Бьют в набат

Тот, кто следит за латышскими средствами массовой информации, мог заметить одну тенденцию, которая стала набирать силу на пятнадцатом году жизни вновь обретшей независимость Латвийской Республики. Речь идет о призывах (более или менее скрытых пока) к свертыванию демократии.


Однажды нечто подобное уже происходило в истории Латвии. История Первой республики закончилась как раз на пятнадцатом году ее фактического существования – в 1934 году, когда Улманис Первый произвел в стране государственный переворот. Латвия еще продолжала существовать в течение шести лет, но независимой республикой она по сути быть перестала 15 мая 1934 года.

Перевороту предшествовала массированная кампания в тогдашних СМИ, целью которой было показать населению неэффективность существовавшей на тот момент в Латвии политической системы: Сейм политически раздроблен и не справляется со своей работой, правительства меняются слишком часто, партий развелось больше, чем нужно, о государстве и народе никто не думает. Стало быть, не хватает стабильности. Стало быть, нужен Хозяин.

Не справились люди с управлением страною тогда, не справляются и теперь.

Причем претензии к различным ветвям власти и к политической системе в целом звучат те же самые, что и семьдесят лет назад. Гунтис Кокарс на портале Delfi пишет, что «сегодняшняя элита расколота», что «общество больше узнает о партийных междоусобицах, чем о работе на благо государства (государства, а не общества, заметьте. – А. М. )», что «как во внутренней, так и во внешней политике по прежнему нет согласованности (камень в огород исполнительной власти. – А. М. )» и что «в конечном результате возникает та неспособность столковаться, которая ярче всего проявляется в работе Сейма (камень в огород законодательной власти. – А. М. )». Вывод таков: «сила и способность государства развиваться в большой мере зависят от способности элиты к консолидации».

Этому вторит Эгилс Лицитис, который со страниц «Латвияс авизе» обрабатывает публику в том же направлении. В фельетоне с говорящим названием «Три латыша – одна партия» он утверждает, что «в Латвии существуют вовсе не политические партии, а группы интересов», что «в Латвии обычных и мелких партий так же много, как мух на липкой ленте», что «из-за этого (выделено мной. – А. М. ) политики думают сначала о своем интересе, потом об интересе своей партии и напоследок, если получится, о благе государства (опять-таки государства, а не общества. – А. М. )».

При этом Эгилс Лицитис идет значительно дальше коллеги. Он не только заостряет лозунг, выдвинутый Гунтисом Кокарсом («Представители латышских партий, объединяйтесь!» у Кокарса; «Латыши, объединяйтесь! – у Лицитиса), но и дает конкретные рекомендации. Если нельзя запретить уже существующие партии, то можно и нужно предотвратить появление новых. А для этого число учредителей новой партии должно быть не меньше тысячи человек и испытательный срок для новой партии, прежде чем ее допустят к выборам, должен составлять не меньше года.

«Но и этого мало», – добавляет господин фельетонист, показывая тем самым, что законодательные инициативы «Нового времени» и ТБ/ДННЛ – это не более чем полумеры. Могут возразить, мол, подумаешь, какая малость. До авторитарной диктатуры, по типу диктатуры Карлиса Улманиса, здесь далеко.

До диктатуры, может быть, и далеко. Но это далеко не первый шаг по пути свертывания демократии в Латвии. Правые и ультраправые партии начали этот путь уже больше года назад, а дорогу, как говорится, осилит идущий. И это не учитывая того, что в нашей стране демократия родилась с изъяном и демократией может считаться лишь номинально.

Почему же, спросите вы, правые действуют в направлении свертывания даже той куцей демократии, которой мы могли «наслаждаться» последние пятнадцать лет?

Ответ мы найдем на страницах все той же «Латвияс авизе». На одной из карикатур Эрика Осиса изображена пара прижавшихся спиной друг к другу и трясущихся от страха овечек, окруженных плотным кольцом зубастых голодных волков в лагерных робах и арестантских шапочках. Намек более чем прозрачный.

И хотя реальное соотношение сил пока еще в пользу «овечек», однако процесс консолидации русскоязычного меньшинства и активизация борьбы за равноправие с его стороны не оставили равнодушными местных любителей дискриминации.

Они видят, что современная политическая элита слишком раздроблена, чтобы эффективно противостоять натиску оппозиционно настроенных национальных меньшинств, и потому требуют от нее консолидации и координации усилий в борьбе за сохранение того, что сохранить невозможно.

Они бьют в набат, ибо осознали наконец, что принципы демократии стали мощным оружием в руках национальных меньшинств, и потому спешат изъять его из обращения.

Они не задумываясь готовы пожертвовать теми отвлеченными принципами, именем которых пятнадцать лет назад брали власть, но которые сегодня мешают им эту власть удержать.

И готовы принести в жертву даже кое-что из национальных сокровищ. «Давно пришло время изъять из нашего сознания и практической жизни, – заключает Эгилс Лицитис свой фельетон, – столетнюю шуточку «два латыша – три партии».

Такой вот юношеский максимализм. Один народ, одна партия, один вождь. Что-то подобное Латвия уже проходила в 1934 году. История повторяется в виде пошлого фарса.

Но Карлис Улманис не Командор и не Медный всадник. Он надежно прикручен и с постамента не слезет. Зови не зови.

16.05.2005 , 10:21

chas-daily.com


Написать комментарий