Карпатский карнавал

- Вы получили стипендию на год пребывания в Берлине и собираетесь написать здесь свой новый роман. Вас Германия вдохновляет больше, чем родина?

- За границей для меня спокойнее. В Германии я уже написал два романа. Для меня это второй дом.

- В Западной Европе у нас такое представление, что Украина разделена на прорусский восток и проевропейский запад. Изменилось ли что-нибудь в этих «двух Украинах» с момента «оранжевой революции» в декабре 2004 года?

- Разделение нашей нации на две части пройдет. Украина сейчас заметно меняется. Конечно же, Запад и восток сближаются, потому что они такие разные. Восток тяготеет к России, запад к Европе. Это одна правда. Другая правда состоит в том, что запад меняется под влиянием востока и наоборот. В результате в настоящий момент возникает новое, пока еще точно не определившееся единство, в том числе и в менталитете всей Украины. Первые признаки были уже заметны во время «оранжевой революции». Уже тогда главным лозунгом демонстрантов на Майдане, на площади Независимости был: «Восток и запад едины!» В этом я вижу главный потенциал нашей страны.

- На чьей стороне большинство украинцев: на стороне президента Ющенко или премьер-министра Юлии Тимошенко?

- По итогам последнего опроса в июне 60% стоит за Юлией Тимошенко. А Ющенко поддерживают свыше 50%. Это самые высокие показатели, которых добивалось когда-либо украинское правительство с момента обретения страной независимости в 1991 году. Это показывает высокое доверие к новой политической власти.

- Неужели старые политические функционеры просто так исчезли? И если да, то куда?

- Главные преступники стоят в списках разыскиваемых как полицией, так и спецслужбами. Многие старые функционеры уже арестованы, их ожидают судебные процессы. В бессильной злобе они называют эти судебные процессы «репрессиями новой власти». Они не хотят признаться, что перевели на свои личные счета миллионы или миллиарды, отобрав их у нашей страны, что они просто уголовники. Коррупция – это болезнь, которую быстро излечить сложно. До сих пор люди боятся полицейского начальства. Если их машину останавливают, они суют полицейскому 100 гривен, хотя ничего не нарушали. С крупных предпринимателей вымогатели требуют до 100 000 долларов. Наше министерство внутренних дел, правда, пресекает случаи коррупции. Но все же на это потребуется время.

- После таинственного исчезновения оппозиционного журналиста Георгия Гонгадзе, после прихода к власти Ющенко были случаи самоубийства бывших функционеров. Сейчас уже известно, какие политические силы были замешаны в этом?

- Первым, кто покончил с собой в конце 2004 года, был бывший министр транспорта Георгий Кирпа. Он был замешан во многих темных делах, катался на шикарном лимузине «майбах». До сих пор официально утверждается, что он застрелился из пистолета. Его преемник организовал аукцион по продаже «майбаха», который был оценен в полмиллиона евро, это стало чем-то вроде возвращения собственности ограбленным украинцам.

- Организаторы так называемых самоубийств хотели, видимо, помешать тому, чтобы эти политики заговорили?

- Да, похоже. Потому что после самоубийства министра транспорта на своей даче был найден мертвым и бывший министр внутренних дел Юрий Кравченко. Незадолго до этого всплыли магнитофонные записи, которые принадлежали телохранителю Кучмы, после чего Кучма заявил, что нужно заняться «делом Гонгадзе». Я считаю симптоматичным, что оба министра были обнаружены мертвыми на своих дачах. Что касается министра внутренних дел, то, без сомнения, это было инсценированным самоубийством. На фотографиях видно, что он дважды стрелял себе в голову. Видимо, он сам себе сделал контрольный выстрел. ( Смеется .)

- В каком состоянии пребывает Украина после «оранжевой революции» – в фазе депрессии или приглушенных надежд?

- Я бы определил наше состояние как остатки эйфории, потому что тоталитарный или посттоталитарный опыт грузом еще лежит на нашем обществе. Пока что достаточно много украинцев покидают страну.

- Потому что экономическая ситуация плачевна?

- Да. Люди у нас живут, как будто в другой стране. Они ищут нечто, что можно было бы назвать лучшей жизнью. А для большинства лучшая жизнь означает более высокие материальные стандарты. Во время полета из Берлина в Лемберг несколько дней назад я видел много западных украинцев, направлявшихся из Америки погостить на свою родину. Их дети говорили по-английски. Это люди, имеющие Greeencard и работающие в США. В Америке сегодня весьма большая украинская диаспора.

- Материальная обеспеченность важнее свободы?

- Я бы не стал противопоставлять эти вещи. Я не знаю ни одной политической системы без общественных свобод, где существовали бы высокие материальные стандарты. Для меня общественная свобода и материальное благосостояние – единое целое. Но возможно, мои представления складываются на опыте цивилизованных стран.

- Что нужно сделать, чтобы люди больше не уезжали?

- Жизнь здесь должна стать лучше. Многие не находят у нас работы, или зарабатывают недостаточно, чтобы так устроить свою жизнь, как они себе ее представляют. Во всяком случае, после революции у нас сложилось новое качество отношений между политической властью и обществом. Сюда же относятся, конечно, и свободные СМИ.

- Вы вновь и вновь покидаете Украину и снова возвращаетесь, чтобы на расстоянии лучше понять ситуацию в вашей стране?

- Да, это одна из причин. С момента коренных политических изменений в начале 90-х я много езжу. И мне нравятся эти чувства расставания и возвращения, правда, возвращение больше, чем расставание. Кроме того, чтобы писать, мне нужно видеть новые пейзажи, переживать новые чувства, новые встречи с людьми. Я человек типа Одиссея. Одиссей долго находится в пути, но, в конце концов, все же возвращается.

- Какую роль играют интеллектуалы в вашей стране?

- На Украине много светлых голов, много известных специалистов в области социологии, психологии, философии и технических наук. И наверное, Украина сегодня не была бы там, где она находится сейчас, если бы интеллектуалы не создали модель «оранжевой революции», то есть мирной, без насилия. Это великолепная интеллектуальная модель. Поэтому, что касается будущего, то я настроен оптимистически.

- Украина в переводе означает «на краю» и одновременно «страна на окраине». Странно, что страна определяет себя стоящей «на краю».

- Не так все просто со словом «Украина». Оно имеет двойное значение. Это «окраинная страна», но «край» находится «в центре». Это весьма парадоксально. Это восточная часть Европы, но в то же время географический центр Европы. И центр этот находится в Дилове, на границе с Прикарпатьем. Конец этой границы – это начало Румынии. Весьма примечательно, что в Дилове стоят три памятника. В 1887 году Австро-Венгерская монархия установила здесь бело-голубой памятник. Примерно 100 лет спустя свою металлическую табличку здесь водрузили Советы. После провозглашения независимости от советской империи здесь в конце концов поставили свою скульптуру сами украинцы.

- То есть три государства претендовали быть центром Европы. Почему только украинский памятник, единственный, не имеет никакой надписи? Означает ли это, что Украина все еще находится в поиске своей национальной и геополитической самобытности?

- Я бы сказал, что мы на пути к обеим этим целям. Украина еще ищет саму себя, свой собственный центр. А в геополитическом плане она ищет свою принадлежность к Европе, что для нее сегодня является самым главным. Я думаю, что Европа не может существовать без центра. А центр Европы находится именно здесь, на Украине. Поэтому Европа без Украины всего лишь туловище.

- Что дает Украине право стать следующим возможным кандидатом на вступление в ЕС?

- Украина имеет многовековую европейскую культурную традицию, тесно связанную с европейской историей. Даже если об этом не хотят слышать еврократы в Брюсселе. Я думаю, что, став членом ЕС, Украина сможет изменить традиционную европейскую инертность. Европе необходимо движение и развитие. Иначе это будет новой смертью Европы.

- Означает ли двойное «нет» договору о конституции, что Европа в настоящее время находится в агонии?

- Для меня двойное «нет» является, скорее, позитивным сигналом. Западные европейцы сдержанно относятся к ЕС как к новой сверхдержаве, новой империи. Кроме того, сегодняшняя модель ЕС технократически, бюрократически и в культурном плане стерильна. Против этого протестовали французы и голландцы. А что касается Украины, то почему-то в головах брюссельских евроархитекторов укоренилась странное представление, что Украина, Белоруссия и Грузия все еще относятся к пространству России, что они являются «большой Россией», «Россией номер два», то есть все еще зоной влияния России. Это, конечно, очень печально. Потому что евростратеги забыли нашу «оранжевую революцию», которую вначале восприняли с таким воодушевлением. Видимо, они просто смотрят только назад.

Die Welt, Германия.