Человек прибоя

Галина Водяницкая прославилась главной ролью в фильме «Зоя» о Зое Космодемьянской. Но было в ее жизни и много другого замечательного


И постоянные летние вояжи из Москвы в Ригу совершает не только для того, чтобы повидаться со своей подругой по ВГИКу, но и с эгоистическим прицелом понежиться в холодных балтийских волнах.

С морем у нее отношения профессиональные – в молодости она не раз становилась чемпионкой и призером различных соревнований по плаванию. Давным-давно, конечно, это было. Невероятно давно.

Но и теперь старожилы Видземского взморья от Вецдаугавы до Вецаки, ставшие ее пляжными приятелями, с удивлением, а иногда и с опаской следят за ее дальними заплывами. Несмотря на весьма серьезный возраст, совершаются они в любую погоду. Сама она свой возраст называет очень-очень пожилым. И это правда.

Прожитых лет не убавишь. И каждый очередной день рождения предательски увеличивает их счет.

…C Галиной Владимировной Водяницкой я познакомилась больше десяти лет назад в большой компании рижских кинематографистов, которые время от времени собираются у кого-нибудь, потому что привыкли всегда быть вместе, быть рядом.

Режиссеры, документалисты, звукооператоры, работники монтажной и других служб студии, которой, увы! – больше нет. У каждого из них долгий творческий путь, создание фильмов, покорявших зрителей, общая работа, общие воспоминания о кинофестивалях, киносъемках, кинопробах, коллегах с других студий и, конечно, курьезах. А застольные разговоры об этом. А о чем же еще! О съемках, знаменитых и не очень знаменитых артистах, курьезах и обязательно о том, что в кино всегда всего не хватает – хороших сценариев, хорошего актера на главную роль и времени, времени, времени, потому что все ускользает: солнце, на которое набегают облака, снег, готовый растаять, дождь, заканчивающийся так же неожиданно, как и начался.

Ностальгия по вынужденно утраченной профессии стала для этих людей невыносимой болью, потому что они хорошо, иногда очень хорошо делали свое дело. Так бывает, что любимая работа столь же много значит в житейской реальности, как и семья, дети, отчий дом, Родина, друзья.

Именно так относится к творчеству и Галина Владимировна.

- Как же все-таки становятся актрисами? – спросила я ее однажды.

- Иногда очень смешно, – улыбнулась она.

Ей было чуть больше семи лет, когда однажды родители прихватили их с сестрой в кинотеатр: присмотреть за девочками было некому, а оставлять их дома одних в семье не допускалось. Шла замечательная, как тогда говорили, фильма – «Безрадостная улица» с Гретой Гарбо.

Профессия ее героини так и осталась для девчонок неразгаданной тайной, разве могли эти две сверхвоспитанные крохи понять, чем на самом деле занимается привлекательная, обладающая сказочным очарованием девица.

Такую же колдовскую прелесть маленькая Галинка, вертясь перед зеркалом в маминых нарядах и шляпах, постоянно пыталась обнаружить в собственном облике, решив однажды и навсегда стать актрисой. Атмосфера в доме подталкивала к подобным фантазиям.

Мама постоянно музицировала, она была прекрасной пианисткой, папа хорошо пел (оба были учеными-биологами, докторами наук, профессорами, а отец удостоился и звания академика, основанная им биологическая станция в Севастополе со временем стала Институтом биологии Южных морей). Одна тетя увлекалась драматическим театром, другая – балетом. Сестра, как и мать, прекрасно играла на рояле (со временем она закончит консерваторию и станет талантливой вокалисткой).

Родители очень надеялись, что младшая пойдет по их стопам и отдаст предпочтение науке. Основания для этого были. Отличную учебу Галя умело совмещала с участием в научных экспедициях, вместе с мамой отправлялась во время летних каникул в плавание на парусно-моторном судне «Александр Ковалевский», выполняя обязанности лаборантки. И уже тогда удивляла бывалых моряков из команды судна своим бесстрашием и дальними заплывами. В 16 лет удивила свою тетю-актрису, признавшись ей, что тоже мечтает о театре.

А потом удивилась сама, когда после блестяще сданных школьных выпускных экзаменов решила поступать в МГУ. Год проучилась на биологическим, затем переквалифицировалась в физика, потому что решила готовить себя к научной работе в области физиологии мозга.

Трех университетских курсов оказалось вполне достаточно для того, чтобы приступить к осуществлению детской мечты. Во ВГИК подала документы только потому, что он раньше других творческих вузов объявил о наборе студентов. На первом туре читала монолог Сони из «Дяди Вани». Ее зачислили в институт без экзаменов.

И по тогдашним, и по сегодняшним меркам 21 год почти непроходной возраст на актерский факультет. Ей немыслимо повезло. Для однокурсников «пожилая студентка» сразу стала своей. Девчонок опекала. Мальчишек, в глазах которых была красавицей, певуньей, отличницей и пловчихой-перворазрядницей, считала своими младшими братьями. И относилась ко всем по-братски, выручая чем могла и помогая как умела.

На втором курсе война перечеркнула их счастливую и разудалую студенческую жизнь. Институт эвакуировался. Студентам предложили добираться до Алма-Аты своим ходом. Но как? В общежитии воцарилась тревожная растерянность.

В самые трудные для Москвы дни середины октября 1941 года ей нежданно-негаданно позвонил неизвестно как и откуда возникший ее севастопольский друг Коля Смеян. Узнав о сложном положении, в котором оказались ребята, коротко спросил:

- Много вас там?

- Да все, – не нашла другого ответа Галя.

- Ладно, собирайтесь по-быстрому, скоро буду.

Они уезжали совсем налегке, в Колином военном грузовике, прихватив только самое необходимое. Над пустынными подмосковными дорогами нависала безжизненная гнетущая тишина. Не верилось, что она может быть такой страшной. Так сдавливать душу, разрывать сердце и закладывать уши.

Молча домчались до Владимира. Молча разгрузились.

- Дальше как сможете, – сказал на прощанье Николай.

Как сможете…

Сколько же дорог у войны, сколько перекрестков! Пересечь их заново, пусть даже в воспоминаниях, невыносимо тяжело, вычеркнуть и забыть невозможно.

Ушел на фронт всеобщий любимец Вадим Масс.

- Я не с вами, ребята, я – воевать, – словно извинился он перед друзьями за свой выбор.

Она вместе с лучшей подругой, самой-самой верной и надежной – Ниной Мазаевой тоже пыталась попасть в действующую армию. Но вызова из военкомата так и не добилась, так и не дождалась.

В декабре 41-го прочитала в газете «Правда» очерк «Таня». Он потрясал. Заставлял еще больше ненавидеть эту проклятую войну и тех, кто затеял ее. Следом появилась публикация «Кто она?». В ней было названо имя юной героини.

Режиссер Лео Оскарович Арнштам приступил к съемкам фильма о ней.

Тогда и в жизни, и в искусстве все было как на войне. У всех. Фильм «Зоя», где она сыграла заглавную роль, стал ее вкладом в общее дело.

Через годы они встретились с Вадимом Массом на Рижской киностудии. Вадим – герой, орденоносец, заслуживший награды в боях, ведущий оператор, она – лауреат государственной премии, она – Зоя.

Это имя скандировали потрясенные зрители на первом Каннском фестивале в 46-м. И в кинозалах Югославии, тяжело залечивающей раны. И в Болгарии, где на просмотрах люди стояли в проходах.

- Зо-я! Зо-я!

И она выходила к публике под гром аплодисментов. Невысокая, тоненькая, почти хрупкая актриса, повторившая на экране подвиг юной русской партизанки, не успевшей шагнуть из юности во взрослую жизнь.

Европа еще помнила войну и зверства фашистских нелюдей, еще оплакивала свои жертвы и благодарно чтила героев, отдавших жизнь за ее свободу…

Такая роль, как эта, вспышкой озаряет душу навсегда.

Она еще раз почувствовала это недавно на фестивале в Ханта-Мансийске, посвященном 60-летию Великой Победы, где вновь для всех была не только героиней военной ленты, но и героиней войны.

А ведь за ее 55-летнюю творческую жизнь были и другие свершения, важные и значительные. Она играла на сценах Ленкома, Студии киноактера, в Ленинградском театре комедии у Акимова. Замечательные роли, талантливейшие партнеры – Валентина Серова, Нонна Мордюкова (тоже из вгиковского братства), Любовь Соколова…

А потом ушла в режиссуру. Правда, весьма специфическую.

Тридцать лет своей жизни Галина Владимировна Водяницкая посвятила режиссуре дубляжа. Профессия, конечно, закадровая, но именно благодаря ей более двухсот лент мирового кино были озвучены, «переведены» на русский язык и стали достоянием миллионов зрителей. И часто никому даже в голову не приходило, что с Бельмондо они познакомились в звуковом исполнении Николая Караченцова, а Стив Мартин говорил голосом Виталия Соломина.

Техника дубляжа была очень высокой и качественной и требовала очень кропотливой работы всей дубляжной бригады – переводчика, укладчика, литобработчика, редактора, звукооператора и, конечно, актера. Она умела добиться идеальной синхронности артикуляции и слова, и высокой художественности перевода.

Дублированный фильм смотреть гораздо интересней и естественней, чем картину под синхронный, не всегда точный, выразительный и профессиональный перевод, убеждена Галина Владимировна.

Ей приходилось делать и сопровождающие тексты к старым немым фильмам. Вроде бы почти то же самое, что и синхронный перевод, да не совсем. Многие актеры брались за эту работу не из-за гонораров, а исключительно из любви и уважения к режиссерам и актерам прошлого.

Смоктуновский, например, очень любил фильмы Чаплина. Он тонко вписывался в своеобразный колорит его картин и трудился над их озвучанием с огромной самоотдачей. И голос звучал! Как скрипка в руках виртуоза. Как завораживающая мелодия.

Сейчас даже очень популярные певцы очень далеки от такого профессионализма. Пение под фонограмму она тоже относит к дубляжу, вернее, к самой топорной и грубой его разновидности. Певец, не попадающий в собственное пение, представляется ей эстрадным монстром.

Привыкшей тонко улавливать мельчайшие оттенки звука и интонации, ей, как мастеру озвучания, режет слух однообразие современных ритмов и мелодий, скрипучие, невнятные, шепелявящие и визгливые голоса «поп-звезд», исполняющих «песни без слов». Иногда она с горечью думает о том, что все реже произведение искусства становится событием на века, а не однодневкой. Что нескончаемые сериалы всегда так далеки от завершения, что подобны вечному двигателю. А их персонажи похожи на людей-невидимок без лица, души и плоти.

Еще в детстве она усвоила на всю жизнь простую истину: ничто настоящее не бывает бездуховным. Может быть, именно поэтому то ли в шутку, то ли всерьез она называет себя «человеком прибоя» и так преданно, так глубоко любит море и лес, умытый солнцем, и облака над миром и все, все, все в этом мире, что никогда не утрачивает своего своеобразия и естественной красоты.