Гривская королева 1

И люди, казалось бы, разные, и судьбы, понятно, разные, но стоит человеку оказаться в беде, как остается он с ней один на один. И все идет, как у всех, одним знакомым чередом. В одночасье куда-то пропадают чиновники, разводят руками бизнесмены — все горячо сочувствуют, а толку нет! Хоть бери и в эту землю закапывайся. В ту самую, которую и ты, и отцы твои, и деды обрабатывали, от которой взросли и чиновники, и банкиры-выкормыши, и прочие «новые латыши». Кто-то просит, кто-то требует, у большинства опускаются руки — что с этой власти взять? С «этой» — это новой, не той, что сейчас модно охаивать, не той, которая при всех издержках и уравниловках давала человеку приличную пенсию и надежду на лучшее. Наши правители умудрились отобрать главное — надежду! Сегодня говорят открыто: каждый сам по себе! И жизненный вклад твой измеряют не годами, не латами, — в систему ценностей колом вбита нахрапистость, изворотливость, принадлежность к касте «избранных». И если у молодого и сильного надежду так просто не отберешь, то маленькому и незаметному, прожившему жизнь — остается только маяться и вспоминать…

Есть еще отдушина. Еще можно прийти в редакцию любимой газеты и сказать: «Залило меня, сынок… Но это ничего, не привыкать — вся Грива в воде…» — и тихо и незаметно за беседой рассказать про свою жизнь. Ежеминутно извиняясь, одергивая себя: «Не надоела вам я? Я в общем-то ничего не прошу…» И не спросишь, зачем бабка пришла, и так понятно — одна, как перст: просто рассказать, поделиться человеку хочется.
Слушаешь и не веришь, сколько вынесли эти плечи. Одна радость была у матери — сын, и того Господь, непонятно за какие грехи, отнял? Для чего, для кого жила — всю жизнь горбилась? Награда — дом с протекающей крышей.
Мария Ивановна — истинная латгалка, родилась в деревне Виселово Бикерниекской волости. Браки, как известно, совершаются на небесах. Созданная от Рождества Христова в 1920 году молодая старообрядческая семья дала миру десять душ детей, Мария родилась пятой. Наталья Павловна, многодетная мать, после войны была за богоугодное дело в Кремле медалью отмечена. Отец Иван Прокопьевич от сохи — всю жизнь с петухами вставал. В конце сороковых колхозы начали создаваться: и корова, и лошадь с упряжью — все стало собственностью колхоза. Сорок шестой как-то пережили, а вот в сорок девятом настоящий голод пришел. Все, что за год заработал — на плечах домой внес: полмешка хлеба. Дети уж пухли от голода. И подался Иван Прокопьевич в строители — была такая организация СУ-2 на Варшавской. В 52-ом бригаду каменщиков направили в Ленинград — метро строить. Там отец заболел, в ноябре 52-го похоронили. Мама надолго отца пережила. Только в том, 79-ом, в год смерти матери, еще большее горе в семью пришло — похоронила Мария Ивановна мужа. А, считай, следом — пришла похоронка на сына…
После смерти мужа Мария Ивановна подхватила воспаление легких. В военкомате в положение матери вошли, дали отсрочку. Только было пошла на поправку, сын Сашка стал молить: хочу, мол, идти со своим призывом. И так, и сяк убеждал: раньше уйду, мама, — говорил, — раньше вернусь, родная. И уговорил, пошел-таки осенью. Попал Саша в Хабаровский край, на границу с Китаем. А через семь месяцев пришла телеграмма: «Сообщаю смерти вашего сына рядового Казакова Александра Васильевича последовавшей 24 мая…»
Как добралась до Хабаровска, Мария Ивановна не помнит. Помнит, что летела в военном самолете, помнит, что на месте встречал командир части. Хоронить сына за тридевять земель она отказалась. Тем же транспортным самолетом мать и «груз 200» прибыли в Даугавпилс. Все, что от сына осталось — несколько писем да свидетельство о смерти. Как погиб сын, при каких обстоятельствах, — она до сих пор не знает. Сказали, военная тайна.
— В свидетельстве о смерти, — вытирает слезу Мария Ивановна, — причиной смерти пишется «острая массивная кровопотеря и травматический шок от огнестрельного ранения». Хоть бы легко погиб, все думаю: может, мучилось дитятко? В цинковом гробу разве что рассмотришь. Одна отрада: могу на могилку к нему ходить…
Никакого пособия по смерти сына Мария Ивановна, понятно, не получает. В начале 90-х в Латвии поднимался было вопрос, да за неимением времени — занялись наши правители живыми. Сорок лет без малого трудилась на благо и большой, и малой Родины Мария Александровна и как знак признательности получила пенсию в пятнадцать латов (при Советской власти платили сто шестнадцать рублей)! Как выживала? Говорит, с Божьей помощью.
Пенсию забывшая о Боге новая власть увеличивать не спешила, и когда кушать стало в прямом смысле нечего, сразу после смерти брата, продав двухкомнатную квартиру, Мария Ивановна перебралась на Гриву, став на старости лет ухаживать за племянницей-инвалидом. Все деньги за вырученную квартиру, понятно, пустила на обустройство нового жилья. Только три года теперь совсем одна. И все бы ничего, только вот новое горе: крыша нещадно течет. Оно и понятно: вода в погребах, комнатах, огородах для гривского люда — давно уже норма. Когда по дому в сапогах ходишь, да еще сверху капает… Не с зонтиком же, в конце концов, ходить! Двадцать первый век, не в шалашах живем.
— Я еще держусь… — грустно улыбается хозяйка, провожая нагрянувшего на следующий день нежданного гостя по чистому, скромному, по-своему уютному домику. — Есть люди — не поймешь, на что живут! У меня хоть маленький, но свой огородик, племянников безработных еще подкармливаю. Крыша — да, проблема: по лампочке вода капает, свет, бывает, отключается, потолок вспучило. Чердак вот весь тазами уставила, а по трубе все равно течет. Шифером бы полкрыши покрыть, как королева бы жила! Только как не откладываю, ничего не получается, посчитала: сто тридцать латов надо, где ж их взять? В прошлом году на одной стройке как-то подошла к строителям, попросила старый шифер — как погнали, до сих пор мимо того места боюсь ходить…
Газета решила обратиться к одному известному в городе «строящемуся» бизнесмену с просьбой помочь бабушке покрыть полкрыши хотя бы… старым шифером. Не отказал, обещал подумать. Тогда еще раз подумали мы.
И позвонили в Российское консульство. Судьба погибшего в далеком Хабаровске Александра Казакова не оставила равнодушной консула Валерия Тузова. Несмотря на то, что Мария Ивановна не является гражданкой России, Валерий Николаевич обещал выделить единовременную помощь матери погибшего в России воина в размере тридцати латов.
Следующий звонок был адресован редакцией управляющей делами гордумы Хелене Солдатенок. В десятидневный срок заявление будет рассмотрено, сообщила управляющая. Возможная помощь — в размере сто латов. Всего, получается, сто тридцать.
Случилось! Заживет Мария Ивановна под старость настоящей королевой…

19.05.2005 , 11:51

Роман САМАРИН


Написать комментарий

Я плакаль :((