ХОЛОКОСТ в Даугавпилсе

Накануне

О том, что дела на фронте складываются хуже некуда, свидетельствовали ежедневные налеты Люфтваффе на город и огромный поток беженцев из Литвы. В среду, 25 июня, не вышла единственная тогда городская газета «Латгальская правда».

Люди начали осаждать поезда, стремясь выбраться из обреченного города. Большинство пассажиров составляли, естественно, евреи – они догадывались, что их ждет при нацистах. Однако эвакуироваться удалось только небольшой части местного еврейского населения.

Эвакуации подлежали в первую очередь партийные и советские функционеры. Благополучно добрались до России также чекисты, в т.ч. начальник городской тюрьмы Юхно, который 23 июня собственноручно застрелил Мелетия Каллистратова. В Иркутске он также трудился по тюремному ведомству. В общем, начальство умыкнуло в первых рядах, а многим рядовым сторонникам Советов пришлось топать до границы с Россией своим ходом.

Быстрое продвижение гитлеровской группы армий «Север» не позволило организованно осуществить эвакуацию большинства учреждений. Так, директор отделения Госбанка И. Гандлер, не имея возможности вывезти вверенные ему ценности, передал их по доверенности в одну из воинских частей. Однако когда он смог добраться до России, расписку с печатью части там сочли недействительной, и бедняга угодил в тюрьму.

Многие молодые евреи, оказавшиеся на востоке, добровольно вступили в 201-ю Латышскую дивизию, формирование которой началось в августе под Горьким.

Начало геноцида

По свидетельству местного краееведа Иосифа Рочко, первые нападения на евреев имели место еще до прихода нацистов. Их жертвами стали мелкие торговцы. Подавляющее большинство евреев Даугавпилса до войны составляла беднота – ремесленники, лавочники, рабочие. В 1940 г. они связывали надежды на лучшее будущее с установлением советской власти. Состоятельные евреи угодили под жернова сталинского террора уже в первые ее месяцы. Многие из них отправились в Сибирь 14 июня, за неделю до фашистского нападения на СССР. Как выразился профессор ДУ  Иосиф Штейман, «до войны нас не любили, но терпели».

Советские газеты вплоть до 22 июня ничего не писали о ненависти нацистов к евреям. Поэтому многие из последних, особенно пожилые, полагали, что ничего страшного не произойдет. Они помнили германскую оккупацию в 1918 г., когда немцы в Двинске вели себя достаточно цивилизованно и каким-то особым антисемитизмом не отличались. Поэтому наивно полагали, что на сей раз все обойдется.

Однако действительность превзошла самые тяжелые предчувствия. Охота на евреев развернулась уже в первые дни после занятия Даугавпилса вермахтом. Инициатива погромов принадлежала местным активистам из числа бывших айзсаргов, полицейских, латвийских офицеров. На первых порах командированных в Даугавпилс гестаповцев было еще слишком мало, чтобы они самостоятельно могли справиться с предстоящей черной работой. Врываясь в дома евреев, шуцманы грабили, избивали и убивали всех, кто вставал на их пути.

Назначенная оккупантами городская администрация более чем на 90 процентов состояла из латышей. Начальником вспомогательной латышской полиции – префектом – стал бывший офицер Эдуард Петерсонс. Одно из его первых распоряжений предписывало городским евреям, мужчинам в возрасте до 60 лет, собраться в воскресенье 29 июня на базарной площади. В назначенное время туда явилось более тысячи евреев. Их задействовали на захоронении разлагавшихся трупов красноармейцев, гражданских лиц и лошадей. После чего отправили в тюрьму, где подвергли изощренным издевательствам.

По евреям – огонь!

6 июля 1941г. в Даугавпилс прибыл оберштурмбанфюрер СС Эрих Эрлингер. Целью его миссии было прекращение спонтанных погромов и упорядочение решения еврейского вопроса. Массовые казни евреев начались уже 9 июля. В железнодорожном саду, рядом с тюрьмой. В первый день «акций» вырытой там ямы на всех обреченных не хватило, и 200 обреченных пришлось возвратить в тюрьму. Зато в последующие дни жертвы исчислялись многими сотнями. Так, 16-го казнили большую группу престарелых мужчин, а 17-го женщин. Убивали также еврейских беженцев из Литвы и евреев из других населенных пунктов Латгалии. К концу месяца в саду уже не хватало места для захоронения трупов.

Поэтому уничтожение несчастных было продолжено на бывшем полигоне Латвийской армии в Погулянке и на других городских окраинах. Перед расстрелом евреям говорили, что их переводят в другое место. Возможно, по этой причине почти никто из этих длинных колонн не пытался бежать, несмотря на малочисленность конвоиров – «Это наша судьба».

Немало евреев нашли свой конец на Золотой горке – песчаном холме неподалеку от товарной станции. Могилы здесь копали не только сами жертвы и пленные красноармейцы. Желающих подзаработать было предостаточно и среди местных жителей. Еще бы – «энтузиастам» платили в день от 15 до 30 рублей…

Дабы оправдать свои злодеяния, Эрлингер обвинил евреев в массовых поджогах магазинов и городских зданий накануне прихода немецкой армии. Очевидно, что нацисты пытались сложить с себя ответственность за причиненные ими Даугавпилсу громадные разрушения. Если в Риге в ходе боевых действий пострадало всего 115 зданий, то в Даугавпилсе за 26-28 июня 1941г. были разрушены или повреждены почти 4 тысячи(!) строений. Едва ли евреи города могли нанести ему такой огромный ущерб.

Все это время происходило повальное разграбление оставшихся без хозяев домов и квартир. Имущество евреев тогда не присваивал, как говорится, только ленивый. Даже не зараженные антисемитскими предрассудками люди исходили из элементарной обывательской логики – зачем добру пропадать, ведь евреям оно уже не понадобится. Волну мародерства остановило лишь распоряжение немецкого коменданта, запрещавшего присвоение еврейского имущества под страхом расстрела.

Далеко не все шуцманы принимали личное участие в убийствах евреев – большинство на всякий случай предпочитали находиться в оцеплении. Хотя после очередной «акции» водку пили все, равно как и делии вещи убитых. У некоторых после всех этих ужасов просто «ехала крыша». Рассказывали, что сошел с ума один полицейский из Нидеркун. Лежа в постели, он целыми сутками кричал и выл – ему мерещились убитые евреи…

Dьnaburg, Judenfrei*

Оставшимся в живых евреям предписывалось нашить на одежду желтую звезду и запрещалось ходить по тротуару. Славно потрудившись в Даугавпилсе, Эрлингер перебрался в Резекне, где продолжал усердно применять на практике накопленной в нашем случае опыт «зачистки». Его сменил другой, даже более кровавый палач – Иоахим Хаманн.

28 июля 1941г. Даугавпилс был обьявлен «свободным от евреев». Население города, без учета евреев, сократилось к тому времени более чем вдвое – до 21,4 тыс. человек. Уцелевших же евреев загнали в гетто. В отличие от Риги или Лиепаи, его устроили не в отдельном городском квартале, а в бывших казармах Латвийской армии на Гриве. Среди обитателей гетто – одно время их насчитывалось почти 14 тысяч – было немало жителей Краславы, других городов Латгалии, а также литовских евреев. Формально оно находилось в ведении назначенной оккупантами городской управы.Из-за невероятной скученности и антисанитарии условия существования в даугавпилсском гетто были даже хуже, чем в рижском и лиепайском. Осенью хуже евреев выглядели только советские пленные.

Большинство узников гетто, ежедневно живших в атмосфере унижений и страха, истребили в ходе двух «праздничных» акций – 7 ноября 1941 г. и 1 мая 1942 г. В октябре 1943г. гривское гетто было полностью ликвидировано.

Сегодня еврейское население Даугавпилса насчитывает всего несколько сот человек. Всего полпроцента от общего числа горожан.
*Динабург, свободно от евреев (нем).