- Эту встречу организовывало посольство США в Латвии, – сказал Игорь Пименов и уточнил: – Полагаю, если бы ее устраивала администрация президента Латвии, я едва ли попал бы в этот круг. Американское посольство достаточно внимательно следит за событиями в Латвийской Республике и главной своей заботой считает скорейшее достижение стабильности в нашей стране – участнице НАТО. Кроме того, они внимательно просматривают латвийские газеты, в том числе и «Час», они знают не только материалы, опубликованные у вас, но даже фамилии авторов.
Всех, кто был приглашен на встречу, посольство в той или иной мере знало. Нас было 16 человек. Это и руководитель Центра этнических исследований Илзе Бранд-Кехре, и редактор «Диены» Сармите Элерте, и ведущий латвийский экономист Ина Штейнбука, и руководитель Госпрограммы освоения латышского языка Айя Приедите, и Кристина Бриеде из Лиепаи, которая занимается социальной реабилитацией подростков, г-н Бауманис из LATO …
- А национальные меньшинства представляли только вы?
- Там были как люди, которые представляли организации, адресно выражающие интересы национальных меньшинств Латвии, так и те, кто не имеет никакого отношения к национальным меньшинствам. Но от нацменьшинств были митрополит Латвийский Александр, певица Мария Наумова, председатель АНКОЛ Раффи Хараджанян, профессор ЛУ Сергей Крук, преподаватель польской школы им. Иты Козакевич г-жа Шидловская, представительница Цыганского общества небезызвестный Вячеслав Васин, который промолчал все это время, и еще два-три человека, чьи имена мне ни о чем не говорят.
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
- В каком формате проходила встреча, кто ею «дирижировал»?
- Первым слово взял президент Буш, который, в частности, сказал, что Америка многонациональная страна, как и Латвия. После чего наша президент добавила: да-да, вот слева от меня сидит победительница конкурса «Евровидение» Мария Наумова, которая является наглядным примером интеграции, а справа – православный митрополит Александр. Хоть убей, не помню, о чем говорила Маша, а владыка благодарил судьбу за то, что у возглавляемой им церкви сложились теплые отношения с латвийским государством. Тут Джордж Буш заметил: «А вот сидит Игорь…» (карточка с именем и фамилией стояла на столе возле каждого участника), тем самым он и предоставил мне слово.
Я обратил внимание на то, что, несмотря на тесную эмоциональную и интеллектуальную связь русскоязычного населения нашей страны с Россией, мы плоть от плоти латвийцы, а не «пятая колонна» и не «рука Москвы». Я привел социологический опрос, который показал, что только 26 процентов латвийских русскоязычных связывают себя с Россией, остальные идентифицируют себя с Латвией. Именно поэтому мы болезненно относимся к тому, что происходит в стране, ко всем проблемам растущей латвийской демократии.
И эти проблемы я президенту перечислил. Прежде всего это массовое безгражданство среди латвийских славян, а также существующий двойной стандарт справедливости: в то время как дети из латышских семей могут учиться на родном языке в любом объеме и на всех уровнях, нелатышские дети год от года испытывают сокращение возможностей обучения на родном языке.
Я заметил, что проблемы находятся не в России, которая сюда якобы экспортирует недовольство, а местные русские СМИ якобы это поощряют. Нет! Проблемы внутри Латвии, и мы должны их сами решить. Каждому из нас было дано чуть более одной минуты, и это все, что я успел сказать. А президент Буш давал свои краткие комментарии по некоторым выступлениям.
- Ваши слова он как-то прокомментировал?
- «Да-да, – сказал он, – я сам из Техаса, у нас там тоже учатся на английском, но есть школы, где дети учатся на других языках, в частности на испанском языке, языке матери, – для выходцев из соседней Мексики». То есть подразумевалось, что учиться все-таки надо на том языке, на котором говорит семья. Это я совершенно точно воспроизвожу. Вайра Вике-Фрейберга в это время выглядела довольно напряженной.
- А о чем говорили остальные нацменьшинства?
- К слову, во время встречи обеспечивался перевод с русского, латышского, польского, английского и почему-то белорусского языков. Хотя я не заметил ни одного желающего говорить по-белорусски. Дама из польской школы, правда, говорила на своем родном языке. Тем самым она продемонстрировала американской стороне, как легко и свободно в Латвии можно использовать польский язык и получать на нем образование. А г-н Хараджанян добавил, что вообще-то недовольство своим положением в Латвии слышно только от русскоязычных. Еще, говоря о Рамочной конвенции, он неожиданно осудил попытки сужения в Латвии понятия национального меньшинства: ведь если вынести за скобки тех, кто приехал в Латвию после войны, то латвийские армяне, которых представляет Раффи Хараджанян, тоже не попадают в круг нацменьшинств. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что президент Буш мало что знает о Рамочной конвенции.
- Как по-вашему, президент Буш хоть немного был информирован о наших проблемах до встречи?
- Безусловно. И он с самого начала повел разговор в удобном для меня русле. Я хорошо понимал: если я не скажу о наших проблемах, о них вряд ли скажет кто-то из приглашенных. Правда, я не знал, что будет приглашен Сергей Крук, который объективно описал ситуацию. Жаль, что мы выступали в первой половине встречи, и то, что говорилось потом, осталось уже без всякой реакции. Например, такие пассажи: будто бы недовольство, имеющее место в Латвии, инспирируется из России, его подхватывают СМИ, издаваемые на русском языке, и все это вместе нагнетает напряженность в латвийском обществе.
Но в любом случае логика этого мероприятия такова: пришли на встречу с высокопоставленным гостем, с Князем Мира, люди, которые докладывают свою позицию, и президент США смог убедиться, что, да, существуют разные точки зрения и само их наличие – достаточно тревожно.
В конце мы все фотографировались с Джорджем Бушем. Он подзывал к себе каждого из нас, и мы, как на новогодней елке, стоя рядом с Дедом Морозом, позировали фотографам.
- Игорь, каким может быть результат этой встречи?
- А его можно было наблюдать уже на выступлении Буша в Малой гильдии, где он как бы успокаивал нашу политэлиту: да-да-да, оккупация была-была-была, НО… Это прошлое, а сейчас – настоящее, надо строить новую Европу на основе демократии и уважения к нацменьшинствам. Именно в этих словах, повторенных, кстати, неоднократно, я почувствовал главный посыл к латвийскому истеблишменту. И не так уж все лучезарно для тех, кто хотел бы признание оккупации довести до контрибуции и репатриации. Вряд ли Большой Брат поможет им решить все проблемы одним визитом…