Оккупация. Когда больше не о чем говорить 4

Произошедшее в латвийской политике в последний месяц способно запросто поставить любого человека, более-менее следящего за развитием событий в стране, в тупик. Не так давно был обнародован написанный рабочей группой, созданной еще при правительстве Репше, проект декларации об осуждении коммунистического тоталитаризма и преступлений оккупации СССР, а евродепутаты-«тевземцы» пообещали подготовить еще один проект, на этот раз резолюции Европарламента с осуждением пакта Молотова – Риббентропа. Как авторы декларации, так и «тевземцы» требуют провести скорейшую репатриацию. В то же время в стране продолжается натурализация, ведомство господина Муйжниекса разрабатывает некие интеграционные программы. Вот и пойми тут, что есть истинная политика государства, а что – лишь ее прикрытие.

Копание в архивной пыли, интерпретация фактов давно стали любимым коньком наших правых партий. Теперь их идеи взялся пропагандировать министр иностранных дел Артис Пабрикс. Для него, как и для других политиков, факт оккупации Латвии очевиден. А если и не был бы очевиден, то существует декларация Сейма от 22 августа 1996 года, которая снимает, с их точки зрения, все вопросы. Такие моменты, как, например, радиообращение Карлиса Улманиса 17 июня 1940 года. Тогда любимый вождь, совершивший переворот, разогнавший Сейм и установивший авторитарный режим, сказал: «На нашу землю с сегодняшнего утра входят советские войска. Это происходит с ведома и согласия правительства, которые в свою очередь вытекают из существующих дружественных отношений между Латвией и Советским Союзом».

Открывая 21 июня того же года первое заседание народного правительства во главе с Кирхенштейном, Улманис заявил, что в задачи правительства входит «тщательная забота о поддержании хороших и дружественных отношений с соседями и особенно дружественным нам большим восточным соседом – Советским Союзом. От всего сердца желаю лояльно сотрудничать при размещении находящихся на нашей земле воинских частей Советского Союза и упорядочении условий их жизни».

Этот наказ Улманиса старательно выполнялся до тех пор, пока не рухнул СССР. И только во время и после песенной революции (именно революции), когда поменялась идеология, в Латвии заговорили о советской оккупации. Сначала не очень громко, а потом начали выдвигать к России претензии.

Вероятно, понравилось, ничего не делая, получать материальные блага. Когда несколько лет назад с территории Латвии выводились российские войска, на каждом углу раздавалось, что вот теперь-то жилищная проблема будет решена. А очередь в Риге на получение жилья как стояла, так и стоит. Лиепайская Кароста разрушается, как и военный городок в Скрунде. Не туда ли собирался премьер выселить пенсионеров?

Еще с бывших военных объектов и советских заводов удалось поиметь массу металлолома, причем столько, что Латвия стала чуть ли не первой в мире по экспорту цветмета. Сегодня советское разворовано, наследие Первой республики – не сбережено: на месте ВЭФа, например, по сути большой базар, такой же, как Центральный рынок, только цивилизованней. И денег стране особо ждать больше неоткуда. Обещал подсыпать 625 миллионов евро ЕС из своих фондов. Но оказалось, что квалифицированных спецов, способных с этими фондами работать, в министерствах раз-два и обчелся. А без них не видать денег.

И вот выплыла на свет декларация с требованием возместить «материальные и духовные потери и провести деколонизацию, репатриировав бывших граждан СССР». С последней фразой создатели декларации явно погорячились – все жившие в СССР были его гражданами, так что репатриироваться не придется разве что детям, родившимся уже в годы независимости.

Но даже если авторы декларации и ляпнули что по недосмотру, то вряд ли сегодня возможно принудительное великое переселение народов – времена не те. Да и являются ли колонисты, о которых так любят говорить «тевземцы» и иже с ними, именно колонистами? Ведь был же оргнабор, и если партия говорила, что надо ехать в Латвию ли, на Нечерноземье ли, то отказать было нельзя. Такие лица скорее относятся к категории перемещенных и в отношении них действуют совсем другие правила. Но задуматься над этим этнорадикалам не с руки.

Заплатить за репатриацию, по мысли авторов декларации, фактически должны «правительства стран и международная общественность». Чтобы Латвия осталась в выигрыше, как и тогда, когда из страны выезжали балтийские немцы. Только выигрыш этот сомнительный, если учесть, что немалая часть представителей титульной нации сидит в бюджетных учреждениях, а нетитульные все больше в фирмах работают, тех самых, что платят налоги. Уедут нетитульные, и что же будет? Откуда зарплату будете получать?

Вряд ли обо все этом задумывались авторы декларации и те, кто радеет за пропаганду правильной латвийской истории в мировом масштабе. Забыли они и о том, что произошло на Лейпцигской книжной ярмарке, когда тогдашний министр иностранных дел Сандра Калниете приравняла нацизм к коммунизму. Сегодня эта идея вновь фигурирует в декларации. Как отнесутся к ней заседающие в евроструктурах коммунисты и социалисты, предсказать нетрудно. Плохо отнесутся!

Вообще декларация и идея пропаганды латвийской истории за пределами страны сильно смахивают на политическое кликушество: мы люди особые, жизнью битые, разрулить свои проблемы не можем, а потому нам должны. Все. И Россия, и Европа, которая на эту самую Россию должна надавить.

Но поверят ли латвийским стенаниям на Западе, не поинтересуются ли там речами Улманиса и тем, как он пришел к власти, а заодно в каких соединениях воевали латышские легионеры. А поинтересовавшись, поверят ли «правильной» истории?