Они сражались за Даугавпилс

Потеря Даугавпилса стала болезненным ударом для командования вермахта: город имел стратегическое значение в цепи обороны, резервы были исчерпаны. Положение фашистских войск резко ухудшилось. Взбешенный фюрер летом 1944 г. трижды менял командующих группой армий «Север»: сначала прогнал реалистически мыслящего и просившего об отступлении генерал-полковника Георга фон Линдермана (1884-1963), заменив его более «крепким» Йоханнесом Фриснером (1892 — 1971), затем назначив Фердинанда Шернера (1892 — 1973). Не помогло. Немецкая оборона трещала по всем швам.

В Даугавпилсе до сих пор проживают десять участников освобождения города. Им слово.

Пехотинец

Трухов Семен Ильич родился в Смоленской области в 1926 г. В начале войны оказался в эвакуации в Казани, работал там на 16-м авиазаводе. Солдатом стал в 1943-м, в неполных 18 лет. Воевал стрелком 2-го батальона 149-го стрелкового полка 85-й дивизии 4-й ударной армии.
— Мы наступали через Стропский лес. У немцев там была хорошая оборона — сплошь окопы и блиндажи. Город был разбит вдребезги, остались одни печки и трубы. Дым от пожарищ стоял такой, что кашлянуть нельзя. Вокзал был почти полностью разбит, сгорел и прилегающий к нему район. Я искал на ул. Ригас помещения для своего комбата, с трудом нашел. Мы брали в плен немцев. Видел, как какой-то сержант набросился на местных подруг немцев, избивая их ремнем. Я, подросток, вступился.
Не сочтите кощунством, но, по-моему, город того не стоил, чтобы из-за него полегло столько людей — и наших, и немцев. Я как-то зашел в Крепость и поразился — столько там было раненых!
Под Тукумсом меня ранили. После войны работал шофером.

Воздушный стрелок

Кузнецов Василий Фомич, гвардии старший сержант, стрелок-радист:
— Хорошо помню бои за Резекне и Даугавпилс. Наша бомбардировочная авиация поддерживала пехоту и подавляла вражеские опорные пункты, особенно артиллерийские точки. Бомб, в том числе крупного калибра, мы не жалели, нанося противнику серьезный урон и облегчая продвижения наших наземных сил. Наносили бомбовые удары по скоплениям отступавших немцев. Сверху хорошо было видно, что Даугавпилс представлял из себя сплошное пожарище. Оба моста были разрушены.

Стрелок

Бартуль Антон Петрович, 1926 г. рождения:
— Я родом из Краславы. Из нашего города немцев выбили в ночь на 22 июля. Я вступил добровольцем в 360-ю дивизию Чиннова, хотя мне было только 17 лет. Запомнились бои в районе Старого Форштадта и Погулянки. Там разрушений было меньше, чем в городе. Брали много немцев. Я рвался в бой, но старшие товарищи не пускали. Войну закончил в Приекуле, в «Курляндском котле».

Санинструктор

Смирнова Нина Петровна участвовала в освобождении города в качестве разведчика-санинструктора 419-й роты 1193 полка 360-й дивизии.
— На подступах к Даугавпилсу очень сильный бой произошел возле костела в Науене. Немцы там яростно оборонялись. Наши потери были очень тяжелы — только убитыми 350 человек, в основном, молодых ребят из пополнения. В сумерках немцы отступили. А мы, разведчики, получили задание проникнуть в город. Благополучно прошли берегом Даугавы, вышли возле моста к зданию нынешнего музея. Задачу выполнили, вернулись в расположение полка. Бой за город был тяжелым. Преследуя противника, нам иногда приходилось переходить к обороне из-за ожесточенных контратак немцев. На моих глазах погиб командир дивизии генерал Чиннов. Пуля снайпера попала генералу прямо в сердце, когда он проводил рекогносцировку. Убитого вынес командир моего полка подполковник Дмитрий Коржик. А я эвакуировала раненого в живот тем же снайпером адъютанта Чиннова. Этот молодой офицер вскоре умер, не приходя в сознание.
Войну закончила 10 мая 1945 г. в Вентспилсе. Долго работала учительницей химии в 4-й школе.

Операционная сестра

Ефимова Клавдия Петровна находилась в армии ровно четыре года — с 18 августа 1941 г. до 18 августа 1945 г. Всю войну была операционной медсестрой в прифронтовом эвакогоспитале. Его не раз бомбили, в 1943 г. Клавдия Петровна получила тяжелое осколочное ранение.
— Мы стояли в Полоцке, госпиталь располагался в здании кадетского корпуса. Накануне боев за Даугавпилс была сформирована спецбригада во главе с хирургом Игнатием Леоненко — шесть человек, включая меня. До города добрались поездом, точнее, наверху груженой углем платформы. Даугавпилс только-только освободили, но он горел еще несколько суток. Не было ни одного целого здания. Запомнилось, как местные на велосипедах ездили доить коров. Вообще, встретили нас доброжелательно, с цветами.
В Крепости — куча раненых, все улицы были буквально завалены стонущими и бредящими солдатами. Недели две работали без всякого отдыха, спали по паре часов в сутки. В Крепости действовали несколько госпиталей, наш был ведущим. Через мои руки прошли тысячи раненых и умирающих. Возьмите наше Братское кладбище — там же похоронены сплошь наши пациенты, многие скончались на моих глазах и в 44-м, и даже летом 45-го… Лечила и пленных немцев — раненый есть раненый.
Честно скажу, в Даугавпилсе оставаться не планировала. Но меня упросили остаться — в городе тогда почти не было медработников. Без отрыва от работы закончила Рижский медицинский институт, ассистировала известнейшему ортопеду Виктору Калнберзсу.
Рядовой разведроты
Уроженцу Ивановской области Маракушеву Александру Николаевичу — 88 лет. Во время войны служил в 26-й отдельной мотострелковой дивизии 4-й ударной армии.
— 27 июля мы форсировали реку возле Илуксте и через Ваболе, вышли на Старый Форштадт и Погулянку. Эти районы города пострадали сравнительно мало. Было захвачено очень много пленных, мы перегнали их в Ваболе, посадили в вагоны и отправили в лагеря. В те дни немцы драпали так, что только пятки сверкали.

Зенитчик

Максимович Иван Иванович, 1920 г. рождения, до войны успел получить редкое по тем временам среднее образование.
— С 1939 года служил в Ленинграде в зенитно-пулеметном полку. Во время блокады из крупнокалиберного пулемета сбил немецкий «Юнкерс-88». Самолет упал в Неву, четверых летчиков пленили, меня наградили Орденом Красной Звезды. Потом я закончил офицерские курсы «Выстрел», получил лейтенантские погоны. Командовал стрелковой ротой на Западном фронте. Под Старой Руссой получил тяжелое ранение, 8 месяцев провел в госпиталях.
В Оренбурге закончил курсы организаторов военного управления.
В Даугавпилс мы прибыли как оперативная группа ранним утром 27 июля. В 6 утра были уже на окраине города. Бои были нешуточные, немцы во многих местах закладывали фугасы. На улице Шоссейной (18 Новембра) нашу группу обстреляли фашисты, укрывшиеся в полуразрушенном доме. Пришлось залечь и отстреливаться. Смотрим, бежит наш солдат с овчаркой. Собака вбежала в дом, немцы ее зарезали. Обливаясь слезами, солдат вбежал в руины и перебил всех десятерых немцев. Из Даугавпилса противник отступил в сторону Литвы. Город был почти полностью разбит, в центре чудом сохранилось всего несколько домов.
Меня оставили служить в военкомате, занимался мобилизационной работой. 24 года руководил городским соцобеспечением, 13 лет проработал начальником пожарной охраны ЗПЦ.
Командир противотанкового взвода
Пейпиньш Анатолий Людвигович, почетный гражданин Даугавпилса, уроженец Резекненского района.
— В Красную Армию я записался добровольцем в августе 1941 г., в эвакуации под Горьким. Как человека с приличным образованием (окончил Аглонскую гимназию), меня направили на офицерские курсы. Участвовал в Московской битве, получил тяжелое ранение.
Непосредственно в освобождении города наш 130-й Латышский гвардейский корпус не участвовал, хотя находился неподалеку. Задачей моего 355-го полка 308-й дивизии было перерезать шоссе Даугавпилс-Рига. Из Шпог мы двинулись на Варкаву, в тамошних лесах взяли в плен много немцев. Немалыми были и наши потери.

8 августа меня вторично ранило под Крустпилсом, на Айвиексте. Одну из пуль до сих пор ношу в себе. После войны работал военруком сначала в Вишкском совхозе-техникуме, затем в 12-й школе.

Почтальон

Лапова Раиса Ивановна родом из Белорусии. Во время оккупации едва не угодила на принудительные работы в Германии.
— Никаких подвигов я, рядовой отдельной пулеметной роты, не совершала. Носила почту на передовую. Очень часто на треугольниках приходилось ставить штамп «Адресат выбыл» — кто-то в госпиталь попал, кто-то погиб…
Тяжелое было время, и вспоминать о тех годах не хочется. Очень кровопролитным был бой за Науене. Едва вступили в город, как раздался страшной силы взрыв. Нас обстреливали снайперы, меня зацепило осколком мины.

От редакции: в красноармейской книжке Раисы Ивановны — две благодарности наркома обороны за взятие Даугавпилса. И еще — в городе, который она освобождала, в фашистском шталаге для военнопленных находился ее будущий муж, которого от смерти спасли местные жители.

Июль 44-го глазами очевидцев

Ниже приводятся фрагменты воспоминаний местных жителей о событиях 60-летней давности.

С кроликом через линию фронта
Вспоминает Нина Баровская, пенсионерка:
— Советские войска подошли к городу неожиданно для местного населения – никто в Даугавпилсе тогда не думал, что фронт придвинется так быстро. Накануне боев за город немецкие солдаты говорили нам «пуф, пуф» и «раус» – мол, уходите, будет стрельба. Отец где-то смог раздобыть подводу, на которую сложили наши нехитрые пожитки и усадили моего младшего брата. Мы же всю дорогу до Калупе шли пешком. Немцев там уже не было, русских тоже, зато было полно партизан. Отец тут же поехал обратно в Даугавпилс, нужно было вернуть лошадь. Мы жили на улице А.Пумпура, держали в сарае кроликов. Отец посадил в корзину самого большого и пешком двинулся в обратный путь. Фактически он пересек линию фронта. Немцы его трижды останавливали, наводили пулеметы, но не тронули – видимо, посчитали старика с кроликом ненормальным.
Потом мы увидели русских солдат – усталых, с закатанными рукавами. Была слышна канонада, а зарево над городом можно было видеть с горки в Калупе.
Вернулись в Даугавпилс – дома нет. На Новом Строении особенно сильно пострадал район от бывшей артбазы до станции Даугавпилс-2: рядом проходила железная дорога, ее сильно бомбили. У нас почти все сгорело. Наш хозяин (ему было 80 лет) во время боев отсиживался в бункере, где мы оставили кое-какую мебель. Пришлось перебираться в соседний дом, брошенный хозяевами. Они ушли с немцами.
«Я указывал дорогу русским солдатам»
Юлиан Кононецкий, уроженец деревни Дилевичи (умер, сохранилась магнитофонная запись воспоминаний):
— В 1942 г. меня вывезли в Германию на принудительные работы. Там я сильно заболел, меня отпустили на родину. Когда приближался фронт, было слышно, как били зенитки. Из дома мы перебрались в яму, там было тесно, воздуха не хватало. Видели, как мимо проезжали конные айзсарги. Русские появились неожиданно. Старый солдат-обозник говорит: «Батька, поехали со мной, покажешь дорогу на Двинск». На подводе были шесть ящиков со снарядами и оружие. Так я стал провожатым. Поехали старой дорогой на Науене. Не доезжая до Мендели, свернули. Немцы из этой местности уже отступили. Смотрю – на обочине лежат аккурат в ряд 18 убитых наших, русских солдат. С офицера были сняты сапоги. Поблизости мы подобрали тяжело раненого солдата. Доехали до города – он весь горел. Только добрались до тюрьмы, как немцы начали бешеный обстрел. В центре города у них на каждый улице стояли орудия. Самый ожесточенный бой разгорелся возле Крепости.
Двинчане идут на войну
Иван Юкум, пенсионер:
— Город был страшно разрушен еще в сорок первом. Я сам 1921 года рождения, во время немецкой оккупации жил в Гайке, работал ремонтником на железной дороге. Нас, поляков, немцы в легион не брали – не доверяли. Когда шли бои за Даугавпилс, находился у родственников в Науене. Как только ушли немцы, меня призвали в Красную Армию. Месяц нас обучали в Резекне, потом зачислили в 125-й гвардейский стрелковый полк 43-й латышской дивизии. Был пулеметчиком, первым номером. В бою под Скривери меня серьезно ранило осколками снаряда. Весь таз был разбит, кость гнила. Я долго лечился в госпиталях Великих Лук и Ярославля. После войны работал в Вишкском техникуме.
Владимир Глаголев, пенсионер, ветеран войны:
— При немцах подростком я работал в пекарне на Новом Строении. Нам с друзьями часто удавалось подкармливать хлебом советских пленных — их в городе содержалось великое множество. В 1941 г., когда русские отступали, никакой мобилизации не было. Зато в 1944 призывали всех поголовно. Едва мне исполнилось 18, как я получил повестку. С призывного пункта нас под предводительством офицера и двух сержантов направили в Вишки – там располагался учебный полк. Когда прибыли, я с удивлением обнаружил в наспех собранном мамой рюкзаке помимо колбасы и сала несколько пачек немецких папирос. Вот тогда впервые и закурил. На фронте был разведчиком. За штурм Кенигсберга получил Орден Славы 3-й степени. Войну закончил на Дальнем Востоке.