Шопинг и кроличья любовь 4

В опросе я не участвовал, но хотел бы добавить свои пять копеек в разъяснение сути проблемы. Так сказать, с марксистских позиций. Конечно тему шопинга нельзя назвать очень актуальной для нашего города в связи с низкой покупательной способностью «ширнармасс». Однако если ее развенчание позволит хотя бы отчасти снять морок буржуазных иллюзий и предотвратить чье-то экономическое разорение, значит текст уже написан не зря.

Для начала уточним термины, ибо «если неясны понятия, дела не могут свершаться» ©. Итак, главной целью капиталистического производства вопреки фантазиям некоторых наивных буратин является не удовлетворение потребностей человека, это вторично, а процесс самовозрастания капитала, выраженный знаменитой формулой: Деньги — Товар — Деньги – вторая часть этого двуединого процесса и осуществляется в виде акта покупки товаров населением. Это как в известном афоризме про кроликов, которые считают, что занимаются любовью, а на самом деле их «разводят». Или, говоря языком науки: «Постоянная тенденция капитала заключается, с одной стороны, в создании свободного времени, а с другой стороны – в превращении этого свободного времени в прибавочный труд.» (Маркс К.,Энгельс Ф. Соч. Т. 46 с.217)

Впрочем, до многих кроликов что-то уже постепенно доходит и без моего участия. Особенно в тот момент, когда купленые вещи начинают самым загадочным образом выходить из строя сразу по истечении гарантийного срока, а узлы, подлежащие замене, стоят неадекватно – соразмерно новой покупке; когда вещи после первой же стирки теряют свои потребительские качества, а обувь через месяц просто разваливается. Причем власть бабла уже скинула с себя в законодательном порядке такой рудимент эпохи конкуренции с системой социализма, как гарантийные обязательства, оставив его на усмотрение производителя . Я уже молчу про «счастливых обладателей» автомобилей десятилетней генерации, автоконцерны давно записали их в свой актив, как дойных коров. Почему эти тенденции усиливаются?

Логика развития промышленности диктует необходимость совершенствования производственных процессов, что, в свою очередь, увеличивает количество и расширяет ассортимент производимой продукции. А это вызывает сложности с ее реализацией, и, в итоге, – экономический кризис, что известно каждому, имеющему хотя бы приблизительное понятие о капиталистической политэкономии. Отсюда и маниакальное стремление капиталистов к расширению рынков сбыта. Есть, кстати мнение и, похоже, небезосновательное, что падение стран-членов СЭВ и ассимиляция их в статусе придатка мировой капиталистической системы позволило оттянуть начало ее конца на четверть века, кризис перепроизводства там назревал уже в 80-х. Поэтому не стоит удивляться, что сбыту товаров придается такое архиважное значение, а само потребление возведено в ранг карго-культа. Потребительство, гонка за товарами, в большинстве своем ненужными, и потребление их, с одной стороны, сокращает реальное, а не декларируемое свободное время, и, с другой стороны, становится специфической формой труда, ибо человек удовлетворяет не свои потребности (свободно сформированные в пространстве культуры, эстетики и личного опыта), а потребности, навязываемые извне рекламой – в полном соответствии с этой цитатой Маркса:

«Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек. И каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, а сила его денег падает как раз в обратной пропорции к массе продукции, т.е. его нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег».

К вышеуказанному: «вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком» относится такое явление, как мода. Если попытаться дать определение, то мода — это способ эксплуатации естественной потребности человека в новизне, с опорой на конформизм, который призывает избавляться от предметов потребления, не по причине исчерпания их ресурса, а, исходя из непопулярности среди части общества, занимающей статусные позиции. Толпа всегда стремиться если не стать, то подражать более «успешным». Чьи интересы обслуживает эти мероприятия, надеюсь объяснять излишне.

И в заключение напомню, что потребление является диалектически неразрывной противоположностью производительной деятельности человека, как южный и северный полюса магнита. Поэтому наша эпоха духовной пустоты, вызнаной разделением труда, когда большинство людей занимаются трудовой деятельностью не сознавая ее общественной необходимости (а по причине зарабатывания денег, как ослик тянет тележку, идя за подвешеной перед носом морковкой), являет своим следствием такой же животный досуг: предаваться шопигну и гедонизму.

Тут некоторые смеются с гегелевской терминологии – «чуждая сущностная сила», а вот один мой знакомый так и заявил: «Купил себе дом потому, что результаты шопинга начали выживать меня из квартиры». Другой мой друг – человек науки, своей чистой и уютной двухкомнатной квартирой вполне доволен, ездит он, кстати на пятнадцатилетнем «Пассате», а свободное время посвящает разностороннему интеллектуальному и физическому развитию, уверен в себе, в своих силах. И считает пустой тратой энергии и средств демонстрировать свои понты окружающим с помощью статусных побрякушек, которые предлагает ему мировой империализм. Кто из них живет полноценной жизнью, вопрос риторический.