«Славься, советская Латвия наша…»

Ровно 65 лет назад, 21 июля 1940 года, в Латвии была установлена советская власть. Без переворота, революции, кровопролития. За каких-то полчаса это сделал избранный неделей ранее Народный Сейм — самый «латышский» по этнической принадлежности в истории нашего парламентаризма — 92 из избранных ста были латышами. Дружно обругав режим Улманиса, они единодушно провозгласили власть Советов. Вчерашний диктатор вместо Швейцарии отправился на Северный Кавказ, а в Москву выехала полномочная делегация Сейма. 5 августа ее просьба была удовлетворена, и Латвия стала частью СССР.

Начало конца

В официальной латвийской историографии время с июня 1940 года по июнь 1941 г. именуется «первой советской оккупацией». Настоящими оккупантами были, разумеется, вовсе не плохо экипированные и не слишком сытые красноармейцы. Латвия стала советским протекторатом еще в октябре 1939 года, когда Сталин вынудил ее руководство подписать соглашение о военном союзе. К лету сорокового на базах в западной части Латвии находилось более 21 тысячи военнослужащих Красной Армии.
Сигналом к окончательной оккупации Балтийских государств стали фантастические успехи Гитлера в Европе. Сталин ревниво следил за действиями партнера по сговору 23 августа 1939 г. Как только 14 июня 40-го нацистская армия вступила в Париж, механизм вторжения начал раскручиваться. Сначала Литва, а сутки спустя Латвия и Эстония получили однотипные ультиматумы: создать лояльные СССР правительства и принять дополнительные контингенты советских войск (для Латвии квота определялась в 100 000 солдат и офицеров Красной Армии). Концентрация советских вооруженных сил вдоль границы с Латвией наблюдалась уже с начала июня, когда в Москве с визитом находился латвийский военный министр Беркис. 14 числа СССР установил военно-морскую и воздушную блокаду стран Балтии. Предусматривалось, что в случае возникновения боевых действий местом первичного сбора и фильтрации латвийских пленных должна была стать железнодорожная станция Бигосово в Белоруссии.
Однако 18-тысячная латвийская армия (по огневой мощи, кстати, превосходившая даже финскую, отразившую советское вторжение зимой 1939/40 гг.) не сделала ни одного выстрела, хотя Латвия могла оказать агрессору достаточно серьезное сопротивление. Карлис Улманис не только не приказал открывать огонь по «дружественной» армии, но даже не заявил формального протеста. Известный рижский историк и журналист Леонид Федосеев прямо называет Улманиса предателем.
Конечно же, на последнем лежит колоссальная ответственность за июньские события. Улманис безропотно подыграл Сталину в надежде сохранить должность. Не разгони он в мае 1934 года Сейм, решение относительно судьбы Латвии могло быть совершенно иным. Да, в отличие от Финляндии, у Латвии не было своей «линии Маннергейма», восточная граница была открыта, но у Улманиса имелись и другие причины для безоговорочной капитуляции перед СССР. Дело в том, что Латвийская Республика образца 1918 года во многом являлась продуктом британской внешней политики. Летом 1940 года в Лондоне попросту не заметили потери малого союзника — Великобритания сама пребывала на грани исчезновения. Когда министру иностранных дел королевства лорду Галифаксу сообщили о вступлении Красной Армии в Латвию, Литву и Эстонию, он отреагировал кратко: «That leaves me cold» («Меня это не волнует»). Ведь у Британии нет вечных друзей и врагов.
Сочтя вооруженное сопротивление бесперспективным, Улманис приказал открыть границу Латвии.
В 13:00 17 июня танки 3-й армии Белорусского особого военного округа были уже в Риге.
Улманис, очевидно, питал иллюзии относительно того, что Сталин сохранит хотя бы номинальную независимость Латвии — например, такую же, как у просоветской Монголии. Потому и закончил свое радиообращение к народу вечером 17 июня спокойно: «Я останусь на своем месте, вы останетесь на своих».

Процесс пошел

Однако советизация самой развитой среди балтийских стран началась уже в ближайшие дни. Основную работу на первом ее этапе выполнили три эмиссара Сталина — Андрей Вышинский (генпрокурор СССР), Владимир Деревянский (посол в Риге), Михаил Ветров (советник посольства). Два последних были штатными сотрудниками НКВД. Особой активностью отличался Ветров. Рига буквально кишела советскими агентами. Они завербовали целый ряд общественных деятелей. Самый поразительный пример — писатель Вилис Лацис, наиболее читаемый и высокооплачиваемый автор довоенной Латвии. Чего не хватало привыкшему к буржуазному комфорту, избалованному вниманием Лацису — неясно до сих пор. Ладно Викентий Латковский — этот ставший замминистра латгалец работал на советскую разведку целых двадцать лет. Вообще приспособленчество латышских интеллигентов и прессы к новым условиям летом 1940 просто поражает. Осознав неизбежность перемен, они моментально сменили ориентацию. Так, вполне буржуазные, респектабельные газета «Яунакас Зиняс» («Последние известия») и журнал «Атпута» («Отдых») уже с 17 июня начали прославлять Сталина, Ворошилова, Кагановича и прочих советских вождей. Совершенно бескорыстно. Впрочем, через год те же «интеллектуалы» будут столь же раболепски восхвалять новых «освободителей»…
Коллаборационистов летом 1940 года оказалось необычно много. Под номером первым шел профессор микробиологии Август Кирхенштейнс, оба брата которого, кстати, в 1937 году были расстреляны в СССР. У Кирхенштейнса возникли финансовые затруднения — строил дачу. Долг покрыло совпосольство из спецфонда — доверчивого ученого «курировал» вездесущий Ветров. Правда, либерал Кирхенштейнс не любил диктатора Улманиса и надеялся на возвращение демократии. С помощью, увы, советских танков.
Чего было больше в действиях Кирхенштейнса и министров его «народного правительства» — наивности или расчета — судить истории. Факта оккупации Латвии летом 1940 года сегодня не отрицает даже известный политик Янис Юрканс. Я же призываю не верить киносказке под названием «Страшное лето» — это слишком своеобразная версия июньской драмы 1940-го.

Что это было

Большинство населения Латвии восприняло приход Красной Армии благожелательно и даже с энтузиазмом. Люди надеялись пережить новую мировую войну под ее защитой.
На Западе до сих пор утверждают, что никогда не признавали факта аннексии Латвии Советским Союзом. Но вот свидетельство дипломата, работавшего в Риге в то время. Привожу фрагмент из шифрованного сообщения в Форин Офис (Министерство иностранных дел Великобритании) последнего поверенного Соединенного Королевства в Латвии Дугласа Макилтона от 26 июля 1940 года, когда страна уже пять дней была советской, но еще целых десять дней независимой:
«Мы не можем искренне сожалеть о гибели Латвийского государства. Оно возникло слуЧайно в предыдущую войну как результат борьбы великих держав. Попытка обеспечить его стабильное существование оказалась безуспешной. После многих лет внутреннего раскола, порожденного мелочными и коррумпированными группами, все закончилось диктатурой (К. Улманиса — С. К.), которая породила мало позитивного энтузиазма. Ее экономические основы никогда не были здоровыми».

26.07.2005 , 12:40

"Миллион"


Написать комментарий