Внук Молотова пишет книгу о своем деде

Музей в Наринске
— На каком этапе находится ваша работа над книгой?
— Я задумал написать трехтомник под названием “Молотов”. Первый том уже вышел, называется “Молотов. Молодость”. Там описываются первые 34 года его жизни. И презентация в Москве уже прошла. Еще одна презентация была в Наринске, где мой дед провел детские и юношеские годы. Я даже дом его купил в этом городе.
— И создали там музей?
— Пока нет. Дом нужно еще до ума довести. Там пока голые стены. Что касается второго тома, то я его еще пишу, и устраивать презентацию в Латвии… Честно говоря, меня такая мысль не посещала. Когда допишу — трудно сказать. И дело не в музее, а во времени. Большую часть времени я провожу в самолетах и гостиницах.
— В каком томе вы дойдете до той главы, где описывается подписание пакта Молотова—Риббентропа?
— Это как раз будет во втором томе. Еще не дошел.
— В нашей стране пакт воспринимается неоднозначно. Некоторые политики говорят о необходимости его аннулировать.
— Аннулирование — процедура совершенно бессмысленная. Поскольку пакт о ненападении прекратил свое действие 22 июня 1941 года. Поэтому разговоры о том, что его надо денонсировать — это неграмотные разговоры. Германия в одностороннем порядке разорвала пакт. И потом из него вышла Россия. И все. Что касается всех остальных вещей, то их надо оставить историкам.

Роль национализма в истории
— Как вам кажется, почему Латвия так цепляется за историю?
— Мне трудно сказать. Это та вещь, вокруг которой строится новая латвийская государственность. Становящееся на ноги государство всегда имеет повышенный градус национализма и должно строить себя на противопоставлении кому-то. В данном случае речь идет о противопоставлении России.
— Национализм или все же сохранение идентичности, как это преподносится латвийскими политиками?
— Национализм. Он более важен для нового государства.
— Но получается парадокс. Слывя ярыми националистами, мы одновременно жертвуем своей идентичностью. Разве членство в ЕС — не яркий этому пример?
— Сейчас Латвия заявляет о себе как о не-России, не-СССР. Поэтому не испытывает никаких комплексов по отношению к Европе. И антиевропеистов в Латвии намного меньше, чем антироссийски настроенных жителей.
— Как вы думаете, легко будет Латвии в ЕС?
— Все сложно. Ясно, что экономика XXI века намного опережает экономику XX. Но проблема в том, что ЕС начал превращаться в зону экономической стагнации. И вы вступили в Евросоюз в тот момент, когда Евросоюз вступил в кризис.
— Неужели Россия в этом плане более привлекательна?
— Конечно. Россия очень быстро растет. У нас более свободный экономический климат. Взять хотя бы налоговую систему. Поборы у нас намного ниже, даже при всем административном прессе. Бизнес дышит. Поэтому темпы роста у нас будут гораздо выше, чем у вас.

ЕС стал антироссийским
— Как бы вы охарактеризовали в целом отношения России и Латвии после вступления в ЕС? Что изменилось за год?
— В целом для нас тут больше проблем. В экономической области: антидемпинг, который применяется в ЕС по отношению к России, увеличился за счет десяти новых стран. Во-вторых, в Калининграде очень сложно стало развивать сельское хозяйство, потому что рядом появились Польша с Литвой и с их европейскими субсидиями. Калининградское сельское хозяйство становится неконкурентоспособным. С национальной точки зрения в Евросоюз пришли государства, которые занимают более антироссийские позиции, чем ядро альянса. То есть в результате расширения ЕС стал более антироссийским. С точки зрения гуманитарной, вещи, связанные со свободой передвижения человеческих ресурсов, для россиян лучше не становятся. А что касается проблем прав человека — ничего не изменилось.
— Как повлиял на вашу жизнь тот факт, что вы внук Молотова?
— Как видите, свой отпечаток наложил, раз вы интересуетесь (смеется). Могу сказать так: я вырос в семье врага партии. С 1957 года он был врагом народа. Семья была невыездная, под колпаком. Как вы понимаете, это вряд ли могло способствовать развитию карьеры. Когда развалился Советский Союз, особенно ничего не изменилось — все газеты были полны статьями о том, какая зловещая это была фигура. Вот и теперь образ Молотова не дает многим покоя.
— Как будут называться два последующих тома книги о Молотове? “Зрелость” и “Старость”?
— Я постараюсь придумать что-нибудь пооригинальнее.