Время экономить, господа!

Многое было, как говорил А. Райкин, не так глупо. Но уж очень привлекательной рисовалась картина свободного рынка, гипнотизировали высокие банковские проценты по депозитам, и складывалось впечатление, что можно прожить без труда и проблем и даже без собственного производства. А тем временем все вокруг будет дешеветь и улучшаться благодаря неограниченной конкуренции. Но после банковских афер и мошеннических проделок наступило отрезвление. Выяснилось, что стихийного рынка нет ни в одной цивилизованной стране, он всюду в той или иной мере регулируется государством, и получается, что роль государства в макроэкономическом регулировании ничем пока заменить нельзя. Однако процесс регулирования непрост, он требует знания макроэкономических законов и желания государственных институций работать во благо своей страны. Наличествует ли такое знание и желание у блока правых партий, осуществляющих руководство страной в течение уже длительного периода независимости? Похоже, что нет, если Латвия оказалась беднее своих соседей и друзей по “песенной революции”, а инфляция в стране самая большая в ЕС.

Правительство вроде в тревоге, создана рабочая группа по обузданию инфляции, которая стала притчей во языцех, о ней говорят и пишут. Но при этом создается впечатление внезапности, как будто до того все шло хорошо, рос ВВП — и вдруг нежданно–негаданно случилась эта самая инфляция. Но в экономике “вдруг” не бывает, все имеет причинно–следственную связь. И ссылки на дорогие горюче–смазочные материалы неубедительны. Во–первых, Латвия все это время получала газ из России по очень низкой цене, почти в 3 раза меньше мировой, а во–вторых, инфляция в странах, тоже покупающих нефть (Германия, Франция), намного ниже латвийской, а в некоторых странах, продающих нефть, наоборот — инфляция довольно высока. Значит, все дело в искусстве государственного регулирования, в умении предвидеть последствия макроэкономических решений, и по известному монетарному правилу–закону Фишера государство должно поддерживать темп роста денежной массы на уровне средних темпов роста ВВП, т. е. денежная масса должна соответствовать объему выпуска продукции и услуг в реальном выражении. Посмотрим, как сменяющие друг друга правительства правой ориентации соблюдали этот макроэкономический закон.

Объем ВВП Латвии в 2000 г. составил в сопоставимых ценах 4348,3 млн. латов, а денежная масса plaљa nauda M2X — 1413,1 млн. латов, при этом оборот наличных денег — skaidra nauda apgrozїba — 586,7 млн. латов. Ежегодный рост ВВП с 2000 по 2004 г. составлял от 6% до 8%, и к концу 2004 г. прирост ВВП составил 32,6%. За это же время денежная масса выросла до 2867,9 млн. латов, т. е. более чем в 2 раза. Прирост наличной денежной массы, наиболее существенно влияющей на инфляцию, составил 63,1% — до 957,2 млн. латов. Конечно, в условиях глобализации регулирование усложняется, что требует дополнительных усилий, но это, видимо, не очень интересно, проблемы Абрене (Пыталово), госязыка, школьной реформы интересней… Интенсивно рос государственный долг:


1999 год — 510,7 млн. латов,
2001 — 712,7 млн. латов,
2003 — 846,3 млн. латов,
2004 — 975,0 млн. латов,
т. е. в 1,9 раза.
Страна живет явно не по средствам. Это порождает инфляционные ожидания, которые, в свою очередь, питают инфляцию. Она выражается в устойчивом повышении общего уровня цен, в том числе прежде всего на продукты питания. Это касается всего населения Латвии, но в разной степени, и в этом кроются причины пока безуспешной борьбы с инфляцией. Повышение цен на мясо–молочные продукты на 25–30% для лиц с месячным доходом 200–250 латов означает ухудшение благосостояния, однако потребление этих продуктов не снижается за счет перераспределения расходов. Для лиц с доходом 300–500 латов инфляция менее чувствительна, а для тех, кто имеет еще более высокие доходы, в том числе министров, она практически незаметна. Зато повышение цен на продукты первой необходимости и коммунальные услуги словно дубиной бьет по малообеспеченным, особенно по основной массе пенсионеров. Поскольку почти все их доходы уходят на питание и оплату жилья, они никак не могут перераспределить свои доходы и вынуждены просто хуже питаться и не покупать нужных лекарств, сокращая тем самым свою жизнь. А малообеспеченные продуктивного возраста не решаются дать начало новой жизни, отсюда — проблемы демографии.

На словах правительство вроде бы озабочено этими проблемами, но на деле пока результатов не видно. Складывается впечатление, что властные структуры будут тянуть время до перехода на евро, чтобы взвалить внутренние латвийские проблемы на плечи ЕС. Но ЕС — не СССР, с ним этот номер не пройдет, и от Латвии потребуют принять меры по обузданию инфляции. Эти меры экономистам известны, вопрос лишь в том, решится ли на это нынешнее правительство.

Во–первых, это сокращение государственных расходов непроизводительного характера на разные амбициозные проекты и празднества и достижение бездефицитного, а затем профицитного бюджета. Во–вторых, увеличение нормы обязательных банковских резервов. К этому дело идет, но это решение необходимо дополнить увеличением учетной ставки Банка Латвии (ставки рефинансирования), что сдержит кредитный бум и замедлит нарастание избыточной денежной массы. В–третьих, увеличение доходов за счет проведения разумной, прагматичной внешней политики и восстановления взаимовыгодных экономических отношений с Россией.

В–четвертых, можно и нужно применить неприятное, но весьма действенное средство — замораживание зарплаты, прежде всего государственным служащим. Это средство неоднократно применялось в ряде ныне благополучных стран и давало соответствующие результаты. И, конечно, в период борьбы с инфляцией никакое повышение зарплаты недопустимо, в этом премьер–министр А. Калвитис совершенно прав. Требование о повышении зарплаты в 2–3 раза только еще больше раскрутит спираль инфляции. Это тоже было опробовано в разных странах и неизменно приводило к тому, что инфляция полностью “съедала” прибавку и просто вгоняла в нищету тех, чьи доходы росли медленнее роста инфляции.

Есть и еще очень важное экономическое правило: повышение оплаты должно происходить в соответствии с повышением количества и качества труда. Вы ощущаете значительное увеличение количества и качества труда у чиновников и прочих, требующих этого увеличения? Я — нет. Количество нераскрытых преступлений не уменьшается, управление государством отнюдь не блестящее, серьезные болезни как не умели лечить, так и не умеют. Медицинские услуги стали платными, но лучше не стали. Конечно, всех под одну гребенку стричь не годится, у отдельных работников есть и будут достижения. Вот бы и ввести повременно–премиальную систему оплаты труда с учетом индивидуальных или командных достижений, а возврат к уравниловке просто вреден. В–пятых — регулирование рентабельности. В рыночных условиях фирмы стремятся к максимизации прибыли, это естественно. Однако государство должно умерять их аппетиты исходя из интересов общества в целом и в конечном счете интересов тех же фирм, не допуская вызревания социально–экономических потрясений. С этой целью устанавливается норма рентабельности, а сверхприбыль изымается в бюджет. Так делается в странах “образцового” капитализма. Надо осваивать капитализм современный, а не повторять давнее прошлое, отвергнутое в процессе экономического развития. Есть и еще один метод государственного регулирования: часть прибыли направлять на снижение цен, как это делалось в СССР в послевоенные годы. Но на это правые партии никогда не пойдут, это ведь из арсенала средств социалистической экономики.

Однако серьезные меры предпринимать надо, и прежде всего вспомнить об экономии, только экономии не на бедняках, а на роскоши. Страна, которая не может обеспечить стариков и детей молоком по доступной цене, не имеет права упиваться шампанским. А когда минимальная пенсия и минимальная зарплата основной массы населения будут подняты хотя бы до прожиточного минимума и смертность не будет выше рождаемости, тогда можно будет подумать над повышением зарплаты госслужащим. Это будет правильно и с точки зрения экономики, и с точки зрения этики. В этой связи решение прежнего правительства Э. Репше и нынешнего руководства Рижской думы об увеличении собственных зарплат — мягко говоря, неэтично, это неправильный сигнал, который способен только подстегнуть инфляцию.