Всем смертям назло 1

— Есть, конечно, такое чувство, — с грустинкой в глазах, отставляя чашку чая, после секундного раздумья отвечает Александр Иванович. — Мешанина ведь в головах. Вы говорите о переоценке ценностей, но ведь никто не отменял мораль, нравственность, чувство долга, товарищества. Любое общество базируется на каком-то фундаменте. Многое, возможно, безвозвратно утеряно, только раз жизнь продолжается, значит, не все так плохо. Родину ведь все равно защищать любому народу надо! Нужно время, устолбится все, я думаю…

Папаха против шлемофона

Саша Ломовцев любил лошадей. В городке Кирсанов, что в Тамбовской области, стоял кавалерийский полк, при котором была школа. И жизнь свою мальчуган без коня не представлял — ходить или ездить научился раньше, уже сложно вспомнить. Эту самую кавалерийскую школу Саша закончил даже раньше, чем школу среднюю. Ни самолеты, ни вертолеты в конце тридцатых тогда над городами не летали, а вот конно-стрелковые части проходили исправно. Опять же, регулярные в ту пору парады. Форма, шашка и шпоры, понятно, сводили мальчишек с ума. А что было на танцах? При таком «прикиде» соперников у шестнадцатилетнего кавалериста просто не было по определению. Если учесть, что вытворял здоровяк Сашка с двухпудовыми гирями и какой «авангард» выдавал на балалайке, мандолине и гитаре, то ясно, что был он если не первым — по молодости, то выдающимся парнем в знатном районном городке Кирсанов. Еще и грамотный.
— Осенью 42-го в город приехал представитель Вольской летной школы. На фронт семнадцатилетним не попадешь, а тут говорят: здоровым и грамотным можно. Я как услышал про летчиков, даже про лошадь свою забыл, не задумываясь, в душе променял бурку на шлемофон. Но училище оказалось не летным, а техническим — обманули: не летчиков выпускали, а механиков. Но так на фронт хотелось, что горечь не сразу, но улеглась.
Первым местом службы сержанта Ломовцева оказался перегоночный полк аэродрома близ Куйбышева в Чапаевске. Служба заключалась в подготовке штурмовиков ИЛ-2 к отправке на фронт: завод давал на-гора штурмовики, сержант Александр Ломовцев проверял, доводил продукцию завода до ума — и сдавал прилетавшим из полков боевым экипажам. Там же обкатывали технику молодые летчики.
— Несмотря на то, что завод был перебазирован, — работал, как часы: за месяц с конвейера сходило до пятисот машин. Трудились мы там, как пчелки.
В августе 44-го Александр Ломовцев попадает на Первый белорусский фронт, оттуда назначение в 58-й Гвардейский полк, базировавшийся под Варшавой. Начиналась боевая работа. Провожал и встречал Александр одного летчика — Алексея Зименко, с ним под Берлином и закончил войну. Всяко бывало, приходилось и в окопе сидеть, и десантников немецких близ аэродрома отлавливать, и за своим самолетом к линии фронта ползать. И друзей терять. И фронтовые сто граммов были, и радость была, и слезы были.
— Как-то рано утром крик в полку: подъем! Авиация — не пехота: тут и послать могут! Нам высыпаться положено… — смеется Александр Иванович. — Однако – построение, командир полка объявляет: война окончена! Всем приводить себя в порядок: вечером торжественный полковой обед! И что тут началось!!..
— Гудели?..
— Не то слово… Палили в воздух несколько дней! Есть слово — «освобождение», а есть освобождение внутри человека. Победа — это
все: встреча с матерями, любимыми. Конец крови, потерям друзей — новая, незнакомая, но желанная, завораживающая тебя жизнь! Ты молодой, здоровый, ранен, не ранен — не важно, ты — жив!

Послесловие

После войны младший лейтенант Ломовцев служил техником уже реактивного самолета ИЛ-15 в Ярославле, где в 1951 году женился. «Свадьбу назначили на 23 февраля, — вспоминает Александр Иванович, — но срочно вызвали на ночные полеты. Из-за нелетной погоды полеты отменили, и к ночи я явился на свою свадьбу…»
Был Александр Иванович инженером авиаэскадрильи на МИГе-19, старшим инженером полка, замначальника цикла самолетов родного многим горожанам ДВВАИУ. Награжден двадцатью одной медалью, в том числе «За взятие Берлина», орденом Красной Звезды. Есть что рассказать деду внукам. Была война, было горе, были ратные подвиги, все остальное суета и накипь. Все остальное от лукавого.
Перекройка истории. Кому это надо? Наша общая маленькая страна Латвия, к общему стыду и сожалению, не отстает в сомнительных и обреченных начинаниях. Водка, газетка, селедка… Понятно, неумные люди, понятно, что народ не при чем, понятно, что политика, видно, кто и перед кем заискивает, становится в позу, лебезит. Да простят нас ветераны, земля пухом павшим, — мы, ваши внуки, помним, склоняем головы, скорбим… Но верится: уйдет глупость, улягутся страсти, никуда не денутся, не канут в лету ни память народов, ни здравый смысл. Вы победили! Всем смертям назло — мы победим!