Три войны Василия Кононова

Василий Макарович держится бодро и считает нынешнюю судебную тяжбу боем. В этой войне он прошел через суды и тюрьму и, несмотря на проблемы со здоровьем (недавно старик, упав, сломал ногу), сохраняет здравый рассудок и бойцовский дух – каждое утро начинает с зарядки и ведет активную общественную жизнь.

- В своем последнем письме президент России Владимир Владимирович Путин написал мне, что моя борьба – это борьба не только за себя, но и за своих товарищей, – рассказал партизан. – Мне очень приятно, что президент вник в наши латвийские проблемы и придерживается моей точки зрения. Если бы я сдался, возможно, пострадали бы мои братья. Но я не для того выигрывал кровавые бои, чтобы отступить перед судейскими чиновниками. За мной и моими товарищами правда, а значит, мы победим.

Желаем Василию Макаровичу крепкого здоровья и поздравляем его с юбилеем Победы, самым главным праздником в жизни любого ветерана Великой Отечественной.

Сегодня Василий Макарович пишет книгу. Причем перешел к завершающей, третьей, части.

«Я был партизанским подрывником»

- Василий Макарович, помнится, вы зарекались писать книги.

- Написать меня постоянно просили ветераны Великой Отечественной, да и молодежь, которая желает знать настоящую историю. Еще 40 лет назад, когда я был назначен на руководящую должность в милицию Латвийской ССР, меня часто просили написать воспоминания о годах войны и становлении правопорядка в республике. Всегда отнекивался: времени нет, да и не писатель я. А на пенсии понял, что это надо сделать. Показал фрагменты журналисту Евгению Павловичу Вострухову, думая сделать его соавтором. Но когда он прочитал, то сказал, что вместе писать не будем, потому что я сам прекрасно с этим справляюсь. Год назад основательно засел за работу. Летом, правда, сделал перерыв. Сейчас же, если в день хотя бы страничку не напишу, то чувствую себя больным.

- И как она будет называться?

- Как-то по совету бывшего посла России в Латвии Александра Ивановича Удальцова, который мне во многом помог, у меня завязалась переписка с президентом России Владимиром Владимировичем Путиным. Кстати, как выяснилось, какое-то время его отец воевал недалеко от нас на эстонской территории. Из их отряда в 17 человек в живых осталось только четверо, в том числе и раненый отец Путина. Уже в наше время я узнал, что мы даже рядом вели бой. Так вот, одно из писем президента мне подсказало название книги «Мои три войны».

Первая – это Великая Отечественная, вторая – борьба в Латвии с бандитизмом. И третья – тюрьма, суды и прочее. Кстати, и эпиграф мне невольно подсказал Владимир Владимирович: «Я мужественно и настойчиво сражаюсь и отстаиваю не только честь своего имени, но и историческую справедливость, а также честь коллег-ветеранов».

- Ваши мемуары, вероятно, станут альтернативой той истории, о которой нам сегодня рассказывают официальные лица.

- Я родом из Лудзы. В свете политики нынешних властей счел необходимым в книге коснуться своего детства, юности, политической обстановки в Латвии до 1940-го, большого экономического кризиса, безработицы, притеснения батраков. Расказать о тех преобразованиях, которые произошли до начала вторжения гитлеровцев. Конечно, самая объемная часть – о первой войне. Я же был подрывником у партизан, и мне есть что вспомнить и рассказать. Последнюю главу пока закончить не могу – жду решения Страсбурского суда, который принял к рассмотрению мое дело. Я хочу добиться снятия приклеенного мне в Латвии ярлыка. Кстати, позади у меня уже шесть судов и тюрьма.

Пик рельсовой войны

- Помнится, вы рассказывали о том, как партизаны участвовали в рельсовой войне…

- В сентябре 1943 г. меня послали с партизанской базы на Абренский железнодорожный узел. Через него проходила железная дорога, а рядом шоссе Варшава – Ленинград, по которым снабжались 16-я и 18-я армии, блокирующие Питер. Командование партизан решило провести целую серию подрывов. Было создано три группы, моей был отведен участок от станции Пундури, Вавере, Ритупе и само Абрене (Пыталово). На территорию республики впервые было переброшено 250 кг тола, мины, детонаторы, которые доставили к месту наших будущих действий.

Мы приготовили более 800 запалов, подкладывали их под стыки, чтобы одним взрывом разрушить два рельса. Операция должна была пройти 4 октября в 23 часа на участках железной дороги Абрене – Карсава и Абрене – Гулбене. В 22.30 подошли к железке, залегли. Как только прошел очередной немецкий патруль, мы выскочили на полотно, быстро его заминировали, подожгли шнуры. Когда глянули назад, показалось, что вдаль уходит огненная стрела. Вскоре прогремел первый взрыв. Послышались автоматные очереди – это открыли огонь патрули. Раздались еще два взрыва. И пошло-поехало. Мы уже возвращались на базу, а за нашими спинами все гремело и гремело. Обе наши группы сработали успешно. Потом мы узнали, что всего в ту ночь было произведено 483 взрыва.

Позже нам стало известно, что эта акция навела страху на Абренский гарнизон. Фашисты решили, что вблизи города сброшен крупный советский десант и они попали в окружение. Многие ночью в панике на машинах, подводах, пешком бросились из города.

15 октября подобную акцию провели в шести километрах юго-западнее Абрене, произвели 320взрывов.

- Этот эпизод вошел в книгу?

- Да, как и многие другие. В книге мои личные воспоминания и пережитое подкрепляются ставшими доступными документами. Октябрь 1943 года стал пиком рельсовой войны. После войны историки раскопали в фашистских архивах отчет командующего группой армий «Остланд» генерала Бремера. Он писал: «В отчетном месяце центром тяжести действия банд были главным образом железные дороги и из них участок Карсава – Абрене, где совершено 15 диверсий (взрывов), из них 2 затяжных и 6комплексных… Всего в Латвии на железных дорогах совершено 42 диверсии, 4 на грунтовых дорогах». Мы подтверждаем, что генерал не ошибся. Ведь в районе Абрене – на важнейшем участке коммуникаций группировки армий «Норд» – в октябре было совершенно более трети всех партизанских диверсий на железных дорогах Латвии. Причем мы не только рельсы подрывали, но и с завидной регулярностью пускали под откос эшелоны с техникой и живой силой противника. Один взрыв под эшелоном, как потом напишут исследователи, задерживал движение на 8- 10 часов. На моем счету 16 эшелонов и 43 взрыва. Значит, не одна сотня наших фронтовиков была спасена от смерти.