Любава Степановна Руденко (на снимке) вспоминает, что ей довелось поработать маникюршей, страховым агентом, работником санатория «Лиелупе» в Юрмале... Но 12лет работы проводницей - самые яркие в памяти.
Жизнь проводника – цепь непрерывных маленьких приключений
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
«Проводница, пидмоги!»
- Я работала в санатории, где, кстати, тогда отдыхал знаменитый кавээнщик Александр Масляков с супругой и маленьким сыном, – с улыбкой вспоминает она. А когда летний сезон 1982 года закончился, ей на глаза попалось объявление о наборе на курсы проводников. Почему бы не попробовать? Хотя младший сын только в первый класс пошел. Попробовала. И начались поездки. Ведь в те годы в Ригу и отсюда ходило множество пассажирских поездов.
Самыми трудными были рейсы на Воронеж и Львов. Последний стал ее дебютом.
- Это было ужасно. Нас поставили на общий вагон, – рассказывает Любава Степановна. – Мне показалось, что в той поездке через него прошли тысячи людей. Причем лезли нахально, с сумками, мешками. Кричали: «Проводница, пидмоги!» По возвращении в Ригу категорически отказалась работать в общих вагонах. Хотя были проводницы, которым общие вагоны нравились.
Так началась кочевая жизнь под стук вагонных колес.
- Работа трудная. Приходилось воевать даже за уголь для топки. Бывает, зимой в морозы дадут какую-то пыль вместо угля, так что не только пассажиров холод достанет, но и вся система отопления из строя выйдет. Заплатишь кому надо – получишь хороший уголек. Нет – пеняй на себя. Но не на ту напали – после нескольких скандалов проблему я решила.
Через несколько лет я поняла преимущества своей работы, узнала, что можно отвезти в тот или иной город, что стоит привезти в Ригу, чтобы заработать.
А когда Горбачев попытался ввести сухой закон, у проводников появилась новая статья доходов – они стали брать в рейсы водку. Конечно, рисковали, но такие уж были времена. К тому же периоду относится и один забавный эпизод.
Абрикосовый первачок
- Возвращались мы из Симферополя, – улыбается Степановна. – В 5 утра просыпаюсь и чувствую: весь мой купейный вагон благоухает… самогоном. Вижу, в тамбуре стоит большая картонная коробка. Удивилась. Ведь до ближайшей остановки еще два часа. Тут выходит женщина и ко мне: «Жиночка, милая, помоги. Была у тятьки, а он мне водовку дал. Она протекла. Помогите выбросить».
Открываем коробку, а в ней пластмассовая канистра лежит литров на десять, обложена тряпками. Я их собрала – и в топку. Пламя как полыхнет! Мы упали на пол. Встали, обе черные от копоти. Коробку выбросили на улицу. Женщина взмолилась: «Да заберите вы канистру!»
Но зачем? Я взяла емкость. Тут-то она и призналась, что это абрикосовый самогон, первач. Когда приехали в Ригу, то было объявлено, что мой вагон меняют. Это значит, что надо перенести в новый все матрацы, одеяла, постельное белье, посуду, даже кочергу, застелить вторые полки… Обычно такая операция занимает массу времени и отнимает много сил. Но тут все сделались неожиданно добрыми. Вагон, куда надо было перебираться, прицепили к моему и добровольные помощники все туда перенесли.
Ларчик раскрывался просто: я еще в рейсе обмолвилась о самогоне. После работы я всех угостила. Крепость напитка стала очевидной через несколько дней, когда бригада собралась в очередной рейс. Одна из проводниц, живущая в Вилянах, проснулась в… Резекне, хотя выпила граммов сто, закусив салом. Да и другие со смехом рассказывали о своих приключениях.
Оказалось, самогон был почти 90-градусный!
Пассажиры бывают разные
У бывалой проводницы в запасе масса баек.
- Однажды в 5 утра – в это время смена начинается – подхожу растопить титан, чтобы подать чай. А тут бегает такой малец, лет 5- 6 с виду – то кран откроет, то вопрос задаст. Мешает, короче. Я не выдержала и говорю ему: «Мальчик, отойди!» Он в обиду: «Я вам не мальчик!» Оказалось, лилипут, лет 45, они всем цирком ехали. Пришлось мне извиняться. Во Львове, когда уже выходили, хором мне песню спели на прощание.
Пассажиров каких только не навидаешься. Бывают культурные, интеллигентные, случаются и буяны, искатели приключений. Как-то пришлось даже по темечку одному такому стукнуть. После чего перекрыла двери своего вагона и кинулась к соседям. На ближайшей маленькой станции, где поезд не останавливался, я выбросила пустую бутылку, в которую вложила записку с просьбой сообщить в милицию о моем хулигане. На первой же остановке дебошира ждал наряд милиции.
- А раз дембеля оказались в поезде без денег. Три рубля попросили на еду. Ну что с ними сделаешь? У меня же тоже двое сыновей. Кормила ребят. Да и копеечку подбросила.
Было, под Шяуляем в вагоне загорелась букса. Почувствовав запах, я вышла в тамбур, на ходу открыла дверь. Увидела, что из-под колес искры летят. А скорость за сто километров. Авария возможна в любое мгновение. Подхожу к стоп-крану, но не рву его, а потихоньку отжимаю. Состав останавливается. Слава богу, вовремя заметила. А то бы беды не миновать.
Налетай, подешевело!
Еще помнится эпопея с пустыми бутылками. Ведь в каждом рейсе, особенно в летнее время, их скапливалось немало. Иной раз по паре мешков приходилось выносить. На конечной станции их забирали угольщики за полцены. В приемном пункте за бутылку платили по 12 копеек.
Бывали и сердечные страсти. Как-то в Одессе или в Симферополе одна проводница заявила, что остается здесь, дескать, пассажир сделал ей предложение стать его женой. Подруги пытались отговорить. Куда там! Уехали без нее. А возвращаясь спустя неделю через этот город, не поверили своим глазам: беглянка босиком пришла, чтобы убежать от обретенного в поезде мужа. И смех, и грех.
- Нас попросили довезти из Симферополя до Киева большие коробки с цветами. Но за ними никто не пришел. Открыли мы, а там сотни пионов, если не тысячи. Ну что делать с ними? Расставили букетики по всем вагонам. Все равно много остается. Приехали в Ригу, спрашиваю начальника поезда: что с ними делать? Он отвечает: идите на рынок, продавайте. Тут же очередь выстроилась.
А потом, когда страны разделились, поездов стало меньше. И Любава Степановна ушла с этой хлопотной работы, оставив за плечами тысячи километров дорог и множество встреч.