Синтез искусств на сцене «Кипсалы»

Она поставлена Агрисом Данилевичем (художественный руководитель и хореограф), Угисом Брикманисом (режиссер) и Айгаром Озолиньшем (художник, сценограф) по одноименной пьесе Райниса, рассказывающей историю Музыканта, отправившегося на тот свет, в царство дьявольских отродий, за душой своей любимой девушки. Когда смотришь постановку, вспоминается Gesamtkunstwerk — авангардистская концепция единого искусства — синтеза музыки, слова и изображения, некоей универсальной “драмы”, которая должна была прийти на смену традиционному музыкальному театру и вернуть спектаклю его античное значение действа, совершающегося ради обновления и катарсиса. Не знаю, как насчет катарсиса, но “заглотить” вас со всеми потрохами, заставить забыть себя, полностью отдавшись происходящему, у постановки “Играл я, плясал” получилось — спектакль зачаровывает единством музыкального сопровождения, написанного этнорокерами Ilgi, и пластического воплощения, над которым, кроме художников, сценографов и хореографов, трудилось 900 детей — участников латвийских танцевальных коллективов. В “Играл я, плясал” впечатляет все, начиная от лаконичных декораций (простые деревянные скамьи и белые куски ткани), позволяющих одинаково одетым артистам мгновенно переорганизовывать сценическое пространство, и заканчивая тем огромным массовым организмом, который носится, марширует и танцует перед вами на импровизированной сцене кипсальского ангара. Замечательная находка, придающая действию некоторую “культовость”, — то, что главных персонажей играют не люди, а переносные куклы, внешне напоминающие конструктивистские модели. В конце, правда, не обошлось без “ура-патриотического” пафоса — три капли крови, понадобившиеся возлюбленной главного героя, чтобы вернуться в мир живых, представлены тремя звездами — латвийским государственным символом, но это обстоятельство ничуть не преуменьшает общего впечатления от постановки.