговорящих школьников. С 2012 года, когда требования к экзамену по государственному языку в школах нацменьшинств были приравнены к требованиям в латышских школах, русскоговорящие дети сдают этот экзамен на один–два балла ниже. Тем самым у них теперь еще меньше возможности учиться на бюджетных местах в вузах.
Однако не будь тогда акций протеста, русская школа в Латвии была бы ликвидирована как класс еще в 2007–м. Многие упрекают нас: вы боролись и проиграли. Неправда. 60:40 — это плохо, но лучше, чем только на госязыке. В документах вначале было записано, что госэкзамены за среднюю школу наши дети будут сдавать на латышском языке. На сегодняшний день задания на латышском, но отвечать ребенок может на том языке, на котором ему легче (в министерстве работают две проверяющие комиссии, и за ответ на русском языке не снижают оценку).
В приложении к коалиционному договору первого правительства Лаймдоты Страуюмы после долгого затишья появилась запись о ликвидации русского образования к 2018 году. Мы организовали 7 акций протеста, и в подобном документе второго правительства Страуюмы эта запись исчезла.
К сожалению, в последней волне протестов участвовали уже не тысячи человек, как это было в 2003–2005 годах, а от 150 до 400. Я это объясняю тем, что многие активные люди — 15–17–летняя молодежь, которая тогда участвовала в протестах (сейчас им по 25–35 лет), — в настоящее время уехали за рубеж, а часть русскоязычных смирились с националистическим произволом властей и борются только за выживание. Поэтому я убежден, что власть с народом делает только то, что он позволяет с собой делать, а народ имеет такое правительство, которое заслуживает.
Сейчас вновь возвращается Черный Карлис, осуществивший всю ту подготовку к 60:40. Он уже был министром образования и ничего не достиг в отрасли образования, зато успешно готовил удушение русской школе Латвии. До 2000–х годов результаты экзаменов и знания у русских школьников были выше, чем у латышских. Сейчас все наоборот. Когда недостаточно владеющий латышским языком учитель преподает недостаточно понимающим латышский язык детям физику, то знаний не будет ни по физике, ни по латышскому языку. В целом знание государственного языка у русскоговорящих школьников улучшилось, а знание других предметов ухудшились.
То, что делают наши власти, противоречит Конституции ЛР, где в статье 114 записано, что лицам, принадлежащим к нацменьшинствам, предоставляется право на сохранение своего языка, национальной идентичности и своеобразия. Это право можно реализовать, только сохраняя школу. Целый ряд международных документов и Европейская конвенция о защите прав нацменьшинств (Латвия ее подписала в 1995 году) предписывают государству обеспечить нацменьшинствам возможность изучать в школе родной язык или учиться на этом языке. Кстати, статья 91 Сатверсме гласит: «Права человека реализуются без каких–либо ограничений». В цивилизованном мире, если принимают какие–то решения в отношении нацменьшинств, то их с ними согласовывают.
Сегодня русская школа пусть в урезанном виде, но все–таки существует. И ее олатышивание в большой степени зависит от директора, администрации и учителей. Потому что по–настоящему в последние десять лет МОН боится проверять, как школа соблюдает пропорцию 60:40. Поэтому некоторые школы бегут впереди паровоза во вред детям, а некоторые формально выполняют пропорцию, но все же оставляют главенствующим русский язык.
Часть русскоязычных родителей отдают детей в латышские школы, и это их право. Но как сравнить, какого бы успеха добился этот ребенок, обучаясь на родном языке, по сравнению с тем, какого успеха он достиг, обучаясь на латышском? Наука давно доказала, что 25% детей сверхспособны к языкам, но остаются 75%… Как доктор педагогики, как отец и дед, говорю: можно учить на любом языке, но лучше, чтобы ребенок обучался и развивался на языке семьи.
Для того чтобы дать знать народу, что творится и куда его призывают, к сожалению, тоже требуются деньги. Деньги нужно платить и телевидению, и радио, и газетам — это коммерческие организации. И для того чтобы организовать акцию протеста, мы даем информацию в интернете. А чтобы пришли не 400, а 4000, нужно прокричать неоднократно во всех СМИ. Для этого тоже необходимы деньги. Я надеюсь, что акции протеста последуют, если власть имущие действительно бездумно будут делать то, что задумали. Но лучше бы им не будить зверя.