За что боролись, на то и напоролись

Впрочем, справедливости ради стоит отметить — Европа сама виновата в своих проблемах…

Удовлетворенная обида
После французского non и голландского nee Европа проснулась в тяжелом похмелье. И, как часто бывает в подобных случаях, первая мысль: а что я вчера натворила? Французский президент и голландский премьер тайком рвут на себе волосы. Нет чтобы чинно-благородно, как некоторые более дальновидные коллеги, протащить евроконституцию через карманные парламенты, так угораздило же играть в демократию с народом! Итог известен: после двойного апперкота ушли в глубокий нокдаун не только эти политики, но и вся Европа, включая основу основ альянса — могучий евро.
“США заинтересованы в том, чтобы иметь в качестве партнера сильную Европу. Мы делаем ставку на Европу, объединенную общими ценностями”, — заявила Кондолиза Райс на встрече с представителями Евросоюза в Вашингтоне. Хотя это не более чем трескучая декларация, но допускаю, что госсекретарь сейчас втайне потирает руки от радости, а мистер Буш перед сном целует не Лору, а портрет месье Ширака. Воистину не знаешь, где найдешь — где потеряешь. Давно ли французский президент сидел у Буша в печенках со своим антиамериканским афронтом, а тут неожиданный реприманд!
Американские пропагандисты, аналитики и обозреватели пытаются лавировать между политкорректностью и плохо скрываемым желанием сказать Европе на понятном для нее французском: Mais non, mon ami! — “Ну нет, мой друг!” В переводе на доступный язык: мол, рано радовались — европейскими шапками Штаты не так легко закидать.
Простая Америка не нуждается в политическом лицемерии и не скрывает своего удовлетворения по поводу провала референдумов по евроконституции. Американцы в последние годы слегка злы на Европу. Как только надо старушку спасать — она цепляется за подол Америки. А минует опасность — добрые дела мгновенно забываются, и заносчивая пани-леди-мадам снова начинает надменно посматривать на неотесаных янки.
Особо задевают американскую национальную гордость неприятие европейцами иракской кампании и откат доллара под натиском евро. А последнее весьма чувствительно и обидно: впервые за последние сто лет американцы стали ощущать себя за границей обладателями второсортной валюты. Я это хорошо знаю по себе. Три — пять лет назад я не ведал проблем, приезжая с долларами в Европу. А в прошлом году прочувствовал на собственном кармане, как доллар меняли с “утруской” на треть, да еще далеко не в каждом банке.

Верхи хотят, низы — нет
Впрочем, не секрет, что и рядовые европейцы далеко не в восторге от того, во что превратился Евросоюз сегодня. И провалившиеся референдумы тому яркое доказательство. Да, большинство европейцев приветствовали в 1951-м появление Сообщества угля и стали, так называемый Общий рынок, но из компактного экономического сообщества со временем вырос политический монстр. Общий рынок и НАТО бросились наперегонки, кто больше примет новых членов. За короткий срок Евросоюз вырос до 25 стран. За эйфорией количества перестали обращать внимание на качество.
На смену здравым экономическим расчетам пришла политическая корысть. Даешь Соединенные Штаты Европы! В связи с кончиной СССР мир стал однополярным, свято место пусто не бывает, и Европа бросила перчатку Штатам. Высокий промышленный потенциал, 450 миллионов населения, мощная наука и образованная рабочая сила — чем не аргументы для вызова Америке!
Экономические выкладки подкреплялись политическими амбициями. Главными антиамериканскими “заговорщиками”, особенно на фоне иракских событий, выступили Германия и Франция. Ширак и Шредер сделали ставку на создание новой империи — объединенной Европы. Но гладко было на бумаге. Комсомольская погоня за “ростом рядов” аукнулась диалектическим противоречием между количеством и качеством. В одной упряжке оказались высокоразвитые страны и еле-еле стоящие на ногах, страны с давней рыночной экономикой и с младенческим капитализмом, с завидными социальными стандартами и отсутствием таковых, с малосовместимым этническим, историческим, культурным и религиозным бэкграундом.
Пример отрицательных для евроконституции референдумов особенно показателен, ибо они прошли в “старых” странах — основательницах Евросоюза. Именно они тянут за собой европейский состав. Когда Евросоюз прирастал понемногу и постепенно, для стран-основательниц нагрузка была не столь ощутимой. При девятом вале массового членства ноша оказывается почти непосильной. Новые страны Евросоюза не скрывают своих иждивенческих настроений. Чуть что — Европа нам поможет! В этом году членский взнос Латвии составил 126 млн. евро, дотации — в несколько раз больше. За счет кого? Литвы, Польши, Эстонии? Не смешите, они тоже сидят с разинутыми клювами. За счет англичан, немцев, французов, голландцев… А им остается одно из двух: либо остановить прием в Евросоюз новых членов, либо затянуть до последней дырки пояса и отказаться от многих социально-экономических благ во имя непонятной светлой цели.
Соломинкой, способной переломить еврохребет, может стать принятие в альянс Турции и Украины. Европейцы с особой тревогой ожидают вторжения мамелюков. Не столько по экономическим, сколько по этнорелигиозным причинам. В дополнение к десяткам миллионов мусульман из Азии, Африки и собственно Европы хлынет еще 70-миллионная турецкая волна. И 50 млн. украинцев подарком не покажутся. Хотя и христиане, но тоже с видами на европейский шмат сала.
Парадокс, который высветили референдумы, характерен не только для Франции или Голландии, но и для всех “старых” стран: простой люд лучше понимает опасности “безразмерной” Европы, чем политическая элита. Большинство европейских президентов и премьеров витают в политических облаках, не чувствуя или не желая понимать тревогу своего электората. Красноречивый пример: сразу после референдума Ширак встречается со Шредером. Президент и канцлер братаются в жарких объятиях и, словно Герцен с Огаревым, клянутся довести до победного конца дело европейской конституции. Что более чем вероятно.

Не СШЕ, а ССРЕ…
Согласно выработанной процедуре, конституция Европы должна быть принята к октябрю 2006 года с обязательной ратификацией всеми 25 членами Евросоюза. Казалось бы, о чем речь после провалившихся плебисцитов? Но не тут-то было. Евробюрократы не лыком шиты и заложили в процедуру три метода ратификации: референдум, референдум—парламент, парламент. Причем депутатское одобрение стоит выше общенародного. Результаты плебисцитов носят всего лишь рекомендательный характер. Опять же, не ограничивается число переголосований. А 16-17 июня состоится европейский саммит, на котором, очевидно, “оступившимся” странам предложат вновь вернуться к референдуму. Не мытьем, так катаньем, но конституция должна быть принята! Другого для евробюрократии не дано.
Но даже если и будет принята общая конституция, появятся президент Евросоюза, общие органы всех ветвей власти, то все равно не будет главного — Соединенных Штатов Европы. А если и будут, то лишь в виде Союза Советских Республик Европы, в который народы вступили не по собственному желанию, а по воле политиков. Судьбу такого рода искусственного союза нетрудно предугадать, и Соединенные Штаты Америки могут быть спокойны — в обозримом будущем Европа для них не конкурент. США родились на других идеях и иных дрожжах. В отличие от аморфной Европы, это единый народ, единое государство, единая страна с единой идеологией, едиными целями и идеалами. И в этом сила Америки.