Хроника смутного времени
Сегодня – день рождения Пушкина. «Час» встретил праздник в музее-заповеднике «Михайловское». Это сказочное место часто называют просто – Лукоморье.
На берегах Сороти…
Когда-то практически любой учитель русской словесности в Латвии считал своим долгом хотя бы раз свозить в Пушкинские горы под Псков учеников, чтобы они сумели за хрестоматийными образами увидеть жизнь, преобразившуюся в великую поэзию. Теперь иные времена.
Но здесь, у Лукоморья, люди по-прежнему говорят об Александре Сергеевиче так, как будто он только сейчас вышел за дверь, торопясь в Тригорское, куда в гости к тетушке прибыла из Риги красавица Анна Керн. И надо срочно передать ей листок со строками: «Я помню чудное мгновенье…»
- Когда Пушкин высочайшим повелением был исключен из числа чиновников и отправлен было в сельцо Михайловское, он пришел в полное отчаянье, – рассказывает экскурсовод Алла Байкова. – К тому же отец сам стал исполнять обязанности полицейского надзора, проверяя переписку, ежедневно наставляя «непутевого сына». Закончилось все диким скандалом. Пушкин отправил письмо псковскому губернатору с просьбой содержать его в крепости под арестом – все лучше, чем оставаться в родительском доме. После очередной ссоры родители уехали. Парадную часть дома заколотили, остался только кабинет, там же стояла кровать под пологом, да комната няни Арины Родионовны напротив. Но два года в деревне оказались благодатным временем. Здесь создавались роман «Евгений Онегин», драма «Борис Годунов», началось изучение истории Пугачевского бунта. Приехал талантливый поэт, а покинул домик на берегу Сороти национальный гений. Такое ощущение, будто действительно шестикрылый серафим коснулся поэта: «И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье».
<TABLE WIDTH=270 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
Интересна судьба Михайловского. В начале двадцатого века на собранные народом деньги имение выкупили у наследников и устроили в нем нечто вроде богадельни для престарелых учительниц. А во время революции все барские имения в округе пожгли, заодно спалили и пансион. Потом дом восстановили и устроили музей. В войну все опять было уничтожено. Причем в домике няни фашисты устроили блиндаж, могилу поэта заминировали! Затем вдохновенным трудом нового директора заповедника Семена Гейченко был создан необычный музей, где экспонатами стали не только рукописи и вещи, а поляны с незабудками, липовые аллеи, озера. А главное, он сумел привлечь в Пушкинские горы не сотни – тысячи доброхотов, как здесь называют людей, помогающих сохранять пушкинское наследие. Одна из традиций – проведение Пушкинских праздников. Сейчас проходит 39-й по счету.
«Поэт в России больше, чем поэт»
Многие из участников говорили о том, что нынешние торжества не сравнить с теми, что были лет двадцать назад. Наверное. Но и сейчас масштабы события впечатляют. Вдоль шоссе километра на три растянулась ярмарка народных мастеров. Чего тут только нет! Кузнецы прямо на глазах у зрителей выковывают диковинные металлические розы. Плетения из лозы похожи на изделия наших ремесленников. А вот у гончаров – совсем другие традиции. Ярко, весело. Кот ученый катает на себе трех мышек, рыбка загадочно усмехается, Золотой Петушок крылья растопырил… И везде звучат народные песни. Даже странно по нынешним временам, но выступления поэтов и прозаиков тоже собирают множество слушателей. По традиции они не только читают свои стихи, но и говорят о чем-то общественно важном, наболевшем. Что вы хотите, поэт в России всегда больше, чем поэт.
- В последние годы можно услышать, что Пушкинские праздники устарели, их пора отменить, – сказал псковский литератор Святослав Золотцев. – При этом акцент делают на слове «Пушкинские». Все очень понятно. Чтобы окончательно уничтожить народ, мало уменьшить его численность – надо сломить его дух. В Смутное время нас оставалось всего пять миллионов, но нация возродилась. А вот если лишить ее гордости, лишить культуры, то с русскими произойдет то же самое, что с эллинами и римлянами. Будет население, которое говорит на языке, напоминающим прежний, но того народа уже не будет! А как вам такая мысль? Пушкин сказал: «Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. На них основано от века По воле Бога самого Самостоянье человека, Залог величия его». «Самостоянье» гуманной русской литературы сейчас может сыграть ту заградительную роль, которая принадлежала казакам, сохранила бы целостность нации.
…Вернулись в Псков вечером. И в центре города, где стоит памятник Пушкину и Арине Родионовне, увидели совершенно необычную для нас картину. На скамейке наяривал старые мелодии баянист, ему подпевала пенсионерка в соломенной шляпке, а рядом весело плясали горожане от шестидесяти и старше. Оказывается, по выходным здесь, в центре города, собираются старики, чтобы вспомнить молодость, поговорить с ровесниками, найти новых друзей и просто потанцевать. Вальсировали и хорошо одетые респектабельные пары, и старушки в беленьких панамках, и ветераны с орденскими колодками. А с постамента задумчиво смотрел на них Пушкин…
Мы обокрали детей!
В Пушкиногорье разговорились с Эльзой Смирновой, которая привезла на праздник свою книгу о Семене Гейченко. Оказалось, после блокадного Ленинграда и эвакуации ее отец забрал семью в Ригу. Там он строил мосты, а девочка училась в 10-й средней школе. Потом отца перевели в Цесис, а дальше – в Псков. Десять лет жизни прошли в Латвии. Да и потом, когда Э. Смирнова занималась детским и молодежным туризмом и краеведением, она долгие годы сотрудничала с латышскими коллегами. Когда сейчас смотрит телепрограммы и читает газеты, то не может поверить, что все так и происходит.
- Я помню, как мы провели первый слет сельских школ, которые были признаны лучшими по внешкольной работе. Знаете, какими были награды учителям? Путевки в Ригу! И они с восторгом отзывались и о Латвии, и о том, как их принимали. А сколько детей из Латвии приезжали в Пушкинский заповедник! Тогда во время каникул школу превращали в турбазу. Сутки пребывания вместе с питанием стоили тридцать копеек. И автобусы со школьниками прибывали практически ежедневно. Не только водили на экскурсии, придумывали множество конкурсов, фестивалей, где дети могли проявить свой талант. Скажите, неужели нынешние дети и молодежь в Латвии действительно не хотят знать русский язык и плохо относятся к России? – спрашивает моя собеседница.
Что мне ей ответить?
- Конечно, и взрослые, и молодежь в Латвии, как и в России, думают по-разному, нельзя всех стричь под одну гребенку. Но боюсь, что мы обокрали своих детей, – высказываю свое личное мнение.
- Был шанс оставить баррикады в прошлом. Но мы построили их в сознании нового поколения. Кому на пользу, что некоторые нынешние выпускники латышских школ не знают ни слова по-русски? А одна моя знакомая преподает в техникуме, причем студенты – русские. Русскую литературу из программы исключили. Так она старается давать упражнения по русскому языку с использованием произведений классиков, надеясь, что кто-нибудь прочитает всю книгу.
Кому надо, чтобы псковские ребята никогда не видели нашего моря, а латышские не имели понятия о том, что в Пскове первый христианский храм построен княгиней Ольгой больше тысячи лет назад, когда на месте Риги была рыбацкая деревенька? Какой суверенитет пострадает, если дети будут дружить и вместе путешествовать по сказочному Лукоморью? Могут сказать, что проблема упирается в стоимость виз. Но есть обычная практика: на паритетных началах давать школьникам визы бесплатно. Так делают многие страны.
Услышав нашу беседу, один из московских публицистов произнес:
- Мне кажется, что о нынешнем времени можно сказать почти дословно словами Пушкина: «Дай Бог, чтоб милостию неба Рассудок у людей воскрес, Он что-то, кажется, исчез!»
Цифра
65 студентов из Китая приезжают этим летом, чтобы добровольно поработать в Пушкинском заповеднике.